– Вы говорите о своей любви... А о его?

– Делали такой опыт... Мужчинам и женщинам завязывали глаза и куда-то отвозили. Нужно было сориентироваться, показать часть света... Почувствовать магнитное поле земли. Так вот женщины это делали во много раз лучше мужчин. Как птицы.

– К чему этот пример?

– Женщины ближе к природе, поэтому и любят сильней.

– Хотите сказать, что вы любите его сильней, чем он вас?

– Наверняка.

– Вас это устраивает?

– Не в гастрономе, обвеса не боюсь.

– Так, допустим, с любовью мы разобрались...

– Сергей Георгиевич, все-таки не пойму, зачем спрашиваете про мою любовь?

– Чтобы знать меру вашей искренности.

– Как это... искренности?

– Правду говорите или нет.

– А что, влюбленные врут?

– Любовь, Нина, не только чувство великое, но и слепое. Если бы вы знали, какие турусы на колесах городят мне жены ради спасения своих мужей...

– Жалеют.

– Мужей. А других? Недавно вел дело: пьяный открыл стрельбу из окна по людям и ранил девочку. Допрашиваю жену. Муж был пьян? Что вы, стакан пива и стакан чая. Разбил стекло дулом ружья? Что вы, открыл форточку, чтобы подышать. Стрелял в прохожих? Что вы, пальнул в голубя на балконе, чтобы не гадил... Мужа ей жалко, а девочку не жалко.

– Мне-то зачем и про что врать? Валерий ни в кого не стрелял.

– Кстати, не было ли у него каких-либо странностей?

– Что за странности?

– Назовем это нестандартным поведением.

– Не знаю, не замечала. Разве... Бывает, что сорвется и убежит, как ошпаренный.

– Чем объяснял?

– Вдохновением. Говорил, что увидел цвет, надо закрепить.

– Где это обычно случалось?

– На улицах, раз в кино убежал...

– А, скажем, в квартире или у вас в гостях?

– Нет.

– Еще что замечали?

– Господи, я следила за ним, что ли?

– Имеются в виду странности, привычки...

– Привычки... Он, например, верил в приметы.

– В какие?

– Главная примета – число семь. Валерий считал его роковым для себя.

– Как это понимать?

– Число семь значит семь разных обстоятельств, которые могут с ним произойти. Я-то смеялась, потому что они, эти обстоятельства, яйца выеденного не стоят.

– Все-таки, какие?

– Первое, ему должен присниться страшный сон: якобы на него наваливается многопудовая медуза черного цвета и ему нечем дышать. Или черный осьминог и душит щупальцами.

– Именно медуза или осьминог?

– Обязательно морское, студенистое и черное. Второе обстоятельство: неотвязный человек с соколиным взглядом, который ему встретится дважды или трижды.

– Это все во сне?

– Нет, наяву, где-нибудь на улице или в транспорте. Третье: казенная бумага с орлом.

– Что за бумага?

– Знаете, я и сама не поняла. Четвертое: ночной звонок судьбы.

– Какой, в дверь или телефонный?

– Я не спрашивала. Пятое: вкрадчивый скрип тормозов. Шестое: каменный холодок в сердце. И седьмое обстоятельство: зеленая звезда на бледно-зеленом небе. Вы улыбаетесь, а Валерий боялся их.

– Но почему?

– Потому что я забыла сказать... Боялся он их не по одному, а всех вместе. Поодиночке и сны страшные ему снились, и звонки ночные были, и тормоза скрипели... Валерий говорил, что в тот день, когда совпадут все эти семь обстоятельств, он погибнет.

– Так... Страшный сон, неотвязный человек, казенная бумага, ночной звонок, скрип тормозов, холодок в сердце и зеленая звезда. Все в один день. И правда, испугаешься. Случаем, не потому ли он уехал, что они совпали?

– Нет, уехал из-за другого...

– Хорошо, к этому мы еще перейдем. Нина, а дома вы у Валерия бывали?

– Не раз.

– Расскажите пожалуйста.

– Тоже с подробностями?

– Непременно.

– Валерий снимает однокомнатную квартиру за шестьдесят рублей. Ну, пришла я к нему в первый раз... Что рассказывать-то?

– Опишите квартиру.

– Она меня разочаровала. Думала, что увижу там черта в ступе. А в комнате почти нежилая пустота. Тахтушка стоит да один стул. У окна мольберт и краски. На кухне что-то вроде тумбочки с посудой да крохотный холодильник «Морозко». Какой-то приют безработного.

– Вы по этому поводу что-нибудь сказали?

– Удивилась. Валерий объяснил, что все постороннее, всякая мебель и тряпки рассеивают внимание. Я понимаю, телевизор... Но магнитофон-то можно было бы покрутить.

– Что же, и чаем не угостил?

– Чаем... Пир закатил!

– Стола даже нет, говорите...

– Достал из-за тахты ковер два на три ручной работы. Зажег четыре свечи. Потом сделал курицу в духовке особым способом. Вставляют в куриное нутро бутылку из-под «Пепси» – прожаривается до косточек. А знаете, что мы пили?

– Коньяк «Наполеон»?

– Век никому не угадать... Корейскую водку.

– Разве это такая уж невидаль?

– Еще какая! Что, по-вашему, лежит в бутылке?

– Корень женьшень.

– Змея.

– Как змея?

– Натуральная змейка, которая в этой водке растворяется и придает ей особую ядовитую крепость. Ему моряк привез.

– Бананы моряк привез, водку... Друг, что ли?

– Не знаю, но связи там у Валерия есть.

– Вы упомянули про мольберт... А что на нем – начатая работа?

– Закрыт холстиной. Но после-то я узнала, когда увидела пурпур Ольхина...

– Ну, до этого мы еще дойдем. Вы сказали, что наведывались к Валерию не раз... Что-нибудь странное в квартире или в его домашнем поведении замечали?

– Нет.

– Не спешите, пожалуйста. Подумайте.

– Вопросики у вас... Никаких странностей. Если только вот кнопки...

– Какие кнопки?

– Канцелярские. Дважды я видела, как он собирал кнопки в передней. Сказал, что просыпал их целую коробку, а теперь месяц подбирает.

– Скажите, когда он их собирал: как только вы пришли, в середине вечера или перед уходом?

– Когда пришли. Господи, да разве это странности?

– Вас же удивило.

– Не удивило, а сейчас почему-то вспомнилось.

– Нина, у меня плохо складывается его образ... Что он любил, что читал, о чем мечтал...

– Детективы любил.

– Какие?

– Не поверите, но читал их на английском языке. Обложечки яркие, как после ремонта.

– И за что любил?

– За удачливых героев. Говорил, что не ребята, а супера.

– Супермены?

– Ну да.

– Это он про инспекторов полиции?

– Почему... Про всяких мафиози.

– Ах, вот как...

– Валерий мне эти детективы пересказывал, да я ни одного до конца не дослушала.

– Нина, а кем он хотел быть?

– Художником.

– Я имею в виду не специальность, а личность. Каким человеком?

– Планы у него наполеоновские. Хотел быть свободным телом и духом.

– От чего свободным?

– Говорил, от юдоли. Я плохо все это понимала. Про червяков рассказывал.

– Про каких червяков?

– Про лесных, которые за год на гектаре земли выбрасывают до тридцати тонн земли.

– Ну и что?

– Валерий говорил, что он не хочет копошиться в земле вместе с этими червяками.

– А каким же способом хочет он освободиться телом и духом?

– Само собой, стать великим художником.

– Ну да. Выходит, он стремится к славе?

– Нет. Валерий говорил, что, предложи ему выбор – славу: о нем будут писать, говорить, девушки будут узнавать на улице... Или предложи деньги. Он взял бы деньги.

– Практичный юноша.

– Мудрый. Слава-то пройдет, как электричка. А на деньги можно купить и свободу, и покой, и наслаждение...

– Это вы так думаете?

– Он. А теперь и я.

– Что еще можете сказать о нем как о человеке?

– Юморить Валерий любит.

– Пример можете привести?

– Весь день могу приводить... Как-то заметила у него на скуле синячок. Спрашиваю, откуда. От жизни, говорит. Я, конечно, не врубаюсь. Валерий растолковал: жизнь штука бумерангистая.

– Неплохо.

– Однажды встретили негра... Валерий, знаете, как его поприветствовал? «Каждому цветному – цветной телевизор».