Сейчас, по прошествии многих десятилетий, этот вывод кажется сам собой разумеющимся. Тогда он был новым шагом в противотанковой тактике. Если в 1941–1942 годах наши тяжелые пушки и пушки-гаубицы вели огонь по немецким танкам только при чрезвычайных обстоятельствах, [97] так сказать, вынужденно, в целях самообороны, то в сорок третьем году, а точнее, с Курской битвы такие калибры пушек, да и гаубицы иногда, включались в общую систему глубинных противотанковых опорных пунктов или районов. Таким образом, в оборонительных боях борьба с танками противника стала делом всей артиллерийской группировки того или иного участка фронта.

Мало того. Дальнейшая разработка тактики противотанковой обороны привела командование артиллерии Красной Армии к мысли практически готовить к борьбе с немецкими танками и реактивные минометы. Их стрельба по атакующим танкам с закрытых огневых позиций практиковалась уже давно. Однако и стрельба прямой наводкой то и дело встречалась и в документах, поступающих с фронта, и в рассказах участников и очевидцев таких, в общем-то, необычных случаев. Николай Николаевич Воронов предложил генералу А. К. Сивкову обобщить эти факты и составить рекомендации для гвардейцев-минометчиков, главным образом для самообороны при внезапном прорыве танков противника к огневым позициям.

Нелегкая досталась генералу Сивкову задача, но он был крупный специалист, хорошо знал все тонкости противотанковой борьбы. На первый взгляд, реактивная установка и стрельба прямой наводкой — это вещи взаимно друг друга исключающие. Вот установка для метания 130-мм мин (М-13), смонтированная в кузове автомашины. У нее отсутствует нарезной ствол, который заставляет снаряд вращаться вокруг своей оси в полете, придавая ему устойчивость, а следовательно, меткость стрельбы. Дальность прямого выстрела очень мала.

Еще менее годными для работы на прямой наводке представлялись новые тяжелые реактивные минометы 310-мм (М-31). Это были специальные рамы, устанавливаемые на земле. Для того чтоб развернуть их, положим, к флангу огневой позиции, навстречу танкам, требовалось очень много времени.

Тем не менее практика подтверждала, что реактивные минометы могут бить танки и прямой наводкой. В первую очередь это относилось к минометам, смонтированным на автомашинах. Бывалые командиры всегда заранее готовили на огневой позиции так называемые «аппарели», а проще сказать, этакие земляные ровики, куда автомашина с реактивной установкой съезжала только передними колесами, создавая для установки, для мин соответствующий наклон. Теперь мины как бы глядели не вверх, а прямо в поле и [98] при выстреле летели горизонтально. Конечно, попасть одной-двумя минами в движущийся танк было почти невозможно. Но при залпе, особенно когда били батареей или дивизионом, десятки и сотни мин, выстреленных одновременно и летящих, как говорится, тесным строем, способны были остановить и массированную танковую атаку. Прямое попадание мины даже в тяжелый танк разрушало машину, срывало башню, сжигало. Близкое, в 10–15 метрах, падение мины разбивало гусеничный ход, а легкие танки переворачивало.

Анализ и обобщение подобных фактов генералом А. К. Сивковым позволили дать фронтам рекомендации по стрельбе из реактивных минометов прямой наводкой по танкам. Таким образом, и гвардейские минометы в ожидаемых танковых атаках должны были, взаимодействуя с другими противотанковыми средствами, включиться в общую систему огня.

Так, анализируя и обобщая опыт минувших боев, отбрасывая устаревшие методы и приемы, распространяя в войсках тактические артиллерийские новинки, Штаб артиллерии Красной Армии, в том числе и наш отдел, помогал фронтовикам хорошо подготовиться к труднейшим боевым испытаниям лета сорок третьего года на Курской дуге. Очень быстро была подготовлена нашим отделом, а именно товарищами Петром Степановичем Афанасьевым, Дмитрием Родионовичем Ермаковым, Владимиром Павловичем Ободовским и другими, напечатана в типографии и отправлена на фронт брошюра — инструкция по борьбе с танками противника. В ней в самой лаконичной форме, понятной для любого бойца, были изложены необходимые сведения о новых тяжелых танках и самоходных установках противника, на схемах и чертежах показаны уязвимые места этих боевых машин. Помнится, брошюра даже отметила отсутствие пулеметов на «пантерах» (первые их выпуски были вооружены только пушками).

В совокупности этот непрерывный поиск и в тактике, и в огневой работе, и в различных других компонентах, составлявших противотанковую борьбу, давал зримые результаты. Они чувствовались еще до начала Курской битвы. Теперь старший артиллерийский начальник, располагая большим выбором технических и тактических средств, мог строить противотанковую оборону очень гибко, разнообразя ее подходящими для данной боевой обстановки вариантами. Основой обороны стали противотанковые районы. Они, как правило, создавались на участке стрелкового полка и включали [99] в себя от трех до семи опорных пунктов. Эти ПТОП, насыщенные всеми видами огневых средств, взаимно страховали друг друга огнем, и, атакуя один из них, танк или танки неизбежно подставляли борта или корму под огонь из других опорных пунктов.

Наличие подвижных противотанковых резервов, начиная со стрелковой дивизии и кончая фронтом, делало противотанковую оборону еще более труднопреодолимой. Только Центральный фронт, на примере которого мы далее рассмотрим борьбу с вражескими танками, имел в резерве две истребительные и две истребительно-противотанковые бригады.

Прибыл на Центральный фронт и 4-й артиллерийский корпус прорыва. Немногим более трех месяцев прошло с той поры, когда под Сталинградом мне довелось присутствовать при разговоре между маршалом артиллерии Н. Н. Вороновым и полковником Н. В. Игнатовым о формировании артиллерийских соединений, еще более крупных, чем дивизия. И вот артиллерийские корпуса уже формируются и на фронтах и в глубоком тылу, в учебных центрах, и Н. В. Игнатов, теперь уже генерал-майор, командует одним из них — 4-м. В корпусе две артиллерийские и одна гвардейская минометная дивизии и хорошо укомплектованные аппараты управления — штабы бригад, дивизий, корпуса.

Все части артиллерийского корпуса были включены в общефронтовую систему противотанковой обороны. Командный состав провел рекогносцировку местности на различных рубежах и направлениях, было просчитано даже время, необходимое для выдвижения на тот или иной рубеж, на то или иное танкоопасное направление. Все огневые позиции, в том числе гаубичной артиллерии и реактивных минометов, были подготовлены для стрельбы прямой наводкой.

* * *

До начала Курской битвы оставались считанные дни.

Участвовать в ней мне не довелось. Первую ее неделю я сначала был чрезвычайно загружен оперативными делами в Штабе артиллерии Красной Армии, затем, с 10 июля, начались фронтовые командировки — Брянский фронт, Западный и другие подобные выезды для участия в подготовке отдельных контрударов, общая цель которых была в том, чтобы помочь войскам, оборонявшимся, а затем перешедшим в контрнаступление на Курской дуге.

И хотя я был далеко от нее, но, полагаю, тоже могу сказать об этом боевом событии, а именно о том, как в конкретных [100] делах воплотилась предыдущая подготовительная работа, которой Штаб артиллерии Красной Армии отдал столько сил и времени. Кроме того, надо уточнить некоторые исторические факты.

Известно, что в борьбе с немецкими танками на северном фасе Курской дуги большую роль сыграла 3-я истребительная бригада полковника В. Н. Рукосуева. Выше я уже рассказывал немного о нем и его соединении. Теперь расскажу подробнее о боевой работе противотанкистов на Курской дуге, действовавших на направлении главного удара немецкой группы армий «Центр». Сорок с лишним лет прошло с тех пор, и как-то так получилось, что у нас в печати, неоднократно вспоминая геройские дела рукосуевской бригады, говорят главным образом про батарею капитана Г. И. Игишева. Батарея действительно геройская. Но в бригаде было еще шесть артиллерийских батарей, два батальона бронебойщиков, минометный дивизион и рота автоматчиков, и все они стояли насмерть на этом истинно огненном рубеже под деревней Теплое. А кроме того, здесь же и тоже насмерть бились, не отходя без приказа ни на шаг, стрелки, пулеметчики, артиллеристы, связисты, саперы 70-й гвардейской стрелковой дивизии. Участвуя в формировании 3-й истребительной бригады, я познакомился со многими ее бойцами, командирами и политработниками, это был превосходный во всех отношениях боевой коллектив, и именно коллективный подвиг совершил он 6–8 июля под селом Теплое.