Так случилось и утром 8 июля. После того как батарейцы Игишева подбили и подожгли четыре немецких танка, «тигры» и «фердинанды» с дистанции 1200–1500 метров начали обстреливать опорные пункты узла № 2. Игишев был серьезно контужен, но продолжал управлять огнем батареи. Около десяти утра оттуда в штаб 348-го иптап доложили по телефону: «Капитан Игишев и старший лейтенант Картузов пали смертью храбрых. В батарее осталось одно орудие, колесо отбито, подставил вместо него снарядные ящики. В расчете всего двое, остальные погибли. Батарея уничтожила 17 танков. Продолжаю драться. Командир орудия старший сержант Скляров». Командир полка подполковник Железников ответил: «Назначаю вас, товарищ Скляров, командиром батареи. Благодарю за службу. Атака должна быть отбита». Минут десять спустя уже телефонист доложил, что батарейцы сожгли еще два «тигра», атака отбита. Прямым попаданием авиабомбы последняя пушка разбита, старший сержант Скляров и два красноармейца убиты. Но ни танков, ни солдат противника в опорном пункте нет. Только убитые. Слева сзади продолжает вести огонь батарея старшего лейтенанта Гриспася.
Таким образом, трое суток боя на этом заранее подготовленном рубеже, на одном из наиболее напряженных боевых участков 13-й армии, показали, во-первых, что тяжелые боевые машины «тигр» и «фердинанд», несмотря на толстую броню и очень сильную пушку, являются все же достаточно уязвимыми для огня наших противотанковых орудий, особенно при стрельбе подкалиберным снарядом с дистанции 400–500 метров. А во-вторых, в борьбе двух тактик — танковой противника и нашей противотанковой — верх оставался [105] за нами. Массированные танковые атаки фашистов 6 июля вывели из строя 4-ю батарею старшего лейтенанта Андреева; 8 июля в таком же тяжелом бою геройски погибла батарея капитана Игишева. Однако противотанковый узел с оставшейся батареей старшего лейтенанта Гриспася и двумя сильно поредевшими ротами — бронебойщиков и минометчиков — продолжал держать крепкую оборону и не позволил пехоте гитлеровцев овладеть опорными пунктами. Этот факт говорил о стойкости защитников противотанкового узла № 2 и о тактической живучести нашей противотанковой обороны вообще.
В 11 часов 30 минут противник, перегруппировавшись, предпринял очередную атаку на боевые порядки 70-й гвардейской стрелковой дивизии и 3-й истребительной бригады. На этот раз главный удар фашистов был направлен на узел № 1, на опорный пункт, где стояла батарея старшего лейтенанта Герасимова. Фланговым огнем ее поддерживали батареи Гриспася и Клинова. Тяжелый бой продолжался около часа. Немецкие танки ворвались на огневые позиции, и, продолжая наступать, через узел № 1 вышли с тыла к узлу № 2 и последней его батарее. Старший лейтенант Гриспась вовремя заметил танковый маневр, переместил свои пушки так, чтобы бить врага по бортам. Огонь был меток. Потеряв 12 танков на подступах к батарее Герасимова и еще 9 танков от огня батареи Гриспася, противник опять был вынужден отвести танки на исходные позиции.
Около часа дня последовала третья танковая атака. Командир полка Железников был вынужден пустить в дело резервную батарею старшего лейтенанта Глебова. Она встала на пути движения танков к деревне Теплое и подбила шесть вражеских машин. И хотя противник практически вышел в тылы 70-й гвардейской дивизии и 3-й истребительной бригады, сокрушить оборону он так и не смог. Части 6-й немецкой пехотной дивизии, отсеченные от танков, вели бой со стрелками-гвардейцами, не продвигаясь ни на шаг. А 9-я немецкая танковая дивизия прилагала неимоверные, но безуспешные усилия, чтобы подавить сопротивление противотанковых опорных пунктов.
Каждый из этих ПТОПов представлял теперь сплошь изрытую снарядными воронками, изборожденную разбитыми траншеями и огневыми позициями, заставленную горящими и подбитыми танками, раздавленными пушками, заваленную трупами местность. Однако по всей многокилометровой полосе от Кутырок до Теплого и Самодуровки продолжали греметь выстрелы противотанковых пушек. Батареи Гриспася, [106] Клинова, Любарского, Глебова били танки фашистов справа, слева, спереди и в корму. Сохранившие боеспособность бронебойные батальоны капитанов Самохина и Фадичева из ружей ПТР метко поражали залповым огнем средние и легкие танки. Вели огонь автоматчики и минометчики. Словом, вся 3-я истребительная бригада полковника Рукосуева, несмотря на потери и сложность боевой обстановки, продолжала самоотверженно оборонять свой рубеж. Немецкие танки группами и поодиночке ползали по всему пространству между опорными пунктами, вспыхивали один за другим, их действия становились все более разрозненными и вялыми. Израсходовав к тому же горючее и боеприпасы, они постепенно отходили на север.
Около двух часов пополудни противник предпринял последнюю атаку. Она также была отбита. На этот раз танки противника не дошли даже до тех опорных пунктов, где уже не осталось ни одной уцелевшей противотанковой пушки. На поле боя наступила тишина. До вечера, да и в последующие дни массированных танковых атак на этом направлении фашисты не предпринимали. Противотанкисты Рукосуева выстояли.
Потери противника лучше всяких цифр характеризовались его дальнейшей пассивностью в районе Самодуровки. А что касается цифровых расчетов, то они тоже весьма показательны. Если ранним утром 8 июля разведчики Рукосуева насчитали до 300 бронеединиц противника, если во второй его атаке участвовало уже около 200 бронеединиц, а в третьей — около 150, то последнюю атаку фашисты предприняли примерно сотней танков, штурмовых орудий, бронетранспортеров. Разумеется, в подсчетах танковых потерь необходимо быть осторожным. Не столько цифры потерь, подсчитанные издали, сколько само поведение противника, его отказ от активных действий свидетельствовали о том, что он, по крайней мере на данный промежуток времени, исчерпал свои танковые ресурсы.
В тот же день, 8 июля, примерно в 15 км восточней Самодуровки, на железной дороге в районе станции Поныри, решительными действиями 307-й стрелковой дивизии была остановлена и отброшена вторая ударная группировка противника. Еще накануне немецкие танки и пехота после напряженного многочасового боя овладели станцией Поныри и оттеснили 1019-й стрелковый полк на южную окраину пристанционного поселка, вклинившись таким образом уже во вторую полосу обороны 13-й армии. Это вклинение представлялось командованию армии наиболее опасным. Поэтому [107] в течение ночи к Понырям были переброшены очень крупные силы артиллерии. Можно с уверенностью сказать, что никогда до этого случая стрелковая дивизия не получала подобного усиления. Ее командиру была подчинена вся 5-я артиллерийская дивизия прорыва в составе четырех бригад (легкой, гаубичной, тяжелой гаубичной, минометной) и двух тяжелых пушечных полков, а также 13-я истребительно-противотанковая бригада. Кроме того, дивизию поддерживали еще несколько артиллерийских, минометных и гвардейских минометных частей и соединений 12-й артиллерийской и 5-й гвардейской минометной дивизий.
После мощной артподготовки наши стрелковые части при поддержке танков выбили из Понырей немецкую 18-ю танковую и 86-ю пехотную дивизии. Это произошло утром, а несколько часов спустя противник предпринял новую атаку на Поныри. Около 40 танков и штурмовых орудий, в том числе 15 «тигров», двинулись на станцию. Причем средние и легкие танки вскоре рассредоточились по ближайшим лощинам, а тяжелые танки и самоходки с дистанции прямого выстрела открыли огонь по батареям 13-й истребительно-противотанковой бригады. Когда вражеским танкистам показалось, что наша противотанковая оборона подавлена, из укрытий были вызваны радиосигналом средние и легкие танки. Миновав на высокой скорости линию своих тяжелых танков, они устремились к северной окраине Понырей. За ними группами по две-три машины следовали «тигры» и «фердинанды». Подпустив атакующих на 300–400 метров, истребители-противотанкисты 1180-го и 1188-го полков открыли внезапный сильный огонь. Потеряв 10 тяжелых и 12 средних танков, фашисты поспешно отошли.