Хорошо продвигались и стрелки 8-го Эстонского и гвардейцы 30-го корпусов. К семи вечера пехота 45-й гвардейской дивизии прошла уже на 10–12 километров в глубину вражеской обороны. Командующий артиллерией дивизии полковник Д. Н. Буденко деятельно использовал и свой 96-й гвардейский артполк и приданные ему части — 479-й гаубичный полк, 532, 568 и 564-й минометные полки и 29-й гвардейский минометный полк. И хотя пока что этот мощный артиллерийский кулак, сопровождавший четыре батальона 129-го и 134-го гвардейских стрелковых полков, не имел возможности полностью вступить в дело, тем не менее Буденко не позволял артиллеристам отставать и успокаиваться. Каждый командир полка знал, какие именно [146] из запланированных огней надо готовить сейчас или час спустя, по мере продвижения своей пехоты.
В восьмом часу вечера командир 45-й гвардейской дивизии С. М. Путилов ощутил наконец жестокое сопротивление противника. Огонь с заранее подготовленных позиций заставил его бойцов залечь. Мало того, со стороны рокадной дороги, которую вот-вот должны были оседлать гвардейцы, показались атакующие фашисты — группы танков и пехота. Их поддерживал сильный артиллерийско-минометный огонь. Завязался упорный бой. Его решила артиллерийская группировка, управляемая полковником Буденко. Минуты потребовались ему, чтобы ввести в дело заранее запланированный огонь. Завеса неподвижного заградительного огня (кодовое название «Пихта») прикрыла правый фланг дивизии, подвижные заградительные огни «Рысь» и «Пантера» ударили по боевым порядкам фашистской пехоты и танков, пытавшихся контратаковать правый фланг и центр дивизии. Кроме того, Буденко сосредоточил огонь нескольких дивизионов в различных направлениях. Эти внеплановые артиллерийские налеты также были проведены быстро и с большим искусством. Контратака противника была сорвана. Артиллерия продолжала вести по нему огонь, когда снова пошли вперед наши танки и пехота. Фашисты были разгромлены и поспешно отступали на север, бросая боевую технику и вооружение. Оказалось, что в контратаке участвовали части 11-й немецкой пехотной и 207-й охранной дивизий.
Этот эпизод весьма показателен. Ведь штаб артиллерии 45-й гвардейской дивизии, готовясь к наступлению и бою в глубине обороны противника, провел большую сложную работу и подготовил данные для самых различных огневых ударов. Например, только НЗО (неподвижный заградительный огонь) было спланировано свыше пятидесяти. Если же сосчитать все запланированные постановки огней, то их число перевалит значительно за сотню. А понадобилось только три из них да плюс несколько внеплановых сосредоточений огня. Процент использования черновой работы невелик, зато эффект его при отражении контратак был блестящим, и боевая работа полковника Д. Н. Буденко и его артиллеристов по праву отмечена в нашей военно-исторической литературе{52}.
К исходу первого дня наступления глубокий прорыв [147] 2-й ударной армии стал фактом. Однако праздновать победу было рано. Ведь и в предыдущей операции мы имели успех в первый же день. А сутки спустя уже вели напряженнейшие и, как вскоре выяснилось, безрезультатные бои перед второй полосой вражеских укреплений. Поэтому в ночь на 18 сентября штаб артиллерии армии сделал все, что в его силах, для быстрого перемещения артиллерии вперед. Надо было обеспечить пехоту не только непосредственной огневой поддержкой, но и дальнобойной артиллерией, способной подавлять дальнобойную артиллерию противника. Скажем сразу: это было очень нелегко. Контрбатарейная борьба, когда бой принимает формы подвижные, вообще осложняется. Тут и трудности в точном определении координат вражеских батарей, и необходимость то и дело менять собственные огневые позиции, и трудности связи. Наши тогдашние артиллерийские радиостанции были маломощными, поэтому перерывы в связи между пехотой и артиллеристами зачастую не позволяли оперативно выполнять заявки пехоты на контрбатарейную борьбу.
С утра 18 сентября стрелковые корпуса продолжили наступление. Были введены в бой дивизии из вторых эшелонов. Командующий армией выдвинул в первую линию и 116-й стрелковый корпус генерала Ф. К. Фетисова. Правым флангом 2-я ударная быстро продвигалась на север, вдоль Чудского озера на Алатскиву и город Калласте, центром и левым флангом, развертывая соединения как бы веером, шла на северо-запад вдоль Таллинской железной дороги и на запад к реке Педья. Отходившие немецко-фашистские войска стремились оторваться от преследования и задержать наше продвижение боем арьергардов.
К вечеру 19 сентября, пройдя за три дня до 50 километров, 90-я стрелковая дивизия генерал-майора Лященко вышла на реку Педья ниже железнодорожной станции Йигева. В наступающих сумерках с противоположного берега били пушки «тигров» и «фердинандов», ухали залпы немецких реактивных минометов. Первым вышел к реке 19-й Выборгский Краснознаменный полк подполковника Михаила Карпенко, а первым в полку — батальон капитана Леонида Крайнова. Под сильным огнем противника батальон на подручных средствах форсировал Педью и захватил плацдарм. Все контратаки танков и пехоты противника были отбиты.
Два других полка дивизии — 173-й Ивана Рябко и 286-й Петра Фоменко — также форсировали реку. Они овладели Йигевой и ударили во фланг контратакующим фашистам. [148] Артиллеристы под руководством замполита командира дивизиона капитана Коровина и командира взвода Верещака восстановили взорванный мост, провели орудия и обеспечили пехоту хорошей огневой поддержкой. Мост этот, восстановленный по инициативе и силами артиллеристов дивизии, вообще сыграл большую роль в бою 19 сентября, ибо на какое-то время стал единственной мостовой переправой в полосе корпуса. И сразу же политработники выпустили листок-молнию с именами отличившихся — лейтенанта Верещака, старших сержантов Усова и Старицкого и других товарищей, написали также им поздравительные открытки и пустили по цепи, чтобы передать по назначению. Эта форма оперативной политической работы в бою широко практиковалась в дивизии.
В ночь на 20 сентября сопротивление противника на реке Педья было сломлено. Части 108-го корпуса, развернувшись почти строго на запад, выходили на подступы к другой водной преграде — реке Пылтсамаа. Таким образом, фланги армии наступали уже в резко расходящихся направлениях: на Раквере, на север, и на Пярну, на запад. Сутками раньше, в ночь на 19 сентября, перешла к преследованию противника 8-я армия генерал-лейтенанта Ф. Н. Старикова. Ее войска за два дня продвинулись почти на 90 км и вышли в район Раквере. Поэтому дальнейшее продвижение соединений нашей армии на север стало нецелесообразным, командование Ленинградского фронта произвело ряд переподчинений. 8-й Эстонский стрелковый корпус генерала Л. А. Пэрна и подвижная группа армии полковника А. Н. Ковалевского поступили в подчинение 8-й армии. В составе армии Старикова наши боевые товарищи — эстонские стрелки и танкисты Ковалевского — протаранили оборону противника на таллинском направлении и утром 22 сентября вступили в столицу Эстонии и с помощью других частей 8-й армии вскоре очистили Таллин от врага.
В тот же день поздно вечером столица нашей родины Москва 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий салютовала воинам Ленинградского фронта, в том числе эстонским стрелкам генерала Пэрна, освободившим столицу Советской Эстонии.
Между тем наступление, а верней сказать, преследование поспешно отступавшего противника продолжалось. Наша 2-я ударная армия, завершив крутой поворот всех корпусов в западном направлении, гнала остатки 3-го танкового и 2-го армейского корпусов на юго-запад, к Пярну и [149] другим балтийским портам, а правее, от Таллина, гнали фашистов части 8-й армии. Полное освобождение Эстонии было делом считанных дней.
На рассвете 23 сентября 90-я стрелковая дивизия по дороге, что вдоль реки Пярну, вышла на ближние подступы к одноименному городу. Его предместья уже угадывались вдали, в туманной дымке утра, когда командир дивизии получил приказ развернуть части и выйти на морское побережье. Мы с начальником штаба армии Петром Ивановичем Кокоревым как раз подъехали к перекрестку, на котором увидели в группе офицеров генерала Лященко. Он распоряжался, и его батальоны сворачивали с дороги в поле.