Ничто не мешало нашим приготовлениям к будущей операции. Артиллерия 2-й. ударной армии сосредоточилась в лесах вокруг города Острув-Мазовецки в составе двух бригад — тяжелой пушечной и истребительно-противотанковой — и 12 полков — гвардейского минометного, зенитного, корпусного артполка 108-го стрелкового корпуса, а также девяти артиллерийских полков стрелковых дивизий. Довольно долго находились мы в этом районе в резерве.

Большую помощь в подготовке предстоящего наступления оказали нам командующий артиллерией фронта генерал А. К. Сокольский и его штаб. Командующий артиллерией фронта был большой специалист своего дела, хорошо знал обстановку в полосе предстоящего наступления 2-й ударной армии. Вся эта территория была скрупулезно и неоднократно сфотографирована нашими авиаторами, и мы получили отличные аэрофотоснимки расположения войск гитлеровцев. В штаб артиллерии армии были переданы и другие разведданные, а также результаты пристрелки всех известных тогда важных целей. К нам непрерывным потоком в течение ноября — декабря прибывала артиллерия. В оперативное подчинение армии поступил 8-й артиллерийский корпус прорыва в составе 1-й и 23-й артиллерийских дивизий, затем еще три дивизии — 26-я артиллерийская, 4-я гвардейская минометная и 47-я зенитно-артиллерийская. К началу января мы кроме штатной армейской, корпусной и дивизионной артиллерии располагали еще 18 артиллерийскими, минометными и гвардейскими минометными бригадами. Шесть артиллерийских бригад имели на вооружении тяжелые орудия и орудия большой мощности, а одна минометная бригада — новые тяжелые 160-мм минометы конструкции И. Г. Теверовского. Это было оружие, которое по своим тактико-техническим данным не имело равных ни в одной воюющей армии. Передвигался миномет на колесном ходу, заряжался тоже, как и орудие, с казенника, а мину весом сорок килограммов бросал на пять с половиной километров. Превосходное оружие!

Поэтому, когда в середине декабря, как только командование поставило нам предварительную боевую задачу, указав и полосу наступления с ружанского плацдарма, и участок прорыва, штаб артиллерии приступил к рекогносцировке [154] местности, располагая уже определенной информацией о противнике. Начались ежедневные поездки на ружанский плацдарм. Первое впечатление: тесно нам будет. Как разместить две с лишним тысячи стволов в этой тесноте? Вообще-то плацдарм не так уж мал — более 40 км по фронту и до 20 км в глубину, до наревских переправ. Однако кроме 2-й ударной на нем должны разместиться еще три армии — 48-я и 3-я общевойсковые и 5-я гвардейская танковая, а также три корпуса (механизированный, танковый, кавалерийский). Наша полоса наступления — 18 км по фронту, а участок прорыва, где будет сосредоточена подавляющая часть артиллерии, — всего 7 км. Да в глубину километров пять, не более, так как в наступлении даже тяжелая артиллерия, даже дальнобойные пушки придвигаются как можно ближе к переднему краю. Следовательно, вся площадь артиллерийского позиционного района — 30–40 квадратных километров. А у нас 348 артиллерийских батарей и 158 рот и батарей минометных{55}. Это ствольная артиллерия. А три бригады реактивной артиллерии? Им тоже нужны огневые позиции. Вот и прикинь, сколько орудий, минометов и «катюш» надо втиснуть в каждый квадратный километр! Встанут буквально колесо к колесу.

Между 20 и 25 декабря вся работа по выбору огневых позиций и наблюдательных пунктов была завершена. На 26 декабря был намечен первый день вывода основной массы артиллерии на плацдарм. Благодаря четко налаженной комендантской службе и пунктам технической помощи, оснащенным тракторами и автотягачами, удалось за несколько ночей по единственной хорошей дороге скрытно вывести большую часть артиллерии на плацдарм. Для того чтобы противник ее не обнаружил, оборудование позиции и наблюдательных пунктов было начато еще за неделю до этого и велось ограниченным числом людей. Например, огневую позицию тяжелого орудия оборудовали только три человека из всего расчета. Эти ограничения и постепенность работ помогли скрыть от противника насыщение плацдарма артиллерией. Последними, в конце первой декады января, были выведены на позиции батальонные 82-мм минометы. Их у нас оказалось около 500 стволов, пришлось размещать минометы на огневых позициях траншейного типа, проще сказать, в широкой траншее, по три роты вместе, объединяемые одним артиллерийским начальником. Тоже в укрытиях, в так называемых «карманах», были размещены орудия, [155] предназначенные для стрельбы прямой наводкой по переднему краю противника.

Пока артиллерия постепенно, не привлекая внимания противника, выводилась на плацдарм и занимала огневые позиции, пристрелочные орудия уже вели свою многодневную работу. Для того чтобы не нарушать огневого режима, к которому привык противник, пристрелку наши батарейцы вели по единому армейскому плану и очень аккуратно. Загодя были выдвинуты на плацдарм по одному орудию от дивизиона, а там, где требовалось особо точно пристрелять цель, — по орудию от батареи. В среднем по 3–6 орудий от артиллерийского полка. Это обеспечило нам и скрытность сосредоточения артиллерии, и вместе с тем достаточную точность пристрелки целей.

Последние дни перед наступлением оперативная группа штаба артиллерии 2-й ударной армии провела главным образом в полосе 108-го стрелкового корпуса. Это соединение должно было прорвать фронт на участке четыре километра шириной двумя дивизиями — 90-й и 46-й стрелковыми. С наблюдательного пункта на высоте 110,0 занесенная снегом местность выглядела довольно уныло и однообразно — поля, холмы, перелески. Проволочный забор в три-четыре ряда тянулся с севера, с околицы села Дзержаново на юг, к Глодово и еще дальше, где над берегом Нарева видны строения Пултуска. В ноябре, когда не было еще снега, оборона противника просматривалась лучше. Фашисты уже который месяц ее совершенствуют, и вот эта, что прямо от меня на запад, полоса наступления 46-й стрелковой дивизии перекрыта тремя подряд, а местами четырьмя траншеями с опорными пунктами в Глодово и Госьцеево, А еще далее, в 5–6 километрах от линии фронта, по речке Пелта протянулась вторая полоса вражеской обороны — две траншеи полного профиля с опорными пунктами в деревнях Закрент и Выгода. С точки зрения разведчиков-артиллеристов, это — район особого внимания. Наши батареи звуковой разведки, широко раскинув свои посты, днем и ночью прослушивают этот район и уже засекли в нем несколько артиллерийских батарей и два так называемых минометных куста (группы минометных батарей). Данные по этим огневым позициям подготовлены, проверены по аэрофотоснимкам. Мало того, цели уже пристреляны. Пристреливались они по реперу, что далеко в стороне, так что ничто не насторожило вражеских артиллеристов и минометчиков. Однако их батареи уже занесены в карточки 3-й и 96-й тяжелых гаубичных бригад подполковника Бондаренко и полковника Горобца. Стоит [156] довернуть стволы вправо на измеренный заранее угол, уменьшить прицел на четыре деления, и снаряды тяжелых 152-мм гаубиц полетят в цель.

Опорный пункт Глодово под прицелом дивизионов 21-й гаубичной бригады большой мощности. Ее командир Тихон Иванович Бондарев отлично справился с аналогичной и даже еще более сложной задачей при взятии Нарвской крепости. Вчера мы с ним разбирали последние разведданные по Глодову. Сильный опорный пункт. Много в нем противотанковой артиллерии, упрятана она в каменных зданиях и подвалах, обороняет опорный пункт батальон 19-го немецкого пехотного полка. Разрушить эти укрепления, завалить траншеи, порвать телефонную связь, уничтожить артиллерию и пулеметные точки — это одна из задач гаубичников Бондарева на время артиллерийской подготовки.

Рядом со мной на НП Леонид Михайлович Капустин. У его противотанкистов задача особая. Как, впрочем, и всегда. Танки фашистов! Там, за рекой Пелта, где зимние рощи на гряде холмов загораживают от наших глаз вражескую территорию, идет дорога на город Цеханув. А в Цехануве стоит 7-я немецкая танковая дивизия. Оперативный резерв. По самым свежим разведданным, 15-й танковый полк этой дивизии выдвинут из Цеханува в лес — в тот самый, что загорожен от нас грядой холмов. Вот, видимо, и размышляет сейчас наш боевой командир-противотанкист, как лучше после прорыва встретить контратаку танков. Щупает глазами местность, сверяет с картой. Это работа сложная, но необходимая. Она часто подсказывает командиру верное решение в самых трудных ситуациях.