Майор Мащенко послал одного разведчика вместе с отделением стрелков в тыл к противнику, чтобы тот мог давать целеуказания, а пехотинцы, в случае чего, могли имитировать окружение. Сержант Пеняев, забрав с собой наводчиков орудий сержантов Гороха, Скрипку и Рожановича, скрытно подобрался вместе с ними к вражескому боевому охранению и указал разведанные заранее цели. Потом, в полной тьме и тишине зимней ночи, артиллеристы на руках выкатили орудия в стрелковую цепь. Когда все изготовились к бою, командир батальона дал сигнал белой ракетой. Расчеты открыли огонь прямой наводкой, пехотинцы вслед за самоходными установками, ведущими огонь с ходу, с криком «ура!» ворвались в деревню. Бросая технику и вооружение, фашисты кинулись на шоссейную дорогу к Александрово. Наткнулись на засаду отделения автоматчиков, а разведчик Курилкин указывал цели ракетами. Огнем артдивизиона отступавшие гитлеровцы были накрыты прямо на дороге и [172] почти полностью уничтожены. Ни стрелковый батальон 588-го полка, ни артиллеристы майора Мащенко потерь не имели.
Успешно действовали и другие «ночные батальоны». Они не дали врагу передышки, и он был вынужден отходить, и чем дальше, тем быстрей. В ночь на 16 января войска 2-й ударной армии продолжали продвигаться правым флангом на город Цеханув, левым флангом обходя Пултуск, чем помогали 65-й армии овладеть городом. Теперь нам противостояли только арьергарды — мелкие подразделения пехоты с танками и самоходками. Они стремились задержать наше продвижение, заставить нас развертываться перед каждым населенным пунктом. Однако с этими группами справлялись наши передовые подразделения.
В ночь на 19 января мы получили новую задачу: армия развернулась фронтом с западного направления на север и северо-запад и продолжила преследование противника в сторону южной границы Восточной Пруссии.
Командующий армией ввел в бой второй эшелон — 116-й стрелковый корпус генерала Ф. К. Фетисова. К вечеру, продвинувшись еще на 30 км, передовые части армии вышли на рубеж населенных пунктов Плосница, Вылязлово, Зелонь, Лобовидз{63}. За ними была польско-германская граница. До Восточной Пруссии нам оставалось сделать буквально считанные шаги.
«На вашем пути много крепостей»
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский приехал на командный пункт армии, когда ее соединения уже развернулись фронтом на север и приближались к границе Восточной Пруссии. Константин Константинович, наверное, никогда и ничего не забывал. Еще в ноябре 1944 года, принимая командование 2-м Белорусским фронтом, он побывал и у нас, во 2-й ударной армии. Поскольку мы стояли в резерве, в лесах близ Острув-Мазовецки, генерал И. И. Федюнинский предложил провести обычный в таких случаях воинский церемониал — строевой смотр частей и соединений. Командующий фронтом сказал, что этого делать не надо. «Вы отстояли Ленинград, — добавил он. — Это и есть лучшая характеристика боевых качеств вашей армии. А ближе познакомимся в бою». Трудно передать, как воодушевили всех нас слова [173] прославленного полководца. Это ведь очень важно, чтобы при первом знакомстве с большим воинским коллективом новый его начальник дал понять, что знает и ценит этот коллектив, что разделяет с ним его воинскую гордость. Это сразу создает необходимую внутреннюю связь между начальником и его подчиненными, является залогом их дальнейшей успешной работы.
Приехав к нам два месяца спустя, маршал сказал: «Вот мы и познакомились в бою. Армия показала прекрасные боевые качества. Как и положено армии, ядро которой составляют ленинградские рабочие. Спасибо, товарищи!» Потом он еще раз уточнил нашу задачу в операции — отрезать Восточную Пруссию с запада, выйти на Балтику и овладеть городом Эльбинг. Особо подчеркнул насыщенность полосы наступления армии укрепленными районами. Мне как артиллеристу он сказал: «На вашем пути много крепостей. Прошу всегда иметь под руками артиллерию тяжелых калибров». Эти слова мы потом не раз вспоминали в Восточной Пруссии.
Утро 20 января застало нашу оперативную группу на переправе через пограничную речку Древнца. Туман слоился над стылой водой, в тумане водители, высунувшись из кабин, осторожно вели тягачи с пушками по понтонному мосту. Это 760-й истребительно-противотанковый полк пересекал польско-германскую границу. А на севере грохотала артиллерия, частили пулеметы. Еще не знаю, что там впереди, но по темпу и плотности огня чувствую, что дело серьезное.
— Отвыкли! — смеется майор Киселев. — Надо опять привыкать. Одно слово — Восточная Пруссия!
Действительно, за минувшие четверо суток почти непрерывного движения мы несколько отвыкли от жестокого сопротивления. Главные силы стрелковых корпусов маршировали в колоннах, артиллерия тоже в колоннах продвигалась перекатами, и только передовые отряды вырывались далеко вперед. Обычно стрелковый батальон размещался на автомашинах приданного ему артиллерийского дивизиона и десантом на самоходно-артиллерийских установках и по отличным здешним дорогам мчался вперед так, что ветер свистел в ушах. Подобная стремительность для передовых отрядов нужна и важна, однако надо сочетать ее с постоянной боевой готовностью, с действенной разведкой, с передовыми и командирскими разъездами — со всеми проверенными войной средствами «освещения» пути. Пренебрегая ими, передовой отряд как бы слепнет, что всегда чревато неприятностями. [174]
Накануне мне доложили, что 941-й артполк 372-й стрелковой дивизии потерял несколько человек убитыми и ранеными. Сожжены три автомашины, два артиллерийских передка разбиты. Война без потерь не бывает, но оказалось, что этих потерь можно было избежать. Передовой отряд в составе батальона 1238-го стрелкового полка и артдивизиона без разведки, без мер охранения, в ночной темноте мчался на машинах по шоссе и на перекрестке наскочил прямо на колонну из пяти вражеских танков и нескольких машин с пехотой, с ходу попав под огонь танковых пушек и пулеметов. И хотя наши стрелки и артиллеристы быстро развернулись в боевой порядок, подбили два танка и заставили противника отступить, этот эпизод настораживал. Тем более что упоение успехами наблюдалось не только среди артиллеристов передовых отрядов, но и в артиллерийских бригадах, следовавших за пехотой в своих колоннах. Эти бригады, состоявшие во время марша и преследования противника в непосредственном подчинении (в резерве) армии, иногда теряли контакт с продвигавшейся впереди пехотой, отрывались от нее. Мы были вынуждены в ту же ночь строго напомнить всем артиллерийским командирам не только уставные положения, но и ряд правил, утвержденных опытом войны. Это были простые, но необходимые вещи. Связь с пехотой должна осуществляться многосторонне — это и связные офицеры при штабах стрелковых корпусов, и передовые артиллерийские разъезды в головных отрядах, и, наконец, постоянная и надежная радиосвязь на всех уровнях. Боевое распоряжение за моей подписью, разосланное в артиллерийские части и соединения, требовало от их командиров совершать марш «в постоянной боевой готовности поддержать огнем наступающую пехоту»{64}, вне зависимости от того, была ли данная артбригада легкой, тяжелой или большой мощности.
Эту же цель преследовал и установленный порядок продвижения артиллерии. Например, специальные противотанковые части и легкие артбригады, зачастую тоже выполнявшие задачи противотанкистов, продвигались по дорогам в 4–5 км от передовых стрелковых частей, с тем чтобы всегда иметь пространство для маневра и вдоль и поперек полосы наступления. Утром 20 января 760-й истребительно-противотанковый полк подполковника Капустина как раз и совершал такой маневр к правому флангу армии, чтобы прикрыть его от контратакующего противника. И на переправу наша [175] опергруппа выехала с целью выяснить обстановку, сложившуюся ночью на этом фланге, и конкретизировать задачу противотанкистов. Связались с командованием 372-й стрелковой дивизии, выяснили, что необходимо, и начальник оперативного отдела майор Киселев сам повел полк Капустина по дороге на Лидзбарк.