22 января 79-я легкая артиллерийская бригада полковника Алферова, прикрывая правый фланг армии, быстро продвигалась к городу Либемюль — крупному узлу дорог, что километрах в 20 северо-восточней Дейч-Эйлау. Примерно в те же часы, когда передовой отряд 372-й дивизии завязал бой за Дейч-Эйлау, группа разведчиков 871-го легкого артполка во главе с младшим лейтенантом Беляевым на трофейных бронетранспортерах приближалась с юга к Либемюлю. Задача у Беляева была такая: прочесать город и обеспечить продвижение полка дальше на север. В городе противника не обнаружили, но, когда разведчики выехали на северную окраину, увидели впереди уходящую пехотную колонну и конный обоз. Беляев мгновенно принял решение, разведчики нагнали колонну и, ведя огонь из пулеметов и автоматов, врезались в нее. Это произошло так неожиданно, что фашисты запаниковали и стали разбегаться. Разведчики взяли в плен 340 солдат и офицеров, обоз в 200 повозок, а на железнодорожной станции захватили три эшелона с воинским имуществом{67}. [179]

Отмечу, что 79-я легкая артбригада полковника Алферова еще в операциях на Ленинградском фронте прославилась своей боевитостью, напором, дерзостью в боевой работе против вражеских танков и в других действиях на прямой наводке.

До 24 января включительно 2-я ударная армия продолжала продвигаться в достаточно хорошем темпе — по 25–30 км в сутки. С 25 января сопротивление противника резко возросло. В этот день с упорными боями 116-й и 108-й стрелковые корпуса (98-й стрелковый корпус наступал во втором эшелоне) продвинулись только на 8–10 км, овладели городом Штум и вышли на ближние подступы к трем крупным городам: к Эльбингу правым флангом, к Мариенбургу в центре, к Мариенвердеру (Квидзинь) левым флангом. Мы были уже близки к решению задачи, поставленной перед армией в начале Восточно-Прусской операции — овладеть Эльбингом и Мариенбургом. Коридор между Восточной Пруссией и Померанией в самом его узком месте, под Эльбингом, не превышал 14–15 км. А правый наш сосед — 5-я гвардейская танковая армия в этот день вообще перерезала этот коридор и вышла к побережью Балтийского моря восточней Эльбинга.

В последующие дни развернулись ожесточенные бои по обе стороны клина, вбитого армиями 2-го Белорусского фронта, за выход к морю. Войска 2-й ударной армии стремились отжать западную сторону клина к низовьям Вислы и ее правого рукава — реки Ногат, наши соратники — воины 5-й гвардейской танковой и 48-й армий — отжимали восточную сторону клина в глубину Восточной Пруссии. Ну, а фашистские войска с той и другой стороны — группа армий «Висла» и группа армий «Север», — естественно, пытались локализовать наш прорыв к побережью Балтики и восстановить связь между обеими группировками. По приказу командующего фронтом маршала К. К. Рокоссовского 2-я ударная армия частью сил перешла к обороне на более чем 100-километровом фронте, продолжая в то же время вести борьбу за овладение всеми тремя ключевыми пунктами — Эльбингом в приморской части нашей полосы, Мариенбургом в низовьях Вислы, на реке Ногат, и Мариенвердером, расположенным выше по течению Вислы, на правом ее берегу{68}.

Передовые отряды 372-й стрелковой дивизии, далеко оторвавшись от главных сил, 26 января ворвались на восточную [180] окраину Мариеибурга. Здесь была заранее подготовленная оборона с траншеями полного профиля, с проволочными заграждениями в три ряда и глубоким противотанковым рвом. Пушки и гаубицы 941-го артполка обрушили огонь на эту оборону, стрелковый батальон с ходу атаковал противника, сломил его сопротивление на окраине и завязал уличный бой. Захватили первых пленных, они были из 494-го батальона морской пехоты, затем появились пленные из других вражеских частей. Фашистское командование спешно перебрасывало подкрепление с левого берега реки Ногат. Подоспели к городу и наши батальоны 1236-го стрелкового полка. Двое суток продолжался ожесточенный бой за каждый дом и двор Мариенбурга. Опорой вражеской обороны стала старинная крепость Орденсбург, что стоит над рекой в северо-восточной части города. Овладеть крепостью с ходу не удалось. Мы получили донесение, что легкие пушки и гаубицы 941-го артполка, стреляя по крепости прямой наводкой, лишь царапают массивные ее стены. Пришлось выдвинуть тяжелую артиллерию — 152-мм орудия тяжелой гаубичной бригады полковника Горобца.

— Не берут ее наши снаряды! — вскоре доложил мне по радио Горобец. — Нужна артиллерия большой мощности с бетонобойными снарядами.

Я выехал в Мариенбург. Первый осмотр крепости с наблюдательного пункта полковника Горобца подтвердил, что она крепкий орешек. Не зря же рейхсфюрер СС Гиммлер, возглавив группу армий «Висла», избрал Орденсбург своей штабной резиденцией. Кстати сказать, от пленных нам стало известно, что Гиммлер сбежал отсюда за Вислу дня три назад.

Представьте себе цитадель, обнесенную не одной, а двумя стенами — внешней и внутренней. Толщина стен (это мы выяснили потом) до четырех метров, высота метров восемь, а где и более того. На углах крепости столь же массивные башни, в них пулеметы. Прочными, с многометровой толщины стенами, с подземельями, которые не возьмет и самый мощный снаряд, были и внутренние строения крепости. Она была построена в XIII веке, когда немецкие рыцари-крестоносцы так называемых военно-монашеских орденов под предлогом приобщения к истинной католической вере местных славянских и прибалтийских племен истребляли эти племена и строили на захваченных землях такие замки-крепости, как Орденсбург. Да и название свое он сохранил с тех времен, когда поселились в нем великие магистры военно-монашеских орденов. [181]

Полковник Горобец и его командир дивизиона майор Каширин показали мне результаты стрельбы из 152-мм гаубиц. Бить по стенам прямой наводкой невозможно — место открытое, дальность прямого выстрела у тяжелой гаубицы небольшая, надо придвигать ее близко к крепости, под прямой пулеметный огонь. Пришлось стрелять навесным огнем с закрытой позиции. Решили сбить сначала пулеметчиков. Пять прямых попаданий в угловую башню не разрушили ее — только сбили верхушку с железной крышей.

Пришлось вызвать тяжелые танки. Они подошли к крепости почти вплотную — на сто метров, их мощные 122-мм пушки открыли огонь прямой наводкой по крепостной стене. А мы наблюдали и удивлялись. Ведь снаряд этой пушки благодаря высокой начальной скорости обладает значительно более высокой пробивной способностью, чем гаубичные снаряды более крупных калибров. Его удар может перевернуть средний танк, а с танка тяжелого, с того же «тигра», сшибает башню, как с гнилого гриба. А тут эффект слабый. Даже 4–6 прямых попаданий в одно и то же место стены не создавали в ней пролома — только нечто вроде дыры, в которую, встав на четвереньки, мог пролезть один человек. Пускать в подобные дыры штурмовые группы, разумеется, нельзя — перестреляют по одному.

Штурм крепости осложнялся еще и тем, что полностью ее блокировать мы не смогли. Она раскинулась на правом, нашем берегу реки Ногат, а противоположный, западный ее берег был занят войсками противника, который ночами по мосту перебрасывал в крепость (ее тыльные ворота выходили к реке) и пополнения для гарнизона, и боеприпасы, и технику. Таким образом, посадить гарнизон Орденсбурга на голодный паек, заставить экономить боеприпасы не удалось. Оставался единственный путь — штурм со стороны города. Отмечу кстати, что в конце января штурм крепости стал для нас второочередной задачей. А главной был Эльбинг — последний крупный узел вражеской обороны перед Балтийским побережьем, на приморской дороге из Восточной Пруссии в Померанию. Пока он не был взят нами, фашистское командование не теряло надежды встречным ударом групп армий «Север» и «Висла» восстановить коммуникации с Восточной Пруссией. Поэтому Орденсбургу командование 2-й ударной армии выделило минимум сил пехоты, — семь стрелковых рот из состава 372-й дивизии при достаточно мощном артиллерийском усилении.

В ночь на 1 февраля командир 21-й гвардейской бригады орудий большой мощности полковник Бондарев вывел две [182] батареи (четыре 203-мм орудия) к крепости. Задача у него была непростая. Надо было скрытно от противника оборудовать окопы для орудий в 150 метрах от крепостной стены, ввести в окопы эти многотонные громадины (около 18 тонн в боевом положении), доставить снаряды, каждый из которых весит сто килограммов. Ни о каком пехотном прикрытии впереди огневой позиции и речи не могло быть — разрывы снарядов на столь малой дистанции стрельбы поражали бы свою пехоту. Оборону 203-мм гаубиц несли легкие пушки, установленные по флангам огневой позиции, и несколько тяжелых танков ИС. Их задача состояла и в том, чтобы огнем по амбразурам крепости подавлять огонь противника.