Зная прекрасно биографию Скрягина, Сахаровский проникся к нему полным доверием. Он понимал, что этот человек принадлежит к той категории людей, которые своим трудом и личным примером будут создавать слаженное, дружное и боеспособное звено внешней разведки. И Сахаровский не ошибся.

В работе для Скрягина не существовало мелочей. Он отрабатывал документы, стремясь добиться полной ясности и достоверности, не подделываясь под ту или иную конъюнктуру. Когда это требовалось, он мог работать с исполнителями всю ночь, выполняя то или иное важное задание руководства. Не терпел двуличия и приспособленчества, подхалимов, разгильдяев, интриганов. Сам вел себя в высшей степени корректно, делая замечания по существу, избегая задевать человеческое достоинство.

Военная служба, фронтовой опыт, работа с важной информацией заложили тот фундамент, который помог Скрягину в сложившихся условиях изменить прежнюю практику и организацию информационной работы. Пришлось преодолеть немало трудностей. Введение жесткого подхода к оценке получаемых информационных материалов исключало написание легковесных «мотыльковых», по выражению Скрягина, разведывательных сообщений. Важным направлением работы являлась тщательная оценка разведматериалов, что позволяло выявить дезинформаторов или лиц, стремившихся заработать на передаче нам несекретных, почерпнутых из открытых источников сведений, которые они выдавали за секретные.

Сахаровскому очень импонировал подход Скрягина к закладыванию фундамента для серьезной аналитической работы. Бережно, по-хозяйски, с перспективой на будущее Скрягин отбирал и выращивал способных к аналитической работе сотрудников. Он всемерно поддерживал их и с доверием относился к каждому подготовленному ими аналитическому документу.

Позже, говоря о своем товарище и коллеге, который за многие годы совместной работы ни разу не подвел начальника разведки, А.М. Сахаровский дал ему следующую характеристику:

«Филипп Артемьевич — способный, инициативный, обязательный человек. Он очень ответственно подходил к оценке и обработке материалов. Спокойно и уверенно занимался решением порученных вопросов. Был требователен, но не шумлив. Умело выращивал людей. Постоянно находил новые формы и направления в работе, щедро делился своим опытом с другими. Внимательно выслушивал чужие мнения, настойчиво отстаивал свое, но это не было упрямством».

По мнению Сахаровского, большой заслугой Скрягина явился его личный вклад в организацию целенаправленной работы по глубокому анализу поступавшей разведывательной информации. Но еще больше Александр Михайлович ценил в нем уверенность в себе, умение отстаивать свое мнение на любых уровнях и остро развитое чувство собственного достоинства.

В доказательство правоты Сахаровского приведем лишь один из многочисленных примеров. У Скрягина шло совещание. Вдруг раздался по вертушке телефонный звонок—говорил председатель КГБ. Всех удивил очень спокойный голос и уверенные ответы начальника, хотя, как все поняли, речь шла об очень важных и срочных делах. После окончания разговора Филипп Артемьевич положил трубку и таким же спокойным голосом закончил прерванную телефонным звонком мысль. Он сделал краткие выводы, а потом, извинившись перед присутствовавшими, направился к председателю КГБ.

Полная, по определению Сахаровского, «беспощадная» самоотдача Скрягина в работе, удивительная преданность долгу, цельность натуры давали ему неоспоримое право открыто и без опасений высказывать свои мысли на самых высоких уровнях. Он не боялся последствий, искренне считая, что интересы дела превыше всего и, конечно, превыше его служебных продвижений, к чему он всегда относился весьма философски.

Напряженная работа, постоянное переутомление, отсутствие режима — все это не могло не сказаться на здоровье Филиппа Артемьевича. В октябре 1963 года он оказался в госпитале, где ему сделали операцию. С сентября 1964 года Ф.А. Скрягин стал работать консультантом при начальнике ПГУ.

Предпринятые меры, направленные на перестройку информационной работы в ПГУ, положительно сказались на деятельности всей внешней разведки. Вспоминая о том периоде, Ф.А. Скрягин позже скажет:

«Совершенствование в целом деятельности разведки в этой области было бы немыслимо без глубокого понимания со стороны бывших начальников ПГУ А.С. Панюшкина и А.М. Сахаровского всей важности информационно-аналитической работы для решения стоящих перед разведкой задач. Их принципиальность и настойчивость при проведении мер, направленных на улучшение деятельности разведки, оказались решающими при устранении стоящих на пути к этому препятствий».

Отмечая большую роль этих руководителей в истории разведки, он подчеркивал: «Во многом благодаря им в ПГУ, а затем и в резидентурах резко улучшилось отношение к информационной деятельности и к тем сотрудникам, которые отдавали все свои силы, знания и способности ее совершенствованию».

Панюшкин, Сахаровский, Скрягин плодотворно работали над улучшением информационно-аналитической работы, и им удалось в разгар холодной войны укрепить это важное направление деятельности внешней разведки, добиться тщательного анализа получаемых сведений, выделения среди них наиболее актуальных и достоверных, отсеивания сомнительных данных и выявления дезинформации.

Рассказывая о ближайших помощниках и соратниках А.М. Сахаровского, нельзя не упомянуть еще одного выдающегося разведчика, заместителя начальника внешней разведки с 1946 по 1957 год генерал-майора Короткова Александра Михайловича.

Рассказ об А.М. Короткове начнем с 9 мая 1945 года, то есть с того дня, который навечно войдет в историю как День Победы. В Карлхорсте по соседству с резиденцией Жукова в двухэтажном здании бывшей столовой немецкого военноинженерного училища был подготовлен зал для церемонии подписания Акта о капитуляции.

За длинными столами, покрытыми зеленым сукном, расположились генералы Красной Армии. Открывая заседание, маршал Жуков пригласил в зал представителей немецкого командования. Первым переступил порог генерал-фельдмаршал Кейтель. Его сопровождал рослый, спортивного телосложения человек лет 35 лет в форме полковника госбезопасности. Это был А.М. Коротков.

Для Александра Михайловича участие в церемонии подписания Акта о капитуляции было не только ответственным поручением наркомата государственной безопасности СССР, но и высокой честью, которой он был удостоен как советский разведчик, специалист по германским вопросам, внесший определенный вклад в нашу победу. Он не командовал войсками, не участвовал непосредственно в боях на передовой, но, активно занимаясь разведывательной работой в Центре и на территории Германии, во многом внес существенный вклад в разгром врага.

В конце 1946 года Коротков был отозван из Германии и стал начальником управления нелегальной разведки.

Решая задачи улучшения деятельности центрального аппарата разведки и резидентур, он много внимания уделял повышению боевитости руководимого им подразделения, улучшению его кадрового состава за счет отбора лучших, опытных сотрудников, освоению более совершенных методов ведения разведки с нелегальных позиций.

В июне 1954 года было принято постановление ЦК КПСС «О мерах по усилению разведывательной работы органов госбезопасности СССР за границей». Как следовало из этого постановления, значение работы по нелегальной линии должно было значительно возрасти, и Коротков стал руководить нелегальной разведкой уже в качестве заместителя начальника Главка.

Это назначение Александр Михайлович Коротков воспринял как высокое доверие руководства ИГУ и КГБ, признание его авторитета в области разведки с нелегальных позиций. Вместе с тем он понимал, что оно накладывает на него большую ответственность, требует еще большей отдачи сил для четкого выполнения поставленных перед коллективом задач.

А.М. Коротков часто выезжал в составе оперативных групп КГБ на различные конференции. Возглавляемые им оперативные группы активно способствовали обеспечению советских делегаций важной разведывательной информацией, которая позволяла правильно ориентироваться в складывающейся обстановке и определять линию поведения на переговорах.