Я сначала попыталась протестовать, а потом решила, раз мне не дают быть собой, побуду кем-нибудь другим. Человеком. Местным человеком. Есть цель: внедриться в среду, мимикрировав под местность. Вот и попробую этой цели достичь.

Таммили болтала без умолку. У меня сложилось впечатление, что она до этого просто стеснялась присутствия мужчин. Теперь же я узнала о находящейся рядом девушке много нового и, по большей части, бессмысленного, в том числе — кучу совершенно разнообразных историй из жизни штурмана. Со мной доверительно поделились радостью, испытанной в тот момент, когда она узнала о своём назначении. Мне рассказали про то, какой замечательный у нас корабль, который мне непременно понравится.

Потом она с восторгом рассказала о своей большой дружной семье, в которой числилось трое разных братьев: мирный, нейтральный боевой и горячий, и две мирных сестры, включая Тамми. Я узнала, что, оказывается, была не столь уж неправа в отношении интернатов строгого режима: нормой были случаи, когда мирные родители отказывались от детей «радикальных» боевых направлений. И нельзя сказать, что это был столь уж плохой поступок; мирные родители просто не могли справиться, и зачастую очень страдали из-за таких детей. От агрессивно-буйных выходок горячих и бесстрастно-жестокой безэмоциональности холодных. И дети тоже страдали, не получая правильного воспитания.

Я узнала об умениях местных управлять психополем, и почти не удивилась, выяснив, что, оказывается, капитан и тут круче всех. Узнала о способе сосуществования участников Совета Старших, и задним числом ужаснулась, насколькотам всё не зависело от меня. Да и представить себя на месте одного из Старших было страшно до дрожи; это же значило, что почти две сотни человек знают всетвои мысли и чувства. Я с одним-то не знала, как теперь общаться…

Впрочем, Тамми очень быстро переключилась обратно на бессодержательную болтовню, и расстроиться я не успела. А потом мы добрались до места, и разговаривать стало проблематично.

Зря я не доверяла штурману, и очень правильно послушалась её наставлений в плане одежды. Я бы тут скорее выделялась в форме, чем в том, что было на мне сейчас. И точно также напрасно боялась, что цвет наряда имеет какое-то значение.

Здесь было шумно, пёстро, людно. Огромное пространство было застроено древнего вида каменными конструкциями, впрочем, любовно отреставрированными. На их территории и проводились соревнования, и в чём только эти странные люди не соревновались! От стрельбы из винтовки (древней, пулевой!) и приготовления пищи до боёв на выживание и поэзии. По словам Тамми, игры проводились во многих местах одновременно, но этот комплекс был самым старым, центральным.

По громадной площади Игр — они точно с большой буквы, я была в этом уверена! — предполагалось перемещаться либо пешком, если не лень, либо на специальных антигравитационных платформах. Эти транспортные средства представляли собой небольшие плоские диски с торчащими из них Т-образными стойками. Управлялись они традиционным для местных мысленным способом, хотя понимали только примитивные команды — вперёд, направо, быстрее, стоп.

Мы на таких добрались от стоянки, и оставили их в одном из множества отведённых специально для этой цели загончиков, после чего пошли гулять пешком. Я вдруг на практике ощутила всю правильность теоретически известного мне правила, что спрятаться проще всего в толпе. На нас совершенно не обращали внимания. И я, мысленно снова поблагодарив Тамми, успокоилась, выбросив из головы все переживания.

Мы догуляли до какого-то воистину эпического круглого здания, и штурман с подозрительной целеустремлённостью двинулась вокруг него. Здесь было ещё оживлённей, чем в остальных местах, поэтому передвижение здорово затруднялось. Потом Тамми вдруг радостно запрыгала на месте, размахивая руками, и, схватив меня за запястье, поволокла куда-то с утроенной энергией.

— Тамраш! — взвизгнув, девушка с разбега кинулась на незнакомого мне мужчину горячей крови. А я остановилась поблизости, с интересом разглядывая старшего брата, высоко вскинувшего нашу штурмана на вытянутых руках. Он полностью отвечал сформировавшемуся у меня представлению о носителях горячей крови: светло-красные, будто выгоревшие на солнце волосы, смуглая с красным отливом кожа, острые когти и зубы, которые он сейчас демонстрировал в радостной улыбке. Одет горячий был в лёгкие просторные штаны серого цвета с коричневыми и тёмно-бурыми разводами, и всё. Точнее, приглядевшись, я поняла, что это не разводы, а пятна. Хм, кажется, я догадываюсь о происхождении тех, которые бурые.

— Да ты, наконец, веса поднабрала! — рассмеявшись, сделал он вывод. Потом обнял, крепко прижав, и поставил сестру на ноги.

— Ну, я старалась, — улыбнулась она. — А ты сегодня уже выступал? — и она ткнула его кулачком в живот.

— Куда уж мне, — недовольно фыркнул он. — Сегодня только самые матёрые; я, может, лет через десять только до такого уровня доберусь, — рассмеялся Тамраш. — К тому же, как раз обычные бои закончились, сейчас уже хищники. Ты бы ещё попозже приехала!

— Ну, извини, — Тамми с улыбкой пожала плечами. — Это тебя кроме боёв ничего не интересует, а мы с удовольствием погуляли. К тому же, все самые-самые лучшие и всё самое-самое увлекательное здесь как раз сейчас. Кстати, знакомься! Это Экси, она из нашей команды; Экси, а это мой бестолковый братец, Тамраш.

— Какая у вас команда интересная, — весело оскалился горячий. Впрочем, никак больше не отреагировал, что меня несказанно обрадовало. — Пойдём, хватит болтать, мне там места заняли! — и он ухватил Тамми за руку. Та, в свою очередь, уцепилась за меня, и такой вереницей мы куда-то понеслись.

Огромное здание оказалось ареной на чудовищное количество мест. И атмосфера на ней показалась мне более чем странной.

Здесь пахло потом, кровью и чем-то ещё. Пока мы пробирались по узкому проходу к своим местам, я пыталась определить, что же это такое, но так и не поняла. Может, густая смесь эмоций, которые воспринимались как нечто почти материальное? Впрочем, если вспомнить слова Тамми об уровне восприятия местными психополя и влияния на него, это предположение может быть весьма недалеким от истины.

Эмоции толпы были настолько слитные и плотные, что я чувствовала себя оглушённой. Ярость, наслаждение, безудержный восторг, странное единство и жажда. Сокрушительная, превосходящее всё остальное жажда — жизни, крови и продолжения себя. И всё это первобытно-примитивное, какое-то совершенно звериное; я с трудом верила, что меня сейчас окружают высокоразвитые существа, путешествующие между звёзд и галактик.

Тем удивительней было наблюдать подобное единодушие, что среди зрителей хватало представителей всех без исключения рас — и холодной, и даже мирной ветви. Причём к моему вящему недоумению присутствующих мирных нельзя было назвать исключениями, их было для этого слишком много, около трети всех зрителей.

А ещё ужасно раздражал аналитический аппарат; из-за зашкалившего уровня агрессии он впал в натуральную истерику. Пришлось изыскать способ срочно заставить его замолчать, чего раньше никогда не приходилось делать.

Когда я, наконец, справилась с биоимплантом и огляделась вокруг более вменяемым взглядом, продолжать убеждать себя в высоком уровне развития окружающих стало почти невозможно.

Мы оказались в первом ряду, отделённом от основного места действия едва заметно мерцающим силовым полем. На арене какой-то из носителей горячей крови, одетый в подобие набедренной повязки, голыми руками сражался со странным тёмно-красным зверем, в целом похожим на льва, только превосходящим его по размерам. Помимо того, всё тело, кроме лохматой гривы, покрывала чешуя; даже длинный гибкий хвост, оканчивающийся венчиком шипов. Причём их внешний вид заставлял подозревать тварь в ядовитости. А ещё у хищника имелись недоразвитые крылья, служащие дополнительной конечностью.

Публика отзывалась рёвом на каждый удачный бросок человека, и воем — на удар хищника. Вокруг визжали, кричали, даже рычали. А неподалёку сидела влюблённая пара представителей мирной ветви. Оченьоткровенновлюблённая пара; девушка сидела у своего спутника на коленях верхом, и они целовались с таким увлечением и самоотдачей, как будто были совсем одни. Руки мужчины уверенно блуждали под платьем, да и девушка не отставала.