‒ У меня нет ни стационарных накопителей, ни устойчивой системы передачи и формирования данных, ни расчетных машин, ‒ сейчас он напоминал ученого, именно ученого, напряженно размышляющего все возможные варианты, хотя так, на самом деле, еще в начале понявшего, что именно нужно делать, ‒ и мне негде их взять. Потому накопителем послужишь… ты, ‒ Бог вытянул руку и раскрыл ладонь, на ней лежал нож, хищно блеснувший синеватой сталью, с волнообразным лезвием, гладкой черной рукоятью, однако он подошел не к вампиру, а к той, которую тот яростно защищал и протянул кинжал ей, ‒ убей его, ‒ кивнул на своего ученика, ‒ убей его и я воспользуюсь тем всплеском силы, что возникнет.

Если тот, кого звали Рейном, не шутил, и это убийство действительно могло помочь, то дело вовсе не в чьей-то смерти. Тут дело в тех самых эмоциях, что эти двое испытывают друг к другу. Цена мира действительно высока. Сама Рэми была почти уверена, что окажись она на месте Ли, мир бы точно погиб. Это заставило рысь печально улыбнуться.

‒ Господа, ‒ всё же отозвалась женщина, привлекая к себе внимание всех присутствующих. ‒ Может, ещё какой-нибудь способ спасения мира найдём? К чему столько драмы?

Несмотря на то, что обращалась она, вроде бы, ко всем сразу, взгляд её был прикован к мальчишке. Только он на самом деле знал все возможные варианты. Оставалось лишь надеяться, что они есть, и он просто капризничает. Какие же эти создатели, оказывается, балованные.

‒ Твоя цена слишком высока. — проговорила рыжеволосая, кинув презрительный взгляд на протянутый в руке нож. Затем перевела взгляд сначала на Рэми, а затем на все еще лежащую без сознания Майрико. — Тебе нужна сила одного, в то время как ты имеешь силы еще троих.

Ли высвободилась из объятий Рафаэля и встала так, чтобы Рейн не смог до него добраться, не посторонив вампиршу.

‒ Тебе мало нашей силы? — Ли уже переходила на низкое рычание. — Тебе мало силы трех твоих детей, которые смогут сделать намного больше, чем сила всего лишь одного Рафаэля? Ты глупец, Рейн.

Миднайт рассмеялась, запрокинув голову назад.

Рафаэль не слышал почти ничего. Его взгляд прикипел к ножу, что Рейн пытался вручить Миднайт. Его… этой хрупкой сероглазой девушке требуется убить его?… Вампир прислушивался к себе, пытаясь понять, готов ли он ценой своей жизни спасти этот мир. Так пафосно звучит. Вырвало его из омута мыслей её выкрик "глупец". А ведь Рэми дело говорит. К чему столько драмы? И вампирша права ‒ месть Рейна не решит проблем. И даже если решит, можно обойтись без неё.

‒ Рейн… ‒ тихо начал вампир, не глядя на своего учителя. ‒ Я понимаю твою злость и твоё желание мне отомстить и… покарать. Но… не вмешивай их. Если ты хочешь меня убить ‒ убей. Силы трёх составляющих этого мира хватит для того, чтобы ты мог скопировать информацию. Вампир, человек, оборотень. Этого хватит. Моя смерть необязательна. Рэми права ‒ неужели нет другого способа?…

За всеми этими перепалками все как-то и позабыли о некромантке. А та уже была в сознании, мало того, она внимательно слушала всё происходящее. И когда возник вопрос о силах и возможности спасти мир, Майрико встала.

‒ Я могу убить этого гада, ‒ процедила она. ‒ Совершенно спокойно. Дай нож.

И женщина, нехорошо сверкнув синими глазами, шагнула ближе, протянула руку и сделала резкое движение, попытавшись вырвать оружие из рук Бога.

На некромантку, попытавшуюся вырвать из рук нож, Бог даже не глянул, только дернул ладонью вновь протягивая оружие в сторону Рафаэля и той, которую называли Ли.

Бог смерил ученика каким-то странным, нечитаемым взглядом. Губы мальчишки расплылись в улыбке. Он подошел к ученику и прошептал, словно это было большой тайной.

‒ Если ты думаешь, что достоин мести ‒ ты переоцениваешь себя. За ошибки нужно платить. Твоя ошибка ‒ твоя жизнь. Все справедливо. Ты прекрасно знаешь, что все живыми отсюда не уйдут. Мне нужна дополнительная сила. Сила, которую способны дать ненависть, любовь и ярость. Кого бы я тут не убил, все три чувства вместе способны при этом испытать только ты и твоя прелестная спутница. Кто из вас умрет, мне лично все равно, главное ‒ сам факт.

Затем, Рейн поднял голову и с насмешкой посмотрел на девушку.

‒ За все надо платить. За жизнь ‒ смертью, за счастье ‒ болью, за силу ‒ слабостью. Я даже мало прошу, всего одну жизнь здесь, на краю мира, за существование всего, что создано. Мой ученик бросался заявлениями, что сделает все, что возможно. Пусть же хоть раз сдержит слово и поступит как мужчина, а не как трус и двоечник. Тогда, возможно, у него появится шанс, и история запомнит его как великого героя. А не великого предателя.

‒ Я сама тебе шею сверну. ‒ прошипела девушка, гневно сверкая глазами и переводя взгляд на Рейна. Вот садист же. Похлеще Рафаэля будет. Вампирша все же взяла нож из рук Демиурга и покачала его в пальцах. Прокрутила вперед, назад. Снова покачала. Взяла за рукоять. Интересная же вещичка, однако. В умелых руках цены ей не будет.

Всё бесполезно. У них нет сил заставить творца изменить своё решение. Их обычного магического резерва будет недостаточно для спасения целого мира, будь их здесь хоть вдвое больше. Похоже, что только те чистые эмоции, о которых он говорит, могут решить проблему. Что ж, в этот самый момент Вайс чётко понимала, чем придётся пожертвовать. Возможно, она бы сомневалась в том, что собиралась сделать, если бы у неё было на это время, но времени не было. Женщина скинула с себя белый лабораторный халат, который ей одолжила лаборантка и одним тихим кувырком обратилась в рысь, мягко приземлившись уже на кошачьи лапы. Стояла она в стороне от остальных, поэтому они, увлечённые спором, не сразу заметили зверя. А когда заметили, было слишком поздно.

‒ Или я, или Рафаэль…Другого выхода нет. ‒ выбор был чрезвычайно сложен и Ли на него уже решилась, направляя острие клинка себе в грудь.

Ли пыталась защищать вампира от творца, стоя перед ним, а вот спина осталась открытой. Непростительная ошибка, уж зверь-то это знает. Зверь никогда не оставит никого у себя в тылу. Один прыжок и клыки рыси впиваются в шею Рафаэля аккурат в том месте, где проходит артерия. Кровь вампира отвратительна на вкус и от этого рысь злится всё сильнее. Рычит, делает несколько рваных движений головой и оба они падают: он ‒ на землю, она ‒ как истинная кошка, на все четыре лапы. Отходит чуть назад и, кувыркаясь, обращается обратно в человека. Поднимается на ноги и пристально смотрит Ли в глаза, уже без злости или каких-то негативных эмоций. Разве что, может, с чуточкой извинения.

Будь у них иной выбор, она бы предпочла его, но другого нет. Там, в лесу, осталась стая. Её рысята ‒ прежде всего. Вампиры никогда не принимали их за равных, и она тоже теперь в праве думать только о своих. Рэми знает, чем всё закончится и это, почему-то, не приносит ей никаких негативных эмоций. В этот момент она готова признать, что напортачила с тем пожаром в лаборатории, но только чуточку и самой себе. Один виновный уже наказан, остался второй. Теперь всё будет исправлено, как и хотел творец.

‒ Позаботься об этом мире, создатель. Не хочу умирать зазря, ‒ роняет Вайс невзначай, всё ещё смотря на вампиршу.

Будь здесь чистое голубое небо, она бы, может быть, смотрела на него, но близ вампирского города только дымные облака и выбора нет. Да он и не нужен теперь.

Рафаэль не успел среагировать. Или, быть может, не хотел?… В конце концов, он был тоже с божественной кровью и его могли убить лишь тогда, когда сам того захочет, сам позволит. Может, и хорошо, что Рэми его добила, а не Ли. Может, и хорошо…

Не став сопротивляться, Раф широко распахнул глаза, инстинктивно пытаясь ухватиться, уцепиться за что-то взглядом, а потом и руками. Получилось, что уцепился за рукав одеяния Ли, и, продолжая глядеть на неё, повалился в траву, до последнего желая, чтобы только Миднайт осталась жива. Если это можно назвать жизнью. Ведь именно это нужно было Рейну? Такая смерть?…