- Хмм, значит и закорючки эти будешь понимать?

  - Ага, у меня и учебник рунического алфавита есть - написанный собственноручно Шинсу, так что мне следует только найти время и засесть за учебу, - покивал шаман, - но если судить по грядущим событиям, то случится это не скоро.

  Заус уже слышал насчет предсказанных духам неприятностей и потому только понимающе покивал.

  - А сейчас ты стремишься закончить посох как можно быстрее?

  - Ага, вот только передохну немного и начну проводить ритуал, - вздохнул шаман и не дожидаясь очевидного вопроса, пояснил, - обычно, такого рода ритуалы трубуют намного больше подготовки и точного рассчета по положению звезд, но у меня эти требования снимаются огромным количеством использованной силы.

  - Так Шинсу вроде все именно вымерял и всякие свои штучки раскладывал? - не понял охотник.

  - Ну так то он, а то я, - фыркнул Морис, - и несмотря на то, что мы оба шаманы, разница между нами на самом деле очень даже большая.

  - Разница? - несмотря на некоторую осведомленность в мистических делах, Заус не понял, что имел ввиду парень.

  Вздохнув, молодой шаман плюхнулся на песок и похлопал ладонью рядом, приглашая присесть.

  - Попробую объяснить так, чтобы стало понятно. Учитель уже много лет практикует шаманизм, следовательно, является очень могущественным по сравнению с новичками вроде меня. Главным критерием для нас считается влияние в мире грез и чем дольше практикует шаман, тем более охотно заключают с ним договора духи и тем меньшую требуют плату за свою работу(естественно, при условии, что он ничем не прогневал духов, например, разрывом договоренностей или попыткой насильного подчинения). Ну и при этом растет свита духов шамана, что постоянно находятся рядом, появляются благословения великих духов и им подобных сущностей. У меня же ситуация немного другая - при малом опыте шаманизма, я могу позволить себе оплачивать услуги обитателей мира снов собственной силой, нежели возиться с поиском нормальных жертвоприношений. Вот и получается, что Ши выигрывает в могуществе, а я в простоте просто за счет намного большего количества магических сил чем у него. Но поскольку шаман в племени является не только чисто шаманом, но и еще немного лекарем, алхимиком, травником, артефактором, ритуалистом, погодником и даже жрецом, то преимущество в силе здорово облегчает жизнь. Да и увеличивать силу свиты получается куда быстрее, не говоря уж о проявлении духов в обычном мире. Собственно, данный ритуал создания посоха Шу готовил бы как минимум пару дней, используя кучу ин-гре-ди-ен-тов и оглядываясь на множество важных факторов, в то время, как мне достаточно лишь забухать как можно больше силы при создании узора. Учитель вообще говорил, что с моим сильным даром лучше учиться на обычного мага-универсала, но поскольку он использовать магию подобным способом не умеет, то и готовил из меня шамана с небольшими отклонениями для нужд племени. Шаманам большое количество сил помогает только в самом начале, а потом уже почти ни на что и не влияет. Вот такие вот дела.

  Охотник только удивленно хмыкнул на разошедшегося паренька - раньше за Морусом не имелось привычки что-то пояснять. Но рассказывал он интересно и понятно, да и старик Шу до таких подробностей не опускался, предпочитая вообще ничего не говорить о природе своих сил.

  - И насколько ты сильнее учителя? - спросил он просто из любопытства.

  - Ну... Я не очень хорошо чувствую магию в живых существах, так что могу сказать только примерно, но раз в тридцать будет точно - учитель в чисто магическом плане достаточно слаб, наверное потому и взялся за изучения шаманизма, поскольку здесь требуется в основном опыт и нарастающее влияние, а не размер собственных сил, мне же с детством в некотором роде "повезло".

  Морус не весело усмехнулся и покачав головой, замолчал, смотря в небо невидящем взглядом. Охотник предпочел упомянутую тему не продолжать по понятным причинам - то, что парень вообще выжил те несколько лет голода до поступления в ученики Шу можно считать настоящим чудом, учитывая количество достававшейся ему еды.

  - Ладно, посидели и хватит, - внезапно встрепенулся шаман, подскакивая с земли и отряхивая штаны от налипшего песка, пора приступать к делу.

  - И что ты будешь... э... делать?

  - На самом деле, ничего особенного, все за меня сделает начерченный круг, а я буду служить всего лишь ключом к началу ритуала, - отозвался парень, осторожно пробираясь между светившимися линиями к центру и нежно держа заготовку в руках, - на самом деле, обычные шаманы используют именно такой вот посох с благословением высшего духа(или какого получится) и ничего больше, но мы с Шу используем такой необычный материал уже для создания самого настоящего артефакта, чья особенность служить домом для духов отнюдь не является единственной.

  - А что делает благословение духа? - поинтересовался охотник, наблюдая, как шаман остановился в месте, свободном от канавок и осторожно разместил посох в надлежащем месте.

  - Если по-простому, то придает материалу способность поглощать и вырабатывать магию, то есть делая его магическим, - ответил Морус, осторожно отпуская посох и делая шаг назал, - у обычных духов это временное явление, а у великих - постоянное, немного похоже действуют благословления шамана, вот только на более короткий срок.

  - Понятно.

  Посмотрев на зависший без всякой поддержки над спрессованным песком посох, охотник заинтересованной хмыкнул. Воспарившая затем на противоположной стороне кошка удивления уже почти не вызвала.

  - Все, сейчас не мешай - мне надо сосредоточиться, - махнул в сторону единственного зрителя парень и уселся на песок, жестом приманивая к себе лежавший за границей круга ритуальный кинжал.

  Понятливо кивнув, Заус даже отступил на десяток шагов назад чтобы не отвлекать и оказаться подальше, если случиться вдруг что-то неожиданное. Не то чтобы он не доверял мастерству молодого шамана, но в непонятных делах лучше всегда вести себя осторожно. Эту простую истину опытный лив познал на собственной шкуре, получив однажды отдачей от чуть по другому пошедшего ритуала. И если бы не своевременная помощь старого Шинсу, то в племени оказалось бы одним охотником меньше. Впрочем, этот неприятный случай не отбил и части любопытства, приучив лишь быть немного более осторожным в своей жажде прикоснуться к неизведанному.

  Тем временем Морис развел руки - пустую в сторону посоха, а с кинжалом в сторону буквально распятой в воздухе пузом вверх кошки - и напрягся так, что даже стали четко видны жгуты мышц. Охотник пропустил момент, когда жертвенный нож покинул руку шамана и завис точно над сердцем жертвы. На мгновение, наблюдающему ливу даже показалось, что его держит что-то вроде туманной дымки, выходящей из раскрытой ладони парня, но после пары морганий видение пропало. Обратив внимание на шамана, Заус пропустил момент, когда лезвие вошло кошке в грудь и увидел только фонтан крови, взметнувшийся из раны, едва нож вернулся в прежнее положение. Но это уже было не так важно, поскольку, едва первая капля красной влаги упала на землю, весь рисунок вспыхнул настолько ярко, что на какое-то время затмил ослепительное пустынное солнце, заставив охотника заслонить глаза рукой и ждать момента, когда можно будет вновь нормально видеть. Протерев глаза с тихими ругательствами, он отметил произошедшие на ритуальной площадке изменения - ядовитого цвета жидкость, соединившись с кровью жертвы, приобрела ярко-алый цвет и слабо мерцая, медленно стекала по канавкам в сторону посоха. Но кроме этого, от тела медленно умиравшей кошки вверх вздымалась струйка толи дыма, толи пыли. Обвиваясь вокруг рукояти, она устремлялась к шаману и по его рукам спиралью бежала на другую сторону прямо к слезе гор, закрепленной в зубах костяной змейки на посохе, где и растворялась без следа. Но самые большие изменения происходили как раз с самим древком. В какой-то момент, под ним скопилось большое количество жидкости, начавшей притягиваться к нижнему концу посоха и буквально впитываться в него, меняя цвет с золотисто-белого на темно-красный. И чем больше впитывалось, тем выше поднималась граница изменения по древку. Заус даже вздрогнул от неожиданности, когда потемневшая змейка на посохе внезапно встрепенулась, осторожно открыла вид на кристал, расположенный на торце посоха и когда с четырех сторон его сомкнула вдруг выросшая кость, обернулась клубком вокруг, скрывая из вида и вновь застыла резной фигуркой, лишь едва различимо мерцая огоньками в глубине глаз. Посох с глухим стуком упал вниз и воткнулся в спрессованный песок, а по площадке прошлась волна воздуха во все стороны, неведомым образом стирая погасший рисунок и оставляя после себя лишь ровную поверхность. Следом приземлилась обескровленная тушка оборотня, знаменуя завершение ритуала.