Пустыня. Пыль. Что это? Это что-то не живое, по крайней мере, – что-то за пределами

биохимии, определяющей жизнь… Да и химия, видно, здесь особо не затронута – здесь проходят

процессы ядерного распада и синтеза… Не живое, но разумное… Что-то не имеющее формы, но

имеющее систему, организацию… Черт. Не понимаю.

“Защитник” считает, что код скрепленных полями частиц прописан определенной химической

реакцией – изначально под властью воли случая… Но впоследствии частицы с этим кодом стали

способны управлять этими излучениями и химическими реакциями, пишущими их коды, и

диктовать условия. И теперь они ширят полки подобных себе частиц под властью их воли к

расширению их общей программы… Кристаллы – что-то вроде наших нервных клеток, но с иными

процессами. Эти частицы способны не только к хранению и передаче изначальной памяти, но и к

записи и к сохранению новых данных. Эти разрозненные частицы способны к обобщению, что

позволяет им соединять эту разделенную меж ними сохраненную память – знания – в память

общую… Они образуют сложную систему, следуя изначальной кодовой установке… Они

обеспечивают и поддерживают эту слаженно функционирующую организацию… Они укрепляют

ее и упрочивают ее положение на лестнице бытия, на высшей ступени этой лестницы – ступени

18

разума. А подобный разум всегда развивается, стараясь расширить пространство и растянуть время

собственного существования, пытаясь заместить собой все. Подобный разум создан с целью –

просто существовать… Как наш разум – человеческий… Пустыня – изначальный разум, созданный

Пустотой, с целью – просто быть… Это не то, что разумные машины… Нет, ничего схожего с

нашей техникой, созданной нами только для того, чтобы служить нам… Этот разум, пустыня, –

объект первого значения, явленный космической программой, подчиненный только законам

космоса…

А главное, пустыня одновременно является и разумом, и телом… Излучение этих несущих код

частиц подконтрольно им – оно не только служит их связи, оно создает силовые поля, регуляция

мощности и полярности которых позволяет этим зеркальным осколкам управлять и своими, и

чужими силами – такими, как ветры этой планеты и лучи этих звезд… А управлять ветром, значит

– и рельефом. А энергия? Похоже, в ход идет энергия звезд… Эти кристаллы – отражатели,

которые регулируют забор и отдачу энергии… Точно, они темнеют, поглощая свет, при повышении

активности, при повышении мощности полей… Эти кристаллы – части программы, хранящие

фрагменты информации, которые передаются по сети и объединяются системой этих связей.

Обработка данных, анализ и синтез проходят в системе. Выходит, пустыня – это огромный и

сплошной разум. И каждый его кристалл хранит какую-то память, какой-то код… И каждый его

кристалл способен к перемещению и действию…

А я внедрился в этот разум. Еще и перебил уйму его частиц, уничтожив чертову прорву

носителей его памяти… Я нанес ему вред… и продолжаю наносить, изучая его… За это каменные

глыбы меня либо щедро наградят, либо жестоко казнят по возвращении на базу. По плечам

пробежал холодок… Нет, это мой зверек – мой облезлый крысюк ко мне присоединился…

– Что, Крыс? Меня призывают?

– Нет. Ты ждешь призыва?

– А то как же? Жду не дождусь, когда каменные глыбы надо мной расправу учинят. Мои

поступки, видно, меня под трибунал скоро поведут. А все от скуки… Зато теперь здесь не скучно.

Что-то происходит – и то хорошо. Все лучше, чем ничего…

Думаю, что дальше… Думаю, что ничего хорошего… А это значит, что мне терять нечего –

значит, что надо заставить “защитника” взять для анализа фрагмент памяти этой пустыни, пока

меня отсюда под конвоем не увели. Он обязательно декодирует информацию, и мы получим ключ к

этому разуму…

Разум… У него должен быть ментальный фон, как у всех нас. Просто, мы еще не можем его

определить – выделить мысленный сигнал из помех, раскрыть его код. Мы еще не можем прочесть

активную память и установить мысленный контакт. Этот разум слишком велик для нас и не знаком

нам. Но мы сможем определить порядок и шифр его фонового сигнала, получив ключ из его

жесткой памяти. Сможем настроиться на его частоту и передать ему наши мысли на частоте,

доступной ему… Мы должны вскрыть его жесткую память… Тогда у нас будет возможность

получать и посылать не только ментальные сообщения – будет возможность читать и писать их

прямо по обломкам этих зеркал кодом. Тогда мы узнаем все, взломав его коды, открыв ему коды

наши… Тогда я покажу ему, откуда пришел – покажу вечно сияющий Хантэрхайм и ледяные

пустыни… и нашу войну… Покажу ему мои бои… моих бойцов и командиров… Тогда он поверит

мне, доверит военные тайны и секретные планы… И я его брошу на растерзание каменным

великанам.

Никуда не попрешь, такой сложный разум опасен – всегда и везде. Он способен затронуть

влиянием огромные территории, проходя с огромной скоростью огромные расстояния… Я его

выслежу и все его тайны вскрою, отчитавшись во всем. И не будет больше пустыни… Ведь

каменные глыбы применят к нему жесткую блокаду – слежку и контроль… И по этой восходящей

лестнице жесткой блокады они скоро подойдут к ступени уничтожения. Это их стратегия – они

ждут, только контролируя, внедряясь только по крайней необходимости, влияя только точными

короткими ударами. Они ждут, когда время грозящего им врага подойдет к краю, и применяют к

врагу крайние способы устранения угрозы – устраняют угрозу вместе с врагом. Они ждут, когда

враг подойдет к обрыву и сорвется с него от одного их окрика… Они почти не влияют на ход

19

событий, на пространство, на время… Их влияние почти сведено к нулю и точно рассчитано – оно

почти не отзывается им, почти ничего не меняя. Так каменные глыбы поступили с нами, так они

поступят и с разумной пустыней… Правда, прямо и открыто уничтожить нас у них не вышло – мы

с этим справились и без них… Но они внедрились в наше пространство, в наше время, внося

поправки… Мы погибли с их помощью… Но с их помощью мы сохранили нашу планету с жизнью

и разумом – без нас, с чужой жизнью и чужим разумом, но сохранили… Мы сохранили больше,

чем потеряли, хоть мы и потеряли нашу жизнь… И речь не только о нашей планете, о нашей

вселенной… Здесь каменные глыбы правы… Их стратегия, в общем, верна… но не верна –

тактика…

Я думаю не про меткие точечные удары – с ними все верно… Избирать точки событий, точно

применяя к ним силы – то, что надо. Действуя точно, мы получим минимальное противодействие и

максимальный результат. Я думаю про то, что угрозу следует устранять, не блокируя и не

уничтожая источник – просто, корректируя его… в нужное время.

Ничего, я выясню, какие угрозы таят помыслы этой пустыни, и придумаю, что с этим всем

делать, не отдавая этот разум под контроль каменным глыбам… Все ж я не доносчик, я не шпион.

Я – пограничник. Я разведчик, но все ж, скорее, – пограничник. Вот я и пройду по границе – как

всегда… Эти камни стараются не вмешиваться, внося только редкие поправки… Точно в цель буду

бить и я, но вмешиваться я буду жестче, резче и чаще. Они позволяют решать тому разуму, который

контролируют, оставляя за собой только последнее решение. А я… Решать буду только я – все, за

всех и сразу.

– Я не позволю этой пустыне дойти до того, до чего дошли мы…

– До конца? Ты уничтожишь пустыню?

– А, Крыс… Нет, я не дам никому довести этот разум до уничтожения и не дам этому разуму

дойти до деструкции…

– Он все равно дойдет.

– Не так скоро – с моей помощью…

– Откуда ты знаешь?

– Ему неизвестно, чему угрожает он и что ему угрожает…

– Ты сообщишь ему, но ничего не изменишь.