– Не утруждайся. Я не бездумно к делу подхожу… Мне еще многое нужно обдумать… Пошли.

– На свалку?

– Да, на свалку… Найдем запчасти для новой машины… Этой ночью я не лягу спать…

– Мне же лучше – будить тебя не придется. Но не будет моего доверия к тому “псу”, которого

ты сделаешь этой ночью, и к человеку, которого ты сотворишь после этой ночи.

– Это будет мой последний “пес”, Шлак, и – мой первый человек.

– Как бы и не последний.

Запись №5

Я с благоговением провел рукой по зубчатому гребню на спине Гарма – огромного гончего

“пса” с острыми ребрами и узкой головой, увенчанной одним прямым рогом… Шлак в молчании

наблюдал за моей работой… Он склонил голову на побитый бок, и, мигая время от времени

поцарапанными глазами, стучит о стол скрипучим хвостом…

– Шлак, можешь и потише…

– Смазка пересохла давно – вот хвост и скрипит. Ты меня совсем забросил, Грабен.

– Не ной. Прикури мне…

– Нечем, Грабен. Газ кончился.

– Я заправлю тебя… позже…

– Тогда сам огнем полыхай. Мне не придется глотку обжигать.

– Тебе просто не по нраву мой последний “пес”.

– Грабен, это не “пес”, а холодное оружие, развивающее страшную скорость.

– Вы все – холодное оружие…

– Я еще и огнестрельное оружие. Был огнестрельным. Теперь же твоим огнеметом будет этот

“пес”.

– Гарм?.. Нет, он просто волкодав…

– Значит, я еще главный в своре?

– Главный, Шлак. Гарм будет твоим подчиненным. Он – безмозглый.

Шлак приободрился, рассматривая Гарма, как собственность…

– А что, ничего так “пес”. Хорошее дополнение к моей кошмарной своре. Нас с ним еще

больше бояться станут и уважать.

Я улыбнулся в душе – просто, я не умею улыбаться иначе… Они все… Они все будут делать то,

что потребую я… Они мои… Все эти черти – мои… Все “псы”, все “волки”, подобные Стагу,

Хэварту и Ганнарру, подчинены мне… Только над человеком у меня еще нет власти… Но я получу

и ее… Теперь я переполнен силой, превосходящей даже мой разум… Но что-то омрачает мой

восторг перед моим величием… что-то тенью прокрадывается в это сияние… Эта тень следует за

мной еще с вечера… Она пристала ко мне еще на свалке, она шла следом за мной, когда Гарм еще

15

не поднялся над грудами металлолома и лишь стоял у меня перед глазами, затмевая все вокруг, как

все замыслы создателя… Я не могу вспомнить эту тень, но… Я сосредоточился, всматриваясь в

темноту, в излученные мысли людей… Они спят… Все спят… Не спит он один… Но кто он?..

Офицер… Он высший офицер… Он чужой… И чужой не только потому, что незнакомый… Он –

S9… Он – боец… И фон его мыслей ровен, холоден и спокоен… Он – офицер службы

безопасности… Он – офицер DIS!

– Шлак, останься здесь.

Я вышел в коридор один и остановился у темного окна, ожидая его… И он вышел из тени –

офицер в черной форме, в длинной штабной шинели… Он подошел ко мне, радушно улыбаясь и

протягивая мне руку…

– Полковник Всевлад Радеев.

– Готфрид Грабен.

Он улыбнулся еще шире и приветливее – одним ртом…

– Я знаю…

Кто бы сомневался…

– Я соблюдаю правила этикета, как и все остальные правила.

– Поживем увидим…

– Что увидим?

– А, не обращайте внимания, это наше присловье – ни к чему не обязывающая вещица –

безделица, если хотите…

– Нет, не хочу.

Офицер рассмеялся – и это настоящий смех, в нем задействованы не только рот, не только глаза,

но и разум… Его разум смеется, лучась неясной мне радостью… Я проверил, какие еще зоны мозга

активны, но не нашел никакого подвоха…

– Вы мне нравитесь, Грабен. Мы с вами сработаемся…

– Я не знал, что мы с вами ведем совместные работы. И не отвечайте, что это мы увидим, когда

поживем…

– Нет, что вы, до этого еще дожить надо…

Он рассмеялся еще радостнее – рассмеялся в голос…

– Вам, как я вижу, не составляет труда себя развеселить…

Он засмеялся еще звонче, и меня пробрал холодок недоумения…

– Нас все считают надгробными камнями, Грабен, а мы – такие же люди, как все…

– Нет, вы все не такие, как все мы. А вы, полковник Радеев, еще и не такой, как все вы.

– Не думали же вы, что вам пошлют “надгробный камень”… Это было бы не правильно, ведь

вас все называют “гробовщиком” – не то что навязчивое прозвище у вас такое, но называют… Вот

и подумайте, что у нас тогда бы получилось…

– И что получилось бы?

– Просто похороны чьи-то получились бы…

– И чьи же?..

– А ничьи – вам ведь послали меня…

– Послали чьи-то похороны предотвратить?..

– А вы проницательны… Не думайте, что я сомневался – нет… Это я так – подметил для

красного словца…

– Для красного словца вы подметили достаточно деталей – они мне предельно ясны, так что

можете перестать их подмечать и украшать. Переходите прямо к делу, Радеев.

– Ах да, но сейчас не время… Дело подождет… У нас так говорят: делу время – потехе час…

– У вас, это у кого?.. У карателей?..

– Нет, нет… Просто – у нас… В народе, так сказать…

Я наклонил голову, прощаясь и пряча глаза…

Запись №6

16

Шлак кинулся ко мне, как только за мной затворилась дверь, и открыл мне ментальную линию,

сообразив, что прошло время, когда можно было говорить вслух…

– За тобой пришли?!

– Успокойся. Пришли за мной, а ушли без меня.

– Он не ушел – этот офицер. Он ждет неподалеку.

– Я знаю, Шлак, но он ничего не дождется.

– А что ему нужно?

– Не знаю. Он не сказал.

– Это плохо.

– Нет, хорошо. У него на меня ничего нет.

– Что-то есть, раз уж он пришел.

– Разве что подозрения… Одни подозрения… Я их не оправдаю, и он отправится прочь…

Исчезнет, как явился.

– Ты так уверен?

– Я уверен, что его заинтересовало мое последнее произведение, – этот офицер с

перестроенным мной мышлением. Он прибыл наблюдать за мной – и только.

– Нет, я имел в виду другое, Грабен. Ты так уверен, что его подозрения не оправдаются?

– Абсолютно. Они безосновательны. Я не нарушу закон. Я просто исполню свои служебные

обязанности с душой. Я дам человеку душу, достойную вечной жизни. Я пропишу для его разума

память, и о нем не забудут и после его смерти.

– Что-то мне не верится, что ты сделаешь это, не превышая полномочий.

Я опустился в кресло, откидываясь на спинке и складывая пальцы в замок…

– Стаг расширил мои полномочия.

– Тогда мне не верится, что ты не превысишь расширенных Стагом полномочий. Ведь Вэймин у

него теперь в немилости, когда с тобой он заметно мягче обходится. И Хэварт теперь получил все,

чтобы перед тобой выслуживаться. Он с такой готовностью взял задаток, что и мне ясно, – он и

горы своротит, чтобы получить вознаграждение. И этот запуганный солдат с завода – твой со всеми

потрохами, сведенными страхом перед тобой. У тебя открытый проход на всех этапах. И

получается, что теперь тебя контролирует только твой разум, Грабен. Но вопрос в том,

контролируешь ли ты его?

Я скрепил руки замком еще крепче…

– Конечно, Шлак. Я – офицер S3. Мне открыты все тайны разума.

– Чужого.

– Нельзя знать чужого разума, не зная своего.

– Знать нельзя, а судить можно. А можно судить – можно и управлять, казня или щадя. И я

знаю, что чужим разумом управлять проще, чем своим. И еще я знаю, что мы всегда выбираем

наиболее простой путь достижения цели. Мы, как электроны, стремимся пройти путем

наименьшего сопротивления.

– Нет, Шлак, не верно. Мы разумны, и наш разум позволяет нам видеть все ответвления всех

путей – видеть и выбирать по-настоящему простой путь, а не такой, который простым только

кажется, – с первого взгляда.

– Всех развилок не видит никто.

– Их видят те, которые их создают.