Валерий Петрович продолжил рассказ, и тетина реплика вылетела у меня из головы.

Гипноз, оказывается, подразделяется на три степени; Мессинг владел всеми тремя. При третьей, высшей степени — сомнамбулизме — загипнотизированный полностью попадает под власть гипнотизера, выполняет любой его приказ. У Мессинга было множество курьезных случаев в этом плане — вряд ли стоит их перечислять.

Но самое непостижимое: он был способен «читать» чужие мысли и желания. Это называется телепатией.

Тут уж невозможно удержаться, чтобы не рассказать об отдельных его «фокусах», как некоторые скептики называли его телепатические опыты.

Однажды к Мессингу обратился с личной просьбой богатейший польский граф Чарторыйский — помочь найти похищенную сказочно дорогую драгоценность. Частные детективы оказались бессильны это сделать. Обстоятельства пропажи были таковы, что подозревать можно было лишь обитателей графского замка. Что же сделал Мессинг?

Заявившись в замок под видом художника, последовательно встречался со всеми без исключения обитателями замка, вроде бы выбирал «подходящую натуру», а на самом деле «слушал», что у каждого на уме. И нашел похитителя! Им оказался слабоумный мальчик, сын одного из слуг,— спрятал драгоценную брошь в чучело огромного медведя.

Случай второй. У Мессинга была частная встреча с замечательными людьми двадцатого века Альбертом Эйнштейном и Зигмундом Фрейдом; им вздумалось испытать его телепатические способности. Фрейд, в качестве «индуктора», мысленно отдал Мессингу такое приказание: подойти к туалетному столику, взять пинцет и выщипнуть из пышных усов Эйнштейна три волоска, Мессинг все это проделал, предварительно извинившись перед Эйнштейном...

Свои «сеансы» перед тысячами людей Мессинг проводил чуть ли не во всех странах мира, неизменно вызывая изумление и восторг, с одной стороны, недоверие, яростное недоброжелательство — с другой...

- Но почему «яростное недоброжелательство»? — не вытерпев, перебил я Валерия Петровича.— Как понять этих недоброжелателей?

- Это все ученые мужи были. Как им было поверить в существование телепатии? — усмехнулся Валерий Петрович.— Если поверить, затрещат сами основы материалистического учения. «Мысль — это продукт мозга, и она не может от него отделиться, чтобы войти в чей-то чужой мозг» — так рассуждали эти мужи. Хотя в настоящее время взгляд на телепатию, как на шарлатанство, в ученом мире пересмотрен.

Я умолк, переваривая услышанное. Странный народ, эти ученые мужи. Телепатия не укладывается в их привычную схему — значит, побоку ее. А ведь открытие, к примеру, радиоволн поначалу тоже представлялось чудом необъяснимым.

- Вольф Мессинг в этой своей повести не рассказывает, как он всех этих чудес достигнуть смог? Ведь не сразу же, наверное.

- Что-то и об этом было, только я запамятовал, давно ведь читал. Может, Агнеша помнит?

Тетя Агния — легка на помине — как раз снова вошла к нам в комнату, вся пропитанная вкуснейшим запахом. Весело доложила:

- Кулебяка испеклась, пусть пока немного остынет. Придется вам потерпеть.

- Агнеша, я тут на один вопрос Егора не смог ответить.— Валерий Петрович, притянув жену поближе, усадил рядом с собой на диван.— Может, ты сможешь?

И он повторил свой вопрос.

Тетя Агния помолчала немного, вспоминая.

- Какой-то знаменитый немецкий профессор — по части психиатрии — кудесника из него сотворил. Помнишь,— спросила она мужа,— тот случай, когда Мессинг, будучи мальчишкой на побегушках, замертво упал на берлинской мостовой в летаргическом сне?

- Припоминается смутно.

- А мне этот случай особенно запомнился. Ведь если бы не тот профессор, мальчишку похоронили бы заживо! Благодетель этот не только к жизни своего пациента вернул, но и способности его необыкновенные выявил. Выявил и развил.

- Как это он сделал? Как развил? — Я спросил это с такой горячностью, что тетя Агния удивленно поглядела на меня.

- Что-то не помню. Да зачем это тебе?

- А вы постарайтесь, может, вспомните? Мне это очень нужно!

- Даже так? Зачем нужно? — Тетя Агния насторожилась.

И я решил открыться. Может быть, в эти вот минуты решится мое будущее.

— Кажется, тетя, я тоже обладаю даром внушения. Хоть и не в такой степени, как Вольф Мессинг...— Я недоговорил, потому что тетя Агния посмотрела на меня, как на выходца с того света.

Подняв глаза к потолку, тихо проговорила:

— Боже, не допусти этого!..

Валерий Петрович тронул ее руку.

— Что ты, душенька, так встревожилась? Юношеская фантазия, чаще всего фантазией и оказывается, не больше того.

Задетый за живое его словами, я рассказал и про то, как еще в восьмом классе, чтоб удостовериться, внушил одной учительнице два раза подряд меня про одно и то же спросить, и как Агафону внушал быть поуверенней, когда урок отвечает. Заметив, что Валерий Петрович остался при своем недоверии, вспомнил про своего прадеда — разве не мог его «тайный дар» передаться мне по наследству?

— Да, прадед Егора по отцовской линии многое что умел,— подтвердила тетя Агния.

Валерий Петрович взглянул на меня с явным интересом.

- Если Егор действительно владеет столь редким даром, вряд ли на это стоит закрывать глаза,— сказал он осторожно.

- Может, соизволишь пояснить свою мысль?

- Если ты настаиваешь... Кому же и дерзать, как не Егору в его многообещающем возрасте?

— Просто своим ушам не верю! — Тетя Агния наградила мужа испепеляющим взглядом.— Ты всерьез можешь желать моему племяннику такой ужасной участи?

Конечно, как это всегда бывало, под таким напором ее муж счел за лучшее отступить:

— Считай, я ничего такого не говорил, дорогая...

Не отрываясь, я молча, но требовательно глядел в глаза тети Агнии. Она поняла: надо объяснить, почему «боже, не допусти этого».

— Хорошо, объясню, почему считаю Вольфа Мессинга несчастнейшим человеком. С самого главного начну — о других причинах, может, и упоминать не понадобится. Самое страшное — этот колдун был обречен на жуткое одиночество. Понимаешь, не просто на одиночество, а жуткое! Он был как изгой среди людей, все его как чумы опасались. Из-за этого и семью не мог завести.

Валерий Петрович, похоже было, хотел что-то возразить, но раздумал.

- Почему люди так опасались его, тетя?

- Да потому, что он каждому мог внушить что угодно. Посуди сам, разве это не страшно?.. А уж если человек способен мысли и желания чужие отгадывать... Сам не можешь догадаться, почему Мессинг не смог женой обзавестись?

- Нет, тетя.

- Ладно, подскажу. Представь меня на месте женщины, которая приглянулась этому колдуну... Представь, пришла на свидание. Вижу: он коротышка по сравнению со мной, и только успела подумать — в его мозгу отозвалось. Или, допустим, нечаянно вспомнила, как я неудачно с главным конструктором пококетничала,— он опять «прочитал»... Да мало ли что еще придет женщине в голову, что мужчине знать противопоказано! Понимаешь? Будешь перед ним всегда как бы нагая.

- Душенька, встречаются женщины безукоризненные,— решился вставить слово Валерий Петрович.— Нагота им не страшна.

- Нет таких! — решительно заявила тетя.

- Зачем же так категорично? Изредка встречаются. Если одна на многие тысячи...— Тетя Агния поразмыслила.— Допустим, муженек, одна такая безукоризненная повстречалась тебе. Ты как, на седьмое небо от счастья вознесешься?

- Речь как будто не обо мне, дорогая...

- Увиливаешь от прямого ответа? С безукоризненной жизнь будет, конечно, безмятежная, прямо-таки райская, почему же ты, дорогой, не раз уверял, будто идеал женщины во мне увидел?! До безукоризненной мне далековато.

- Не забывай, что я — это я, а Егор — это Егор.

- Согласна, вы с ним ягоды не одного поля, и все же... У Егора идеал любимой тоже далековат от совершенства.

Намек был весьма прозрачен, я смутился.