После перекуса она направилась в небольшой дом, в котором остановились Тарин и Дэн, а также водители. Она хотела просмотреть сегодняшние фото, прежде чем ребята начнут их редактировать, и Мэл действительно хотела избегать возвращения в курятник как можно дольше. Позже она должна пойти в дом к тете и дяде, чтобы наверстать упущенное, и ожидать назначенного часа с помощниками было лучше, чем торчать с подружками невесты. Кроме того, ей нужно отобрать несколько снимков, чтобы показать Хантеру и получить представление, какие именно фотографии он от нее ожидает.

Она непроизвольно улыбнулась. Поедать мороженое с Хантером было весело и на удивление комфортно. Они поболтали о ее работе, подростковых годах в Айове и, как ни странно, о его «Харлее». Он очень гордился им и был совершенно потрясен, что она никогда не каталась на мотоцикле. Он считал, что скутер в Париже не считается, раскладывая ей по полочкам, почему.

Общение Мэл с парнями было смехотворным, учитывая ее возраст и сносную внешность. Она была слишком придирчивой, часто занята работой – не настолько, как она утверждала – и кроме того, около ее двери не выстраивалась очередь. В лучшем случае, она вела себя дружелюбно. В худшем – просто неловко.

Но что-то в Хантере позволяло легко общаться с ним и нравиться ему. Она отказалась рассматривать что-либо серьезное. Он был хорошим парнем, который говорил приятные вещи, и если он скрасит ее пребывание здесь, то это здорово.

Мысль, что мужчина распаляет ее изнутри, была совершенно неуместна.

У Тарин и Дэна ушла минута, чтобы показать ей их номер в деревенском стиле, что было ближе сердцу Мэл, чем причудливый курятник. Потом они прошли в кабинет, место для их деятельности, и она увидела, что помощники уже приступили к работе. Фотографии с барбекю были на одном экране, фотографии с детского дня – на другом, и до сих пор все выглядело неплохо.

Девушка вытащила свой ноутбук и начала загружать фотографии с утренней съемки, когда она услышала, как кто-то прочистил горло. Она повернулась в кресле и посмотрела на Тарин, повернутую к ней лицом с карандашом за ухом.

– Мэллори, – начала Тарин нехарактерно серьезным голосом. – Не могла бы ты кое-что объяснить? – она указывала на фотографию с детского дня на экране, но это были не дети. А взрослые.

Мэл нахмурилась.

– Это не я снимала.

Дэн рассмеялся, а Тарин покачала головой, как будто Мэл пропустила важный момент.

– Да, я в курсе, – сказала Тарин. – Я их сделала. Не хочешь ли ты объяснить, что здесь происходит?

Мэл присмотрелась и увидела, что на снимке она с Хантером на пляже. Следующие как минимум семь кадров, которые просматривала Мэл, были более тесные и личные.

– Что ты делаешь? – спросила она с нарастающей паникой. – Ты преследуешь меня, Тарин?

Тарин фыркнула.

– Я пыталась сфотографировать Хантера, потому что, ну, посмотрите на этого мужчину. Он как торт, на котором написано «Съешь меня», как в «Алисе в Стране Чудес», – она прервалась, чтобы посмотреть на Дэна, который истерически заржал, и оглянулась на Мэл. – Поэтому я подумала, что сделаю его снимок для своей стенки для пускания слюней, разве что мне не удалось сделать фото его одного, потому что он был слишком близко к тебе и таращился на тебя, словно ты Рождество. Что между вами происходит?

Мэл боролась с желанием закричать. Одно дело, что Хантер обратил на нее внимание, другое – что люди это заметят. Тогда все выйдет из-под контроля.

– Он помог мне на рассвете сегодня утром, – объяснила она. – И забыл уточнить, что владелец курорта. На фото мы ругались из-за этого, а потом он все объяснил. Все просто.

– Курорт принадлежит ему? – переспросил Дэн. – О боже, не думал, что могу так сильно ненавидеть кого-то.

– Благослови всех, кто создал этого человека, – вздохнула Тарин, сжимая в молитве руки. – Они, должно быть, святые.

– Он не смотрит на меня, как на какой-то особый праздник, – поправила Мэл, ее голос дрожал от гнева. – Он меня выслушивает. Там он серьезный.

– Мне нравится серьезность, – охнула Тарин, оглядываясь на картинку.

Мэл села на стул.

– Вперед и с песней.

– Нет, он в твоем ведре, детка, – заявила Тарин. – Я поймаю другую рыбу.

– Он не... – попыталась вставить Мэл.

– Расслабься, ладно? – Дэн осторожно прервал ее, взглянув на нее. – Тарин доставляет тебе неприятности. Просто уволь ее и покончи с этим.

Тарин усиленно запротестовала, и их стычки были более безопасной темой. Они начали шутить о фото, точках зрения, обмениваясь колкостями в обе стороны.

Мэл медленно выдохнула и повернулась к компьютеру, с облегчением услышав знакомый звук их перебранки в качестве фона. Что угодно, лишь бы закрыть тему. Она не хотела быть источником сплетен в этой поездке, и никакое милое личико с серьезными глазами не изменит этого.

Когда она прощелкала фотографии, которые Хантер сделал тем утром, она обнаружила себя на нескольких из них, смеющуюся на солнце и фотографирующую. На самом деле они были довольно хороши, но как она не заметила, что он их делал? И почему он ее снимал?

Часть ее трепетала от лести, другая часть наполнялась страхом. У нее будут проблемы, она это чувствует.

Он и был проблемой.

Хантер ждал у дома подружек невесты, то есть у курятника, перед рассветом на следующее утро. На этот раз он решил отказаться от шапки, но все остальное было тем же. Он приготовил кое-что особенное для фотосессии на рассвете для Мэл, но, вероятно, зашел слишком далеко. Он чересчур активничал и слишком сильно зависел от ее реакции. Скорее всего, он ее безумно пугал, и в процессе изматывал всего себя. Он никогда не чувствовал ничего подобного так скоро. Он вообще редко себя так чувствовал.

То есть Хантер никогда не чувствовал себя так раньше.

Он знал лишь то, что ему нужно быть рядом с ней, и он должен быть обычным парнем, которого она так хочет. И он может быть таким. Он был нормальным по сравнению с остальными гостями, но что это на самом деле значит? Ему нужно время, но, к сожалению, его совсем немного. Каждая секунда на счету.

Входная дверь дома открылась, и появилась Мэл в том же пальто, но уже в джинсах и теплой шляпе, в перчатках и сапогах. На шее висели две камеры и ранец, но термос отсутствовал. Не похоже, что она хорошо спала.

Она тут же заметила его, но особо не отреагировала. Просто смотрела на него в течение долгого времени, как будто ждала его действий.

– Никакого какао сегодня? – спросил он, удивляясь, почему она не подходит. Возможно, он ее пугал. Вчера она назвала его впечатляющим, и да, возможно, он был достаточно сильным, но его обуревали дикие чувства, и он понятия не имел, как с ними справиться.

Она вздрогнула.

– Я вчера выпила совсем немного какао, так что было бы глупо снова его тащить, – Мэл подняла сапог, чтобы потереть им о другую ногу. – Значит, ты запланировал сегодняшнюю съемку? Я подумала, ты сказал об этом просто так.

Он пожал плечами.

– Я не бросаю слов на ветер.

– Буду знать, – она кивнула. – Прежде я хочу спросить, есть ли причина, по которой мне стоит бояться? Мне нужно это знать, Хантер. Я совершенно серьезно. Мне ничего о тебе неизвестно, кроме того, что ты озвучил вчера. Я не расспрашивала о тебе, потому что я не любопытная, но ты поведешь меня в место, где больше не будет людей... – она беспомощно посмотрела на него. – Я откровенна с тобой. Открыта. Карты на столе. Мне стоит переживать?

Он был застигнут врасплох. Вчера она была беззаботна и постоянно шутила, но сегодня утром притихла и нервничала.

– Мэл, тебе со мной некомфортно?

– Да, – просто ответила она.

– В хорошем или плохом смысле? – уточнил он, пытаясь немного разрядить обстановку.

Все еще настороженная, она ответила:

– И то, и другое.

Он хмыкнул. Ему понравилось, что рядом с ним ее нервы шалили, но только если это означает, что у нее могут быть чувства к нему, если он не облажается. Он не хотел, чтобы она боялась, переживала или испытывала рядом с ним другие эмоции, кроме возбуждения.