На заднем дворе школы, скрытые от посторонних глаз густым кустарником, сейчас окрашенным в по-осеннему яркие краски, стояли двое. Луна щедро озаряла округу серебристым сиянием, играя бликами на белоснежных волосах одного из мужчин. Гневно нахмурившись, он сжимал кулаки и с откровенной всепоглощающей ненавистью смотрел на своего не менее разъяренного соперника.

— Если господин Наследник узнает… — начал было последний, но яростное шипение, сорвавшееся с губ блондина, заставило его задохнуться собственным вздохом:

— Что значит "если"?! "Когда" узнает!

— Ты начинаешь войну!

— Война, — скривил губы в злобной ухмылке беловолосый, — не прекращалась никогда.

Карающей молнией бросившись к врагу, он скользнул под выставленный блок, изогнулся под невероятным углом и провел единственный, все завершающий удар. С презрительной ухмылкой глядя на раскинувшегося в корнях старого клена отключившегося демона, Арарат опустился перед ним на корточки, за воротник приподнял над землей и прошептал несколько слов. На ухо, очень тихо, только чтобы тот услышал, кому эти слова были предназначены. А затем, небрежно отшвырнув более ненужного демона, сирен бросил беглый взгляд на луну — единственную свидетельницу того, как только что был нарушен древний мирный договор и, не убирая с лица предвкушающего оскала, пошел прочь. Завтра обещал быть очень интересный день…

Мерси проснулась, когда звезды сверкали высоко в небе. Резко села в постели и дрожащей рукой стерла со лба капельки пота. Это же надо было такому присниться! Как будто кто-то резко и с чувством ударил кочергой о железный колокол. На фоне щебетания птичек и едва слышимого журчания ручейка (да, обычно у Мерси были очень пасторальные сны) такой звук произвел эффект взорвавшейся бомбы. Девушка просидела минут пятнадцать в тщетных попытках унять колотящееся сердце, затем осторожно опустилась обратно на подушки. Закрыла глаза, потянулась, зевнула, как порядочная девушка, прикрывшись ладошкой, и только расслабилась… как звук повторился вновь.

— А-а! — с воплем выпуталась из гамака рыжая, подхватила халат и бросилась к двери. Зачем — и сама не знала. Наверное, этот инстинкт сохранился еще с тех пор, как, услышав среди ночи вой сирены, люди мчались в убежища. Вряд ли бы школу сейчас начали бомбить, но оставаться на месте под аккомпанемент таких трелей было выше сил юной сирены.

И, как выяснилось, в желании сделать ноги она была не одинока.

— Мерси?! — к девушке, ловко проталкиваясь сквозь толпу куда-то несущихся студентов, бросилась Фрида. — Наконец-то я тебя нашла. Общежитие просто огромное! И без единой таблички на дверях. Я успела перебудить уйму народа, прежде чем сюда добралась.

— Так это все… — рыжая кивнула на поток школьников, — твоих рук дело?

— Не совсем, — фыркнула тигрица. — Большинство разбудил звон.

— Я думала, он мне приснился…

— Ну, тогда это — коллективное сумасшествие.

— Знать бы еще, что оно означает, — протянула рыжая, и вдруг уставилась на Фриду донельзя удивленным взглядом. — Что ты вообще здесь делаешь?! Я думала, ты ночуешь в семейном особняке…

— Тш-ш! — прижала палец к губам Фрида. — Не надо чтобы остальные знали фамилию моего рода. Хотя, по-моему, уже поздно об этом беспокоиться… Я сегодня в постели такую жабу нашла… Да, точно поздно.

— Но почему ты не с дядей?!

— Потому что мне шестнадцать! И я не хочу постоянно быть под дядиным колпаком.

— Иногда такой "колпак" бывает полезен, — поучительно кивнула Мерси. Фрида изогнула бровь:

— И это я слышу от тебя?

— Ладно. Проехали. Ты лучше скажи: не знаешь, куда все бегут?

— Понятия не имею. Я в школе недавно и, честно говоря, подумала, что это какие-то учения…

— Учения? — переспросила Мерси. — Что-то не похоже… уж больно лица воодушевленные…

И сделала то, что на ее месте сделал бы любой разумный человек: поймала за рукав первого попавшегося монстра. Между прочим, зря она это сделала…

— Простите, уважаемый, — без обиняков начала рыжая, но ее грубо перебили. Парень как-то странно, с садистской ухмылкой на лице, ступил ближе и мягко, почти с любовью, уточнил:

— Сирена?

— Э… — только и смогла выдавить Мерси, но Фрида оказалась куда более проницательна.

— Нет, кажется, обознался, — быстро сориентировался подросток и на такой скорости рванул от девушек, что оставил в руке рыжей клок своей рубашки. Тигрица нахмурилась и едва заметным усилием вставила на место челюсть. Огромные клыки враз уменьшились до обычных человеческих резцов, а глаза из золотистых стали небесно-голубыми.

— Мне это не нравится! — очень слаженно процедили школьницы. Переглянулись, усмехнулись, так синхронно, словно заранее репетировали, и бросились следом за бегущими демонами.

Арарат знал, что Таирон услышит его слова. Только он и не подумать не мог, что все случится так скоро. Оглушенный сиреном еще не успел прийти в себя и оставался лежать там, где его оставил соперник, как на школьном дворе снова образовалась похожая сцена. С той лишь разницей, что теперь здесь было противостояние не двух представителей Огненного мира, а двух его рас.

— Итак, бунт? — насмешливо подытожил Таирон. — Неразумное, но предсказуемое решение.

— Ты вынудил!

Демон лишь фыркнул, вовсе не пытаясь скрыть свою причастность. Он вообще не понимал, почему Арарат осмеливается ставить ему это в вину. Он — Наследник Первой Династии, фактически владыка Огненного Мира. Сын Верховного Советника Правительницы, а при удачном раскладе — ее приемник. Какого лешего этот ничтожный русал требует от него оправданий?! Да если Таирон перебьет всю его родню, истребит целый род сирен — никто и словом не обмолвится! Возможно, этим ничтожествам пора преподать урок. Чтобы они, черт подери, запомнили его уже навсегда. Или погибли, пытаясь.

— Ты посмел коснуться того, что принадлежит мне, — ровным, почти равнодушным тоном сказал Таирон.

— Мерседес — одна из нас!

— Сообразительный мальчик, — хмыкнул демон. — Сразу понял, о ком речь идет. Возможно, — тут Таирон сделал эффектную паузу, позволяя Мерси пробежать очередной поворот и поспеть за школу как раз к развязке событий, — возможно, я позволю тебе уйти, если ты обратишься к своему хваленому разуму и сделаешь это немедленно. Разумеется, забрав с собой остальной сброд и намертво отчеканить в мозгу, что Томаши-тян — моя. И я не желаю видеть тебя или кого-либо из твоей стаи рядом с ней.

— Так это все — из-за девчонки?! — не удержалась Аннес. Она стояла в первом ряду. Ближе всех к брату, готовая в любой момент броситься на врага (если атаковать будет не Таирон) или наутек (если Наследник все же пожелает замарать руки).

Таирон окинул ее насмешливым взглядом и демонстративно закатил глаза:

— Как многое в этой жизни происходит из-за женщины. Вам ли удивляться, юная леди?

Аннес вздрогнула и стремительно покраснела. Демон хорошо знал, куда целиться. Русалкам запрещалось пользоваться силой, но Аннес была из тех, что справедливо полагал: если очень хочется и очень аккуратно — то можно всё. А слегка изменить тембр голоса, добавляя в него нотки только им, сиренам, присущей магии — это ведь и не преступление вовсе, а так, баловство. Многого оно не приносило, но даже такой кратковременный эффект, легкий дурман, окутавший жертву, позволял сделать радости жизни чуточку доступнее. Аннес пользовалась своими приемами не первый год и искренне верила, что научилась заметать следы. Даже ее брат, сын морской Владычицы, не сумел обнаружить подвох. А Таирон смог. И сейчас Арарат буравил сестренку такими глазами, что она всерьез начинала жаждать начала войны. Дабы в пылу сражения у родственничка просто не осталось времени на нее.