Аделфа выросла настоящей красавицей. Огромные чёрные глаза, густые, смоляные локоны и смуглая кожа.

Её лицо – прелестное до невозможности, а так же изящная фигурка предоставили ей власть над парнями, а вот Алексис оказалась, ну, не дурнушкой, но весьма безликой девушкой.

Светленькая и голубоглазая, но довольно невзрачная.

У Аделфы от парней отбоя не было, а Алексис никак личное счастье устроить не могла, а потом она встретила Николаса.

Судьбоносная встреча произошла к доме у матери. Алексис привела любимого, чтобы познакомить его с Иантой, но в доме была и Аделфа. И, едва увидев друг друга, они влюбились с первого взгляда.

Алексис что-то щебетала о предстоящей свадьбе, но жених не обращал на неё внимания, во все глаза глядя на Аделфу.

Вскоре до девушки дошло, что случилось. Она стала дёргать парня, но тот отмахивался, и Алексис взорвалась.

Она наорала на Николаса, тот схватил её за руку, стянул с пальца кольцо, и, не дав опомниться, быстро уехал, а девушка разрыдалась.

У неё от злости просто разум помутился, она наговорила сестре много обидных слов, а потом тоже уехала.

Аделфа сама была очень огорчена. Она выслушала упрёки родителей, а потом закрутила роман с Николасом.

Родители ругали её, Алексис ещё больше ненавидела, а потом пара объявила о предстоящей свадьбе.

- Конечно, мы были расстроены ситуацией с моей старшей дочерью, - вздохнула Ианта, - но потом всё само собой улеглось. Алексис неожиданно успокоилась, помирилась с сестрой, даже пришла на свадьбу, поздравила сестру. А недавно завела себе молодого человека. Кстати, вашего соотечественника. Евгений занимается бизнесом, очень хорошо обеспечен, отличная партия для моей девочки.

Как у меня челюсть не отвисла, не знаю. Это может быть только Лосев! Но почему она ни слова о нём не сказала?

С какого бока тут тогда Арина? Алексис знала, что он приехал с любовницей? И спокойно на это смотрела?

Может... может, именно для Аделфы затевался скандал на английском языке? Чтобы та передала об этом сестре?

Но смысл заниматься показухой, когда можно просто отправить Арину восвояси, а самому жениться на Алексис? Или он не рассматривал вариант женитьбы?

У меня окончательно закружилась голова, и я стала внимательней слушать Ианту.

- Они встречаются уже около полугода, - говорила она, - бедная моя девочка. Ей уже за сорок, а своё счастье она только сейчас обрела. А уж сколько мы натерпелись с Аделфой! Ни сказать, ни высказать! Потерять двоих детей – это такое горе! И только всё пришло в норму, как этот её срыв из-за дочери, а теперь вот её сбили. Ну, кому она могла помешать?

Ответа на этот вопрос мы дать сейчас не смогли. И, сев в машину, поехали обратно в Афины, путь наш лежал прямиком в аукционный дом – к Алексис.

- Могла из ревности пальнуть, - предположил Дима, а я покачала головой.

- К проститутке? Не смеши меня! – и немного сбавила скорость, увидев ограничитель.

- Ну, и что? – не понял он, - откуда ей знать, что она проститутка? Красивая, ухоженная девица.

- Ну, не знаю, - напряглась я, и с трудом подавила горестный вздох, - блин! Раскопали историю с Николасом и Алексис, а ни на йоту не продвинулись в поисках Арины. И что там за ситуация с Катериной Петровной?

- Уже всё в порядке, - кивнул Дима, - она очухалась, а, когда до сознания дошёл факт пропажи дочери, с ней вновь случился приступ. К счастью, врачи были рядом и оказали моментальную помощь. Физически она в норме, чего не скажешь о её психическом состоянии. Ещё бы! Одна дочь пропала, другая убита!

- Её убили за эти драгоценности! – воскликнула я, и, окрылённая очередной идеей, задёргала его за рукав, - быстро звони!

- За дорогой следи, торопыга! – возмутился Дима, - а то вмажемся сейчас на такой скорости во что-нибудь! Куда звонить-то предлагаешь!

- Как – куда? – вскрикнула я, вцепившись пальцами в руль, - ты же у нас добрый молодец со связями, а драгоценности эти раритетные! Сам подумай! «Маврикии»! Это тебе не фунт изюма! Эти марки бешеных денег стоят! Но с марками может и не прокатить, хотя филателистический мир затронуть стоит, ведь они наперечёт. А кулон в виде ангелочка – стопроцентная улика! Давай, звони, куда ты там обычно звонишь в такие моменты!

- Вот ненормальная! – пробурчал Дима, но мобильный вынул, и стал с кем-то общаться.

Я в его разговоры не вслушивалась, а, когда он убрал телефон в карман, потребовала ответа.

- Как выяснят, перезвонят, - сказал Дима, - а сейчас у нас на повестке дня Сокрэйтс Пляцикас.

- Ох, забыла про него, - простонала я, - а когда к нему?

- Вечером, - последовал ответ, - сейчас его не заловить, он в Лондоне, а вот вечером запросто. Он отправляется на вечеринку на корабле, я уже достал для нас билеты. Вечернее платье есть?

- Откуда? – вздохнула я, - я не предполагала ходить на вечеринки. Правда, коктейльное есть.

- Не пойдёт, - мотнул головой Дима, - сейчас после Алексис заедем в магазин.

Алексис мы застали очень удачно. Она ничем не была занята, и весьма удивилась, увидев нас вновь.

- Что-то случилось? – спросила она, с лёгким недоумением глядя на нас.

- Где вы были в момент убийства вашего поклонника – Евгения Лосева? – в лоб спросила я, без приглашения усаживаясь в кресло.

- Да кто вы такие и почему задаёте подобные вопросы? – возмутилась она, - чего вам надо?

- Ладно, - кивнула я, - допустим, мы не случайные свидетели, которые видели наезд на Аделфу. Нас наняла мать пропавшей любовницы вашего любовника.

- Чего? – от неожиданного поворота Алексис покрылась красными пятнами, - что вы тут такое говорите? Как вы смеете?

- Смею, - кивнула я, - поскольку подозреваю вас в убийстве Евгения Лосева на почве ревности.

- Что? – с глупым видом спросила она, глядя на нас, - как баран на новые ворота, - что?

- Слушай, ты! – рявкнул Дима, встав с места и грозно нависнув над ней, оперевшись ладонями о стол, - хорош тут изображать изумление и глазами хлопать, как овца нещипаная! Мы ведь всё равно и оружие найдём и улики, и ты отправишься в тюрьму! А, может, ты и родную сестру шлёпнула? А что? Она знала, наверняка знала, что ты состоишь в связи с Лосевым! Зачем ей тогда твоё имя нам говорить?

Говорил он это с самым зверским видом, а потом добавил несколько таких выражений, что я невольно восхитилась его знанием английского языка.

Бедная женщина вся сжалась, а глаза мгновенно наполнились слезами.

- Вы же ничего не знаете! – в отчаянии воскликнула она, - как вы можете обвинять меня в таком! Боже! Ну, не могла я этого рассказать, да и сейчас еле язык поворачивается!

- В чём именно? – прищурился Дима, - сознаться в убийстве Лосева?

- Нет! – с надрывом воскликнула Алексис, глядя на нас полными слёз, голубыми глазами, - моя сестра сумасшедшая! И именно она и Лосева убила, и своих детей!

От неожиданности Дима отпрянул, плюхнулся прямо в кресло, и мы оторопело переглянулись.

- Я тут не причём, - прошептала она, нервно сжав пальцы, и, глядя на нас с тоской, начала своё повествование.

Между сёстрами с ранних лет шла постоянная вражда. Ситуация усугублялась тем, что их родство было только по матери, и младшая отчаянно ревновала мать к старшей.

Алексис частенько приходила к матери, по которой очень скучала, и Аделфа тут же начинала цепляться к сестре.

В детстве её штучки были жестокими – она кидала в сестру камушками, дёргала за волосы, подставляла подножки, но, став постарше, она на время угомонилась.

Но, самое главное, Аделфа тут же, едва Алексис начинала плакать, сама поднимала вой, и Ианта бежала утешать младшую дочку, уверенная, что это проказы старшей. Но та не пыталась разубедить мать, понимая, что это тщётная попытка.

И она не понимала, почему Аделфа так поступает, и однажды добилась от неё ответа.

- Не смей цепляться к моей маме! – закричала Аделфа, - она моя! Только моя! И больше ничья!

- Вот тут ты ошибаешься, маленькая, заносчивая дурочка, - внезапно рассердилась Алексис, - она не только твоя, но и моя! И я имею полное право быть с ней! Я могу к тебе те же претензии предъявлять!