Девушка вновь взяла паузу. Похоже, что описываемые события ещё будоражили её сознание, она вдавалась в подробности с неподдельным трепетом.

— Подходит этот «Энрике», смотрят на «хахаля» — и так, словно между прочим, кидает фразу: «лапонька, ну что ж ты так долго? Я тебя заждался совсем, измаялся»… И вот так, на глазах у всех, они… Прямо вот так взяли, и засосались. Мой придурок с этой… Двуполой шлюхой.

— Ой, ё… — потёр лоб Ким.

— У меня — шок. Ну, думаю, всё. Конец. Сейчас эта падла у меня получит, за всё получит сполна. Решил за мой счёт удержаться наплаву среди этих дебилов? Ну получай, мразь, и карьеру, и положение, и всё вместе. Меня ярость на части рвала. Родной отец, какой-никакой, но отец, хотел меня свести с парочкой квиров?!.. И ради чего?

— Все рано или поздно сталкиваются с такой проблемой. Но это лишь возраст…Сейчас, ты называешь отца «мразью», но поверь, пройдёт время, и ты будешь проклинать себя за такое отношение.

— Ага. А ты поставь-ка себя на моё место.

— Алиса… Это не самое страшное, что может случиться в жизни, говорю ж тебе.

Девушка хмыкнула, отводя взгляд.

— Для меня это было страшно. Не потому, что я предвзято отношусь к квирам или гребаным гермафродитам, и не по тому, что сверстники мне не интересны, но из-за отца. Это знаешь как называется? Сводничество.

— Может он, прежде всего, хотел обеспечить тебе же лучшую жизнь?

— Не надо мне такой «лучшей» жизни. Я не плейбинг, чтобы меня на торги выставлять. Так вот… Мне очень хотелось плюнуть отцу в душу так же, как он плюнул мне; я понимала, что просто прибить эту парочку мне не позволит блокиратор инсигнии, и тогда решила просто плюнуть — ну, буквально. Только «желток» ко мне поворачивается — раз! — И на пол лица такой смачный харчок! Бли-и-ин, я долго смеялась, когда он застыл с такой рожей перед гостями! Все с открытыми ртами стояли почти минуту, а потом загудели, руками замахали, заорали благим матом. Ну а дальше, сам понимаешь. Отец весь перепуганный, бледный, главкорд наоборот — красный, запыхавшийся, и глаза горят так, будто он меня сейчас разорвать собрался. Остальные морды своротили, мол, это «не их уровень», хотя кто-то и пальцами тыкал. Увели меня в отель, мама опять плакала всю ночь, до самого перелёта на Ио.

— И стоило оно того?

Алиса уверенно качнула головой.

— Полтора месяца ещё просидела в Аркологии. Почти что под домашним арестом. Отец открещивался от меня как мог, и каждый день разводил пустой трёп по тому же поводу. И вот, в конечном счёте, меня высылают якобы «на стажировку» в секторальное отделение Dao Ran-а Сьерры-214. Не самое худшее местечко во Вселенной, и, по крайней мере, я наконец-то осталась сама по себе. Чего и ждала всю жизнь. Плохо только, что гражданстат у меня теперь четырнадцатый. Сейчас сижу и дожидаюсь оформления протокола передислокации… Вот, вроде бы, и всё.

— Заешь, Алиса, самостоятельная жизнь может показаться далеко не такой радужной, как ты думаешь. Я надеюсь, ты всё сама поймёшь, рано или поздно. Не вини во всём родителей — мой тебе совет. Ладно… Я и так уже опаздываю, так что, всего доброго…

Ким поднялся вышел из-за столика, направившись к выходу.

— Эй, а мы что, больше не встретимся, что ли? — крикнула ему девушка вдогонку, но герметичные дверцы отсека уже плотно захлопнулись за спиной.

В регистрационный центр вёл достаточно длинный коридор с мутно-зеркальным покрытием, расходившийся в несколько отдельных помещений. Инсигния подсказывала, что следовало искать четвёртый «кабинет»; правда, эти отсеки не имели ничего общего с теми кабинетами, к которым Ким привык на Финиксе. Огромные и светлые, с массивными барьерными переборками, они больше напоминали древние банковские сейфы из исторических фильмов.

Уже у дверей Кима встретил строгий голос.

— Входите. Вы опоздали.

Голос был человеческий, не ровный, как у системы надзора. Кроме как по интонации, отличить речь искина от человеческой было, наверное, невозможно.

— Здравствуйте… Извиняюсь за задержку, я…

— Присаживайтесь.

Посреди залитой светом комнаты с полностью зеркальной поверхностью располагалось удобное кресло и два маленьких столика возле него. Ким послушно вморфировал тело в седушку, пытаясь сообразить, как будет происходить процедура регистрации.

— Гражданин Доминиона «Финикс» сектора Сьерра-214 Ким Келли, условный номер транзитной инсигнии — 358 219 106 839 Омикрон дробь пегас. Гражданство Доминиона отозвано. Так… Заявка на получение гражданства Объединённой Федеративной Системы была рассмотрена, подтверждение есть. Приписаны к 307-мому коммунальному блоку, верно?

— Да.

— Чего ж вас в четвёртый кабинет направили? — недовольно ответил служащий — 307-й комблок это к третьему кабинету! А!.. Извините… Всё правильно. Так… Пока будет заполняться протокол, вы…Вы ознакомились с условиями получения перманентной инсигнии?

— Конечно, когда подавал заявку.

— Условиями эксплуатации?

— Ознакомлен.

— Так, подождите.

Голос на какое-то время затих. Интересно, почему этой волокитой занимается не искин?. Наверное, просто для поддержания нужного числа рабочих мест. Отсюда же растут ноги и у огромного, невероятно громоздкого бюрократического аппарата ОФС, в сути своей, не принимающего никаких серьёзных решений.

Дальше последовала целая чреда вопросов, многие из которых даже косвенно не относились к получению гражданства — например, о политических взглядах и исповедуемой вере, о трагических случаях в семье, об образе жизни, о предпочитаемом роде деятельности. Затем начали сыпаться вопросы о допустимом функционале инсигнии: о доступе к каналам нейроскриптинга, о дозагрузке «поведенческих моделей», о коррекции самочувствия и эмоционального состояния, о настраиваемых модулях для профессиональной деятельности. Многие из них были и вовсе непонятны, и Киму приходилось постоянно переспрашивать госслужащего, из-за чего тот начинал возмущаться и терялся в зачитываемых списках. С горем пополам, все необходимые протоколы были заполнены более чем за час. Комнату заполнил едкий «газ» — такой же, как на транзитном терминале, и Ким почувствовал, что сознание его покидает. Степенно, словно в замедленной съёмке, он проваливался в белую «пелену» забвения.

Как только тело размякло, наноформеры инсигнии приступили к коррекции организменных процессов и клеточной структуры.

Кафетерий заливали усиленные фильтром мембраны лучи алой звезды, заставляя каждый предмет в помещении отбрасывать длинную тень. Рядом с журчащим фонтанчиком, переливающимся рубиновыми огоньками, за низеньким столиком о чём-то тихо разговаривали двое солидных мужчин в фисташковых пиджаках.

— Ну, что я могу сказать, Уинс. Поговорил я с Нарии, он согласен встретиться на выходных. А дальше — кто его знает; сам прекрасно понимаешь, что человек он непредсказуемый.

— Ты прав, Айс, даже я не могу прочитать, что у Джутты на уме. Он менял генный код не ради изящной стати. Но я думаю, всё будет в норме; у Джутты мало времени, и, дай Система, нет альтернатив. Хотя с последним можно поспорить.

— Альтернатива у Джутты есть, но я сомневаюсь, что он ей воспользуется. Мне кажется, никто бы не стал держать в штате людей с такими рекомендациями и печально известной репутацией…

— Если кажется, надо вешаться. — Перебил высокий человек с изумрудно-зелёными глазами.

— Нарии не ищет посредственного «спеца» с идеально чистой служебной характеристикой. Да ты и так всё прекрасно знаешь — сколько раз работал с его «кадрами»? В данном случае я бы не стал пренебрегать такими деталями. Досье есть?

— Да, да, конечно. Я сейчас перешлю. Я понимаю, детали… Но просто тут такая ситуация, что… Вы сами увидите; там не просто нечто «из ряда вон выходящее». Как раз «посредственность» во всей красе.

— Айс, мне твое мнение не интересно. Я сам в состоянии проанализировать досье.

— Да, я понимаю, извини.