Ощущаю ровное дыхание у своей шеи, тяжесть руки, обхватывающей мою талию и близость такого желанного тела. Черт, это не смешно! Мне нужно охладиться, чтобы собраться мыслями – мне нужен душ!

Очень осторожно выскальзываю из теплых объятий и на носочках, так в чем мать и родила, крадусь в сторону заветной двери.

Но добраться до освежающего душа не успеваю. Едва пальцы касаются прохладного металла дверной ручки, как раздаётся трель входного замка. Вздрагиваю, вспоминая, кто сейчас находится в нашей с Томом спальне. Нужно хоть что-то сделать: разбудить, заставить спрятаться или хотя бы предупредить – но я не могу даже пошевелиться. Ноги, словно вросли в пол. Как же это похоже на глупый анекдот, когда муж возвращается раньше времени домой и застаёт жену с любовником…

Черт, а ведь это практически про меня. Но вот ни разу не смешно, потому что слишком жизненно, слишком правдиво. И от этого намного паршивее.

А звонок всё не умолкает. Та настойчивость, с которой на него жмут, мешает сосредоточиться и неимоверно раздражает. Но я, наконец-то, отмираю и начинаю шевелиться.

Первым делом натягиваю на себя халат, который нашёлся в ванной, затем плотнее прикрываю дверь за которой находится всё ещё спящий «компромат», и иду открывать.

 Мысли о том, что это может быть Том или Мел у меня не возникло. Потому что у первого есть ключ, а подруга обязательно перед приходом оповещает о своём визите. Если конечно, она не решила сделать мне сюрприз… Надеюсь, что это не так. Иначе всё полетит к чертям: и наша дружба, и мои нервы. Те, что ещё не сожжены дотла…

Звонок продолжает истерично пищать, топя в своём звуке все мои мысли. Подхожу к двери, как к прокажённой. Время будто замирает, когда я тянусь к дверному глазку, чтобы посмотреть, кто же там – по ту сторону деревянной преграды, разделяющей мою жизнь на две параллели: «до» и «после» того, как я её открою.

Именно в тот момент, когда размытый силуэт обретает знакомые черты, я понимаю, что чувствует тот, кого переехала многотонная фура. Причём несколько раз подряд. Это ни с чем несравнимое ощущение, когда твои кости ломаются, крошатся словно хрупкий фарфор, внутренние органы разрываются и сминаются будто бумага, что больше не пригодна для использования, а жизнь рваными толчками выходит из тебя, оставляя лишь исковерканную оболочку.

Нет, этого не может быть. Такого идиотского стечения обстоятельств просто не бывает! Почему именно сейчас?!

- Мама? - всё же хватает сил, чтобы открыть ставшую враз тяжеленной дверь.

- Что-то ты долго шла, - а она будто не замечает моего потрясённого вида и взгляда, словно у дикого зверя, загнанного в ловушку. Спокойно переступив порог, разувается, ведя свой собственный монолог, - я тут звоню-звоню в дверь, понимаешь ли, а мне никто не открывает. Хотела сюрприз сделать, а меня не пускают на порог… А ты что, спала что ли?

Машинально киваю, пытаясь натянуть на лицо хотя бы вежливую улыбку. Не выходит. Нервы и так натянуты до предела, поэтому ещё и растягивать мышцы лица не получается.

- Смотрю, ты не очень-то рада моему визиту. – Наконец замечает моё состояние мама. – Что-то не так?

- Нет-нет, всё так! Я очень рада тебя видеть. – Говорю преувеличенно бодро, а самой от себя противно.

 Врать матери – гадко. Поэтому я никогда не врала ей. До этого самого момента. Как же сильно я изменилась. Неужели это произошло со мной только лишь из-за одной ночи? Ночи, ставшей роковой в моей слишком правильной и размеренной жизни. Всего несколько телодвижений, пару ударов сердца и сбитого дыхания - и я быстро качусь под откос, иду ко дну: измена, ложь, предательство… Всё это слилось воедино, смешалось и затопило, заполнило меня до предела, вытесняя всё то хорошее, что когда-то было во мне. А я надеюсь, что оно всё же было. Или моя душа изначально была с гнильцой?

- Ну… ладно... Ты, наверное, просто не выспалась.  – Мама проходит на кухню и ставит на стул две увесистые сумки. Тенью следую за ней и только сейчас замечаю её ношу.

- Я, наверное, еще никак не отойду от отъезда Тома. – Пожимаю плечами, поглядывая в сторону спальни и молясь про себя, чтобы тот, кто находится за той дверью, не решил выйти оттуда.

- Оно и видно.  – Усмехается мама, выкладывая из первой сумки содержимое. – А я ж не с пустыми руками! Бабушка тебе привет передавала. Носки вот связала для тебя, а Тому джемпер…Как думаешь, он ему понравится?

На свет из недр «багажа» мама достаёт вязаную кофту. Она явно на полразмера больше того, кому предназначалась и… салатового цвета. Я не смогла удержать рвущийся наружу нервный смешок. И вот надо было Тому во время знакомства с моей семьёй обмолвиться при бабушке, что его любимый цвет – салатовый. Теперь же я не знала, смеяться или плакать от такой нелепой ситуации.

- Что? Всё так плохо? – по-своему восприняла мою реакцию мама.

- Нет, нормально. Правда. – Принимаю из маминых рук бабушкин подарок и мысленно думаю, куда бы его запихнуть. Нет, Тому, конечно приятно такое внимание, но всё же. Думаю, так рисковать не стоит. Сейчас запрячу куда-нибудь подальше эту «красоту», а там будет её Том надевать только по особым случаям – например, на рождество.

Рождество… Семейный праздник. И его я буду отмечать уже будучи замужней… Слишком безрадостно это звучит, а по позвоночнику пробегает холодок от осознания того, что скоро это станет реальностью.

Встряхиваю головой, чтобы отогнать ненужные мысли и помогаю маме дальше с разбором сумок. Всё проходит в какой-то круговерти. И только нервные окончания всё так же искрят, как неисправная проводка.

- А ты… надолго? – этот вопрос уже битый час вертится на языке, но я только сейчас решаюсь озвучить его. Потому что не могу иначе. Мне нужно знать ответ. Каким бы он не был.

- Уже выгоняешь? – и почему мне кажется, что мама о чём-то догадывается? Отрицательно качаю головой. – У меня отпуск две недели. Вот я и решила, что одну недельку побуду с тобой. Ты же не против?

 - Нет.

Наверное, нет.  Возможно, приезд мамы – это моё спасение от того безумства, что творится со мной. Возможно, это шанс удержать меня от полного погружения в вязкую пучину разрушающего наваждения. Но отчего же так паршиво на душе?

- А пойдём прогуляемся? Я уже давненько не выходила никуда, - вру так отчаянно, что становится самой тошно. Но мне нужен свежий воздух. И нужно увести отсюда маму.

Она улыбается и кивает. Осталось только встать, дойти до спальни, где в шкафу хранится одежда, и переодеться во что-то. Вот только этот путь проделываю с огромным трудом. Ведь там он.

Открываю дверь и проскальзываю внутрь, тут же захлопывая её за собой. В ушах набат, а руки от пота стали скользкими и противными. Вытираю их об халат и только потом поднимаю взгляд на кровать. Но та уже пуста. Лишь смятые простыни и разбросанные по разным сторонам подушки напоминают о том, что было этой ночью.

Бросаюсь к кровати, чтобы скрыть улики преступления, до того, как мама появится здесь. Поспешно расправляю простынь, подушки возвращаю на место и всё это дело укрываю сверху одеялом и покрывалом. Лихорадочно осматриваюсь в поисках пропавшего парня и не нахожу ничего лучше, чем кинуться к шкафу. Раскрываю створки и замираю в недоумении. Ника там нет. Но тогда где он?

- Ник? – тихо зову в пустоту. – Ник?

- Лекси, ты там скоро? – в противовес моего шепота раздаётся громкий возглас мамы.

Вздрагиваю и тут же начинаю не глядя натягивать на себя то, что попадается под руку.

- Да, мам! Уже иду!

Открываю ящик комода и достаю оттуда связку запасных ключей. Точнее один единственный ключ, оставшийся не пристроенным. Кладу его на комод и тихо произношу:

- Ключ от входной двери на комоде. Не забудь потом вернуть.

Увожу маму подальше от места своего преступления, таская её по магазинам, салонам, паркам. А вечером, только лишь переступив порог, сразу же направляюсь в спальню, молясь, чтобы Ника там уже не было. И его нет. Ушёл. На прощание оставив смс сообщение в моём телефоне: «Позвони, как мама уедет. Верну ключ»