Сжала в руке ключ так, что побелели костяшки пальцев. Забыть. Нужно всего лишь забыть.

Ну почему же у меня это не получается?

Возвращение

Том выглядел счастливым. Да и я поняла, что соскучилась по нему. Особенно, когда он обнял меня и закружил прямо в аэропорту на глазах у всех, радостно и в то же время жадно целуя. И я с не меньшей жадностью отвечала ему, не обращая внимания ни на кого. Потом мы продолжили целоваться в такси, по дороге до дома, у дверей, пока открывали дверь, и весь тот путь, что проделали от порога до кровати. Затем было страстное воссоединение, которое омрачала всего лишь небольшая деталь: я не достигла оргазма. Снова.

Возможно, мама права, и нам с Томом нужно поговорить по этому поводу. Но. Я не могу. Откровенно боюсь. Особенно после того раза, когда Том в сердцах бросил мне: «фригидная». А ведь именно из-за этого всё и началось. Теперь я боюсь, что этим может и закончится. Поэтому я продолжаю имитировать оргазм. И только страсть является искренней. Но она всё равно не такая всепоглощающая и сводящая с ума, как с Ником.

Даже по прошествии месяца, секс у нас с Томом какой-то… степенный, спокойный. Нет той искры, что разжигает огонь, в котором мы можем сгореть дотла. Нет того всплеска, взрыва, что я испытывала с Ником. Всё до зубного скрежета привычное. Даже объятия любимого.

- Ну что, моя милая невеста готова к завтрашнему дню? – после всего спрашивает Том хриплым голосом, уткнувшись мне в шею.

А я не могу контролировать испуг, что сковывает тело. Напрягаюсь, пытаясь вспомнить, а что должно быть завтра? Но на ум ничего не идёт.

- А что будет завтра? – спрашиваю осторожно, опасаясь выдать свой страх.

Но Том лишь усмехается моей «забывчивости». И напоминает.

- Завтра начнут приезжать родственники. – Улыбается, заправляя мне за ухо локон растрёпанных волос и целуя в висок.

- Ох, чёрт.

Как же я могла об этом забыть?

- Вот-вот, - чувствую, как его губы расплываются в улыбке. - И тебе придётся от них отбиваться. Скалкой.

Мне бы улыбнуться в ответ, но я слишком напряжена для этого. Поэтому молчу. И Том понимает это по-своему. Он зарывается носом в макушку и тихо шепчет:

- А давай пошлём всё к черту и распишемся завтра. Без всех. Только ты и я.

Меня хватает только лишь на ошарашенное:

- Том…

- Я так по тебе соскучился. - Он целует меня в шею, теснее прижимая к себе. – Я не хочу больше ни минуты проводить отдельно от тебя. Мне и месяца хватило. Я чуть с ума не сошёл без… этого.

Его рука ложиться на мою грудь и зажимает между пальцев горошину соска. Вторая тянется вниз, оглаживая живот и спускаясь дальше, вызывая волну мурашек.

- И без этого.

Пальцы ловко ныряют между уже влажных складок и врываются внутрь, заставляя охнуть и выгнуться. Мой стон ловят жадные губы, забирая воздух из легких. Я чувствую движение пальцев внутри. И это распаляет меня по-настоящему. Теперь я загораюсь, словно фитилёк, что должен вызвать настоящее пламя. Я жажду этого. Желаю всем телом. Сгораю от нарастающего внутреннего давления, что огненной змеёй скручивается в животе, вот-вот грозясь взорваться.

Я уже практически на пределе, когда вдруг раздаётся звонок мобильного телефона.

- Чёрт, не останавливайся, - в полубреду шепчу, хватаясь за его руку и впиваясь в неё ногтями. – Ещё чуть-чуть.

- Любимая, прости, но это важный звонок, - виновато шепчет Том, пытаясь одновременно дотянуться до телефона и выдернуть свою руку из моей хватки, - это по работе. Лекс, пожалуйста. Я всего на две минуты и потом продолжим.

- Том, - злые слёзы неудовлетворённости едва получается сдерживать. Но я его отпускаю. Ведь также поступают те, кто любит?

А когда он скрывается в кухне, не сдерживаюсь и выплёскиваю на подушку всю свою бессильную ярость. Мягкая ткань практически сразу становится мокрой от слёз. А между ног горит пожар, что выворачивает меня наизнанку. Плюю на все условности, и сама тянусь к сосредоточению возбуждения, пытаясь закончить то, что не закончил мой жених.

Но увы, это совсем не то. Самоудовлетворение – точно не моё. Но мне сейчас это нужно. Просто необходимо. Иначе сойду с ума. Эта какая-то извращенная пытка – довести практически до оргазма и прекратить за несколько мгновений до взрыва.

Бурного оргазма не получилось. Зато хотя бы удовлетворила своё желание. Возбуждение медленно спадает, выравнивая дыхание и стук сердца. А слёзы продолжают орошать подушку. Теперь уже это слёзы обиды. И они также рвутся на волю, не желая уступать первенство злым слезам. Чёрт, кажется у меня сдают нервы.

Том вернулся только тогда, когда слёзы высохли на щеках, я полностью оделась, а мокрая подушка была отправлена сушиться.

- Лекс, - и столько раскаяния было в его голосе, что меня даже передёрнуло от злости. – Милая, прости! Там важные документы потеряли, пришлось объяснять, что и куда…

- Пойду прогуляюсь. – Сухо перебила его виноватую речь.

- Лекси, - Том сделал шаг по направлению ко мне, но тут же замер, пригвождённый к полу моим взглядом. – Любимая, неужели ты из-за этого так обиделась?

- Нет, что ты. Я просто счастлива! – Ядовито выплюнула слова, разворачиваясь, чтобы уйти.

- Алексия…

- Том, хватит. Я проветрюсь и вернусь.

- Может…

- Нет.

И прежде, чем он скажет хоть ещё одно слово, выхожу из спальни.

Слишком горько и обидно от произошедшего. Мне нужен свежий воздух.

«И Ник» - мелькает мысль в голове, но тут же исчезает, прогоняемая силой воли. Хватит. Я должна это прекратить!

Прогулка затягивается до самого вечера. Звонки от Тома не смолкают ни на минуту и уже порядком раздражают, но я упорно не реагирую на них. Сижу на лавочке в небольшом сквере и смотрю на то, как гуляют мамы с детьми по узеньким тротуарным дорожкам, как эти самые дети бегают вокруг, оглушая своим звонким смехом и криками всех вокруг. Но окружающие на это лишь умильно улыбаются, и только я одна морщусь от очередного ультразвукового «мама, смотри!»

В голове мелькает мысль: «а может всё бросить ко всем чертям и уехать обратно к родителям?». Забыть и Тома, и свою измену? Послать обоих лесом? И тут же понимаю: не смогу. По крайней мере бросить Тома выше моих сил. А вот с Ником пора заканчивать. Нужно вырвать его из своей души как можно скорее. Ну и пусть, что от этого больно. Пусть, что мне придётся имитировать оргазмы! Главное, что я люблю Тома. И не хочу его терять, какой бы эгоистичной тварью не была.

А насчёт наших проблем – так мы их решим. Обязательно. Как сказала моя мама: «вместе мы справимся». И я в это верю.

***

- Лекс, где ты была? Я чуть с ума не сошёл! Почему ты не брала трубку?! – с порога набрасывается на меня Том. Но вместо того, чтобы наорать, он стискивает меня в объятиях и лихорадочно целует, куда попало: в щёки, нос, губы, глаза и шею.

– Не делай так больше, слышишь? – сквозь поцелуи шепчет мой любимый.

И я не могу больше сдерживать то, что горит в груди. Хватаюсь за Тома и реву навзрыд. Меня с головой накрывает истерика. Вся ненависть к себе выплёскивается наружу вместе с горячими слезами, всё презрение выходит отчаянными всхлипами-стонами. А горечь, что комом встала в горле – складывается в судорожные слова: «Прости. Прости, пожалуйста! Я не достойна тебя»

Почему всё так? Почему я такая эгоистичная с*ка? Разве он заслужил такую, как я? Разве мог он подумать, что полюбит настоящую гадину, плюющую ядом в спину? Зачем ему всё это? Зачем?

Плохо понимаю, что происходит дальше, но кажется, Том подхватывает меня на руки и несёт куда-то, ласково шепча что-то на ухо. Чувствую, как он укладывает меня на кровать, продолжая нашептывать и одновременно успокаивающе гладить по спине.

Через какое-то время истерика сходит на нет, оставляя после себя опустошенность. И я понимаю, что больше не могу так. Я должна во всём признаться. Но я боюсь. Мне на самом деле страшно. Страх скользкой змеёй заполз в душу и свернулся там в клубок, от которого даже дышать трудно.