Парень с минуту молчит. Рассматривает меня. А затем тихо произносит:

- Самолет послезавтра. В шесть утра.

Неприятно. Больно. Обидно, черт возьми!

- Эй, вы чего тут застыли? – добивает меня появившийся на веранде Ник. Он выглядит беззаботным, веселым и слегка подвыпившим. Или не слегка. – У вас, ребята, всё в порядке? – заметив наше состояние, настораживается.

Вот только не надо этого беспокойства! Особенно после того, как оттрахал меня в какой-то подсобке!

- Да, - коротко киваю и, не глядя ни на кого, покидаю веранду. Но Том успевает остановить меня, схватив за руку. Это только распаляет во мне желание ударить его и закричать. Но я сдерживаю плотину нахлынувших эмоций и чувств. Лишь благодаря тому, что тут Ник.

- Лекс… - мой жених жалобно смотрит на меня, но поздно просить прощения. Я раздавлена и разбита.

- Отпусти, - шиплю я на него, - позже поговорим.

С сожалением Том отпускает руку, а я разворачиваюсь, чуть не падая на высоких каблуках, и быстро покидаю «поле сражения» не оглядываясь.

***

Мелисса находит меня в туалете, всю в слезах и с растекшейся по лицу тушью. Жалкое зрелище.

- Лекс! – в голосе подруги, как и в её глазах, неподдельный страх и беспокойство. – Что с тобой? Что случилось?

- По…ругалась с Томом, - из груди наружу рвутся болезненные всхлипы. Я сижу возле умывальников, прислонившись спиной к холодному кафелю, но внутри все равно пожар.

- Эй, ну брось ты это, - Мел опускается рядом со мной на корточки и притягивает к себе, обнимая, - вы еще помиритесь. У вас же скоро свадьба.

Напоминание о свадьбе, месяц до которой я проведу в одиночестве, разрывает на части, заставляя вновь сдерживать подступающие рыдания.

- Он уезжает, - выдавливаю, выталкиваю силой из себя эти слова. – На месяц. По работе.

- Ох, - только и произносит Мел, крепче сжимая меня в объятиях.

Порой она понимает меня лучше, чем кто-либо другой. Она знает, когда нужно просто помолчать. И именно в эти моменты я ценю нашу дружбу.

Сейчас, думая об этом, я ненавижу себя за столь циничные мысли. Как можно ценить дружбу, трахаясь с парнем лучшей подруги?

Это угнетает меня еще больше, опаляя и так обожжённые нервы. Нужно срочно выпить.

Встаю, стараясь не встречаться взглядом со своим отражением в зеркале. Как же я, наверное, сейчас ужасно выгляжу, жалко. Умываюсь холодной водой с остервенением растирая лицо.

- Лекс, - пытается остановить меня подруга, на что я лишь шиплю и отмахиваюсь от неё.

Наконец, устремляю взгляд на зеркало. Я была права - зрелище жалкое. Распухшие красные глаза и такой же красный нос – не лицо, а маска страшилища. Отвратительно выгляжу. Отворачиваюсь и тут же натыкаюсь на взволнованный взгляд подруги.

- Надо выпить, - твердо заявляю я, решительно направляясь к двери.

Мел остается стоять на месте, ошеломленная такой сменой моего настроения. Плевать. Сейчас мне нужно только одно – утопить ту боль, что разрывает изнутри. Утопить в алкоголе. В большом количестве алкоголя.

Только бы не утопиться самой.

Месяц одиночества или…

Наутро просыпаюсь совершенно разбитой. Вчера, действительно, было море алкоголя. И я иссушила его до дна. Теперь же похмелье иссушает меня.

Удивительно: нахожу на тумбочке таблетки от похмелья и стакан воды. Тома поблизости нет. Шумно выдыхаю и пытаюсь дотянуться до спасительной влаги.

Опускаю таблетки в воду, которые с шипением идут ко дну. Я тоже иду ко дну, так же бурно, как и они, выпуская последние силы в окружающее пространство.

Ох, что за идиотские мысли да на больную голову?

Залпом выпиваю стакан и вновь откидываюсь на кровать, проваливаясь в подушки. Голова гудит, на душе гадко так же, как и во рту.

- Лекси, - гулко, сквозь толщу подушек, раздается голос моего жениха, - любимая.

Выныриваю из пухового плена и удивленно хлопаю глазами. Передо мной стоит… огромный букет персиковых роз с ногами, облаченными в серые брюки.

- Том? – озадаченно спрашиваю я у…букета? Черт, надо меньше пить, а то я уже с букетом начинаю разговаривать.

Цветы опускаются рядом со мной на кровать, и моему взору предстает мой жених. Жених, который оставляет меня одну на целый месяц.

- По розе на каждый день моего одиночества? – иронично хмыкаю я и…попадаю в цель!

- Эй, это вообще-то моя фраза, - улыбается Том, но как-то виновато. – Прошу, на злись.

Его ладонь накрывает мою руку.

Так хочется закричать: «Зачем? Почему именно сейчас ты уезжаешь? Я же не смогу без тебя. Сломаюсь» - но я молчу и натянуто улыбаюсь.

- Понимаю, работа важнее всего…

На следующий день он уезжает. Без слез, без истерик. Тихо, пока я еще сплю. Лишь букет из тридцати одной розы напоминает мне о том, каким огромным будет этот месяц. Месяц без него.

***

- Лекс, - Мелисса умоляющими карими глазами уставилась на меня, - ну, пожалуйста. Не отказывайся.

Я лишь фыркаю и отворачиваюсь в сторону, помешивая пластиковой ложечкой свой кофе. Мел вытащила меня уже на следующий день на «прогулку» под предлогом «полезного для меня предложения». Примерно я представляла, что это может быть: шоппинг, SPA-салоны, поездки за город. Но никак не это.

- Я не собираюсь портить НАШ же с Томом подарок. – Я отрицательно качаю головой. Рука механически продолжает наводить ложечкой круги в стаканчике. – Тем более подарок рассчитан на тебя и… - на секунду я запинаюсь, но все же заставляю себя закончить: - Ника…

- Но Ник нисколько не против! – Настаивает подруга, - он понимает, в каком ты сейчас состоянии.

Понимает. Ну да, как же.

- Ладно, - я сдаюсь, понимая, что спор с подругой мне не выиграть ни при каких условиях. Если что рассказать правду о нас с Ником… - Надеюсь, меня эта поездка хоть немного отвлечет от…. – Ника. И Тома. И вообще всего.

- Отвлечет, обязательно! – Радостно кивает Мел, а я улыбаюсь в ответ, выкидывая в урну свой кофе, так и не сделав не единого глотка.

***

Париж и правда отвлек меня.

Два дня я, наконец-то, чувствую себя по-настоящему расслабленной и…счастливой. Мел не дает ни секунды передышки. Мы посетили все достопримечательности Парижа, все музеи, выставки, магазины, которые только и успели за этот сравнительно небольшой период нашего «мини-отдыха». Всё было просто замечательно, пока мы вновь не вернулись домой.

За два дня моего отсутствия розы завяли, а на электронной почте скопилось несколько сотен писем, что даже удивило меня. Но большинство из них оказались СПАМом, лишь некоторые были полезны. А некоторые были от Тома. Еще до поездки во Францию, я сообщила ему о том, что полечу в Париж вместо с Мел, вместо её бойфренда, на что Том сказал, что не будет меня беспокоить это время, тем более он сам будет занят. А теперь, оказывается, он строчил мне письма все эти два дня, зная, что прочитаю я их только по приезду. Ничего нового из них я для себя не узнала. Том писал, что безумно скучает, что безумно любит, что безумно хочет меня увидеть, обнять, поцеловать и прочее…

Да, это будет тяжелый месяц.

***

Но по-настоящему тяжелым, даже разрушительным, он стал, когда Мел сообщила мне, что её по учебе посылают на две недели в другой город. Это было ударом для меня. А подруга ничего не понимала, уговаривая меня «проследить за Ником». Да мне нужно от него держаться как можно дальше! Нам опасно быть вместе. Смертельно опасно! Но, видимо, никто, кроме меня не понимает этого.

Ник заявился ко мне тем же вечером, сразу же после отъезда подруги. Прямо из аэропорта. Он словно ждал этого сигнала, как бык – красную тряпку. Еще только он не набросился на меня с порога, а всего лишь прислонился к дверному косяку и так пренебрежительно спокойно заявил: