Ночью, когда Кашины легли спать, муж обратился к жене с упреками относительно дворника.

— А тебе что за дело? Ходила к нему и буду ходить! — озлобленно возразила она.

— Помутилось у меня тогда в глазах, — сказал подсудимый взволнованным голосом. — Схватил я близко лежавший нож и ударил ее. Сколько раз ударил — не помню.

Свидетелей вызывалось свыше 20 человек, и большинство их показаний обрисовывали Валентину Кашину с непривлекательной стороны. Еще девушкой она вела нехорошую жизнь, пила водку, и поведение ее подавало повод ко многим пересудам. Будучи года на три постарше Николая Кашина, она познакомилась с ним, когда ему исполнилось 18 лет. Тихий, скромный купчик, отец которого имел в Петербурге большой торговый лабаз, не замедлил вскоре поддаться пагубному влиянию молодой, смазливой девушки. Узнав, что в доме старика Кашина служит в дворниках один из ее дальних родственников, бойкая Валентина, при его помощи, стала устраивать в дворницкой Кашина частые свидания с его сыном. На столе появлялись водка и пиво; молодая девушка пила не хуже любого мужчины, в отсутствие старика Кашина в дворницкой поднималась вакханалия, и мало-помалу молодой Кашин вступил в близкую связь с Валентиной. Через известный промежуток времени не замедлил появиться и «плод любви несчастной», и увлекшийся Кашин решил жениться на любимой девушке. Несмотря на то, что Валентина считалась богатой невестой, получив после смерти отца-торговца около 20 тысяч рублей, родители Николая Кашина решительно восстали против этого брака. О девушке ходили дурные слухи. Говорили, что она ведет распутный образ жизни, не сдерживаемая своей больной матерью, и еще до знакомства с Кашиным находилась с кем-то в связи. Однако молодого купчика ничто не могло остановить, и, невзирая на мольбы родителей, он против воли их женился на Валентине. Между тем из показания одного свидетеля видно, что невеста Кашина не стеснялась даже торжественности ожидавшего ее венчания и накануне своей свадьбы, по слухам, уходила к любовнику без ведома жениха.

Когда началась супружеская жизнь Кашиных, он понял, наконец, как жестоко обманулся в Валентине, ожидая найти в ней хорошую, любящую жену. Ревность с неудержимой силой заговорила в нем, начались обидные попреки, нередко доходило до крупных ссор, и, издеваясь над мужем, Валентина выгоняла его из квартиры. Кашин горько жаловался на неудавшуюся жизнь своим знакомым. Не стыдясь прислуги, покойная иногда в полночь впускала в свою комнату дворника, пользуясь отсутствием мужа.

О подсудимом Кашине свидетели отозвались с хорошей стороны, рисуя его скромным, дельным человеком.

В числе свидетелей опрашивали также и Ладугина — героя грязного романа покойной Валентины. Это — обычный тип петербургского подручного дворника, с грубым лицом и плутоватыми глазами. На все задаваемые ему вопросы он апатично отвечал: «Не ведаю… не помню», отрицая связь с убитой Кашиной.

После обвинительной речи товарища прокурора слово было предоставлено защите.

Метко охарактеризовав действующих лиц разыгравшейся семейной драмы, присяжный поверенный Н. П. Карабчевский произнес блестящую горячую речь в защиту подсудимого.

— Дело было сделано. Дело кровавое. Дело, требовавшее не только физической силы, но и огромного подъема душевного, — сказал, между прочим, защитник. — Кашин сам стоял перед ним бессильный и жалкий, точно перед созданием чьего-то могучего духа, чуждого ему самому. По отзыву всех, знавших его, он — натура пассивная, мягкая, дряблая, почти безвольная… Он всегда и всем уступал. Жена его била по щекам, когда хотела. Как же это случилось? Он и сам не понимает, ничего сообразить даже не может. Проследим его отношения к жене, — может быть, сообразим за него мы.

Семнадцатилетним юношей он впервые обратил внимание на свою будущую подругу жизни, на Валентину Павловну Чеснокову. В районе Сытного рынка, на глазах его обывателей и торговцев, разыгрался весь его любовный роман, завершившийся столь печальной драмой.

Отец его, старозаветный лабазник Сытного рынка, вел жизнь строгую, аккуратную. Сына своего, первенца, он очень любил и с четырнадцати лет, дав лишь первоначальное образование, приставил к делу. Дело было нелегкое и невеселое. С раннего утра до самого вечера толочься в лабазе, таскать мешки и не выходить из мучной пыли. Зимою мерзнуть, летом не знать ни воздуха, ни развлечения. Праздники только и есть что первые дни Рождества и Пасхи, — даже и по воскресеньям велась торговля. И вот на этом фоне механического однообразия, как раз в пору первого пробуждения юношеской возмужалости, мелькает вдруг что-то очень яркое, заманчивое, почти загадочное: Валентина Павловна Чеснокова! Что-то вроде очаровательного видения, предлагаемого самим демоном-искусителем. Она тоже из района Сытного рынка, — дом, богатый дом Чесноковых тут же, но как это непохоже на то, что он видит всегда у себя дома. Там строгий, хотя и любящий отец, богобоязненная мать, сестры, краснеющие от одного взгляда на мужчин. Его самого берегут, как красную девушку, одного никуда не отпускают. Девица же Чеснокова (из той же, как и он, среды) — сама бравада, сама смелость, сама эмансипация! Такая уж ей счастливая доля выпала… Отца у нее нет, мать слабая и нерешительная женщина, предающаяся пьянству, старший брат — какой-то «дипломат», умывший руки и ни в чем ей не препятствующий.

Девушка красивая, старше самого Кашина, смелая и энергичная, она кружит ему голову. По словам матери Кашина, она «завлекает ее сына». Она устраивала для него пирушки, приезжала за ним, увозила его кататься. Дворник Мазилов, двоюродный брат Валентины Чесноковой, давал им в своей дворницкой приют для интимных свиданий. Место — не слишком поэтичное… Но пусть каждый вспомнит свою молодость — и не будет взыскателен к приюту первой любви, а для Николая Кашина это была действительно первая любовь.

Началась связь, и спустя три месяца «девушка» забеременела. Он не только не отшатнулся, не пытался уйти, как сделали бы многие на его месте, но еще более привязался к ней и решил непременно жениться на ней. Родители его, словно чуя беду, были против этого брака, но он настаивал, и старики из любви к детищу скрепя сердце благословили его.

Уже на втором году супружества Кашин стал подозревать неверность жены. Бывшая его кухарка Ольга Козлова предлагала уличить Валентину Павловну. Она называла ее любовником дворника ее дома — Василия Ладугина и предлагала Кашину притворно уехать и затем вернуться и накрыть любовников. Кашин предпочел, рассорившись с женой, вовсе уехать из дому и переселиться к отцу в Любань, но вероломной засады не устроил. Если бы он мог выдержать до конца эту разлуку, может быть, это и было бы наилучшее в его положении. Но положение было не так просто, чтобы из него найти легкий выход.

Раньше всего и наперекор всему — он все еще продолжал страстно любить эту женщину, а рядом с этим оставались еще дети… Дети, любимые им нежно… Дети эти оставались на попечении развратной и пьяной матери и любовника-дворника, который в его отсутствие разыгрывал роль хозяина и ночевал в ее квартире. По отзыву прислуги, пока Николай Кашин находился в Любани, с Валентиной Кашиной Василий Ладугин жил, как «муж с женой».

Взвешивая слова строго, не одна животная ревность, не ревность оскорбленного самца привела Кашина к печальной развязке. Он проявил достаточно терпимости и человечности в своих отношениях к жене. Еще девице Чесноковой он простил многое, чего обыкновенно не прощают.

В марте 1901 года он переезжает из Любани в Петербург. Навещает жену, детей. Жена его принимает радушно, ласково, просит забыть о прошлом, обещает исправиться, зажить порядочной и трезвой жизнью. Она к нему льнет; не отказывает в супружеских ласках. Он снова размякает, сдается и переезжает к ней… С дворником Ладугиным он имеет «объяснение». Тот отнекивается от связи с его женой и, во всяком случае, обещает даже «гнать ее из дворницкой», если бы та вздумала к нему прийти. Начинается вновь совместная жизнь. Но проходит день, другой, и снова возвращается старое, прежняя острая боль хватает несчастного за сердце. По удостоверению свидетелей, покойная Кашина уже так втянулась в свою пьяную и развратную жизнь, что не в силах была заменить ее. С утра она напивается, дети остаются весь день на руках случайной няньки, она же шатается по квартире без дела, шумит, ругается, иногда убегает куда-то. Прислуга подозревает, что в дворницкую. Подчас она еще дразнит мужа: «А я к Ваське пойду!» Он отвечает ей: «Вот дура», за что с ее же стороны следуют пощечины и ругательства. Она увлекает его пьянствовать вместе, и он начинает попивать.