·  Кроме того, для носителей демонического типа строя психики, которые входили в знахарскую — концептуально-власт­ную — деятельность, с началом их обособления от Бога, не было принципиальной разницы в том, какая эгрегориальная[63] система с каким информационно-алго­ритмичес­ким наполнением является источником и средством осуществления ИХ власти: т.е. любое вероучение как инструмент осуществления ИХ власти над остальным обществом ИМ было приемлемо, а предпочтение при таком подходе отдаётся тому вероучению, которое представляется наиболее эффективным именно в качестве инструмента осуществления СВОЕЙ власти. То, что при этом они сами, связавшись с неким вероучением, могут оказаться во власти его и его хозяев, это — обстоятельство в силу разных субъективных причин может и не восприниматься либо не оказывать влияние на решение вопроса о выборе вероучения.

Поэтому и князья, и знахари, переставшие быть жрецами (в том смысле, как значение этого термина определено в разделе 8.5), были отзывчивы к тому, чтобы перенять и внедрить культурные наработки соседей, живших в толпо-«элитарном» укладе, который естественным для него порядком порождает «элитарную» государственность как систему профессионального управления на основе тех или иных принципов выделения и воспроизводства в преемственности поколений правящей социальной «элиты»[64].

Носители человечного типа строя психики в том обществе тоже были, но они были малочисленны, и кроме того, та культура миропонимания (т.е. информационно-алгоритмическое обеспечение прикладного характера), в лоне которой жило общество Руси изначальной, была не адекватна человечному типу строя психики: должная культура мышления и миропонимания не успела ещё выработаться[65] — иначе бы языческая Русь не втянулась в кризис.

Поэтому поток деятельности носителей человечного типа строя психики не смог воспрепятствовать вхождению Руси в кризис.

Т.е. если характеризовать культуру Руси изначальной в аспекте воспроизводимого ею в преемственности поколений типа строя психики, то она в большинстве своём воспроизводила тип строя психики зомби. Главным навыком личности в ней было то, что люди в их большинстве были носителями преимущественно психической по своему качеству жизненной практики вхождения в определённое настроение, которое условно и только отчасти можно назвать «транс». Это настроение позволяло человеку вклю­читься в эгрегор, получивший название Русский дух, передать управление ситуацией ему, а тот много чего «знал» и «умел», поскольку сложился на основе «антенного поля», образуемого населением Руси. «Пароли доступа» к такого рода включению — общинные нравственность и этика, о которых речь шла ранее.

В Русских сказках эта специфика взаимоотношений носителя Русского характера и Русского духа отражена в похождениях всевозможных Иванов-дураков: сам Иван мало что знает и мало что умеет, и мало чему желает научиться, но ему во всём везёт, и по сюжету сказки его ведёт нечто незримое, что знает и умеет всё, что необходимо для успеха Ивана-дурака. При этом Иван-дурак от умников, которые ему противостоят или которые ему помогают, отличается одним — своим неизменным бескорыстием в отношении окружающих и неподдельной добротой.

Пребывая в этом настроении, представитель Руси мог вступать в бой, будучи почти что полностью невежественным и неумелым во всём, что ныне относится к боевым искусствам, поскольку, когда он пребывал в таком настроении, его эгрегоры были носителями всей алгоритмики необходимых оборонительных и поражающих телодвижений, и через эти же эгрегоры и ноосферу в целом обеспечивался доступ к алгоритмике оборонительных и поражающих телодвижений противника. Вследствие этого при несении в своей психике навыков создания определённого настроения, систематические многочасовые тренировки, состоящие в нанесении ударов ладонями и ступнями по брёвнам с торчащими из них брусками[66] и т.п. и работа с партнёрами, были просто излишними, а стандарт всеобщий телесной развитости и грациозности на Руси был гораздо выше нынешнего — в силу иного образа жизни и иного характера труда. Под взглядом ребёнка, пребывающего в таком настроении, может драпать толпа взрослых, — не разумея, что происходит, и забыв о своих агрессивных намерениях под воздействием охватившего её ужаса, — потому, что Бог действительно не в силе, а в Правде.

И когда былины повествуют о том, ч­то тот или иной русский богатырь в одиночку разогнал или побил если не целое войско, то многочисленный боевой отряд, это не художественный вымысел: это бывало, но это было не столько выражением физической силы и каких-то изощрённых приёмов ведения боя русским богатырём, а результатом воздействия психики индивида, пребывающего в Русском духе, на психику индивидов, в Русском духе не пребывающих[67]; а физическая сила и освоенные приёмы ведения боя были только подспорьем этому, хотя и в аспекте пластики тела и грациозности они превосходили своих противников[68]. Поэтому, чем больше враг знал и умел в смысле владения боевыми искусствами, и чем был более настырен в своей агрессивности, — тем больше у него было шансов покалечиться и убиться в агрессии против носителей Русского духа[69].

Естественен вопрос: Куда это всё делось в последующие времена? — Ответ прост: Под воздействием обстоятельств, порождённых библейским проектом глобализации, в преемственности поколений изменились нравы и этика, вследствие чего Русский дух — эгрегор, сложившийся на Руси изначальной, — в повседневности отвергает всех, кто ему нравственно-эти­чес­ки не соответствует. Но если человек восстанавливает в себе нравственность и этику, свойственную Русскому характеру (пусть даже и на непродолжительное время в каких-то обстоятельствах), то он получает его поддержку[70].

В культуре Руси изначальной было много доброго и был потенциал развития. Но поскольку она в преемственности поколений воспроизводила большей частью тип строя психики зомби, то кризис её в процессе соприкосновения с толпо-«элитарной» культурой библейской цивилизации был неизбежен.

———————

Каждый тип строя психики, выражаясь в поведении множества людей — его носителей, порождает качественно определённые субкультуры, совокупность которых и образует культуры народов и человечества в целом в их историческом развитии. С другой стороны, культура, в которой растут дети, формирует статистику распределения взрослого населения по типам строя психики. Поэтому, если крещение Руси в Х веке — объективное благо, вопреки всему тому, что было высказано нами в адрес библейского проекта глобализации ранее, то мы неизбежно должны увидеть прогресс общественного развития после крещения в результате миссионерской и пастырской деятельности клириков РПЦ и подвижничества некоторой части мирян. Прогресс должен выразиться в изменении статистики распределения взрослого населения по типам строя психики в сторону преобладания человечного типа строя психики.

Мы в праве этого ожидать, тем более, что христианские церкви издревле задумывались о сути человека и его достоинстве и излагали своё мнение по этому вопросу в целях вразумления паствы. При этом надо отметить, что мнение христианских церквей по этому вопросу остаётся практически неизменным на протяжении всей истории христианства. Ниже мы приводим мнение православного святителя Игнатия (Брянчанинова, 1807 — 1867), который обосновывает его высказываниями апостолов, что подчёркивает неизменность этого мнения на протяжении без малого 2 000 лет:

«Что такое — человек? На этот вопрос отвечает человекам Апостол: Вы есте церкви Бога Жива, якоже рече Бог: яко вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие (2 Кор. 6, 16). Священное Писание называет всякого вообще человека домом, обителью, сосудом. Тот человек, который не захочет быть домом Божиим, сосудом Божественной благодати, соделывается домом и сосудом греха и сатаны. Егда нечистый дух, — сказал Спаситель, — изыдет от человека, преходит сквозе безводная места, ища покоя, и не обретает. Тогда речет: возвращуся в дом мой, отнюдуже изыдох: и пришед обрящет празден, пометен и украшен. Тогда идет и поймет с собою седмъ иных духов лютейших себе, и вшедше живут ту: и будут последняя человеку тому горша первых [[71]]. Человек не может не быть тем, чем он создан: он не может не быть домом, не быть жилищем, не быть сосудом. Не дано ему пребывать единственно с самим собою, вне общения: это ему неестественно. Он может быть с самим собою только при посредстве Божественной благодати, в присутствии её, при действии её: без неё он делается чуждым самому себе и подчиняется невольно преобладанию падших духов за произвольное устранение из себя благодати, за попрание цели Творца. Апостол, благоговейно созерцая свободу, которую Бог предоставил человекам преуспевать как в добре, так и во зле во время всей земной жизни, говорит: Яко камение живо зиждитеся в храм духовен, святительство свято, возносити жертвы духовны, благоприятны Богови Иисус Христом, в велицем дому мира не точию сосуди злати и сребряни суть, но и древяни и глиняни, и ови убо в честь, ови же не в честь. Аще убо кто очистит себе от сих, будет сосуд в честь, освящен и благопотребен Владыце (1 Пет. 2, 5; 2 Тим. 2, 20, 21). Дана свобода, но воля Божия пребывает неизменною: Сия есть воля Божия — святость ваша, хранити себе самех от блуда, и ведети комуждо от вас свой сосуд стяжавати во святыни и чести, а не в страсти похотней, якоже и языцы, не ведящии Бога. Не призва бо нас Бог на нечистоту, но во святость. Темже убо отметаяй, не человека отметает, но Бога, давшаго Духа Своего Святого в нас (1 Сол. 4, 3-8). Соделывается человек сосудом и жилищем Божиим посредством христианства; устраивается и украшается жилище действием Святаго Духа: вы созидаетеся, — говорит Апостол, — в жилище Божие Духом (Еф. 2, 22). Вожделенно для человека удовлетворение Божественной цели! Вожделенно для человека достижение достоинства, предоставленного ему Богом!