Я за ним наблюдал, рассматривал футболку, которая облегала его широкие плечи и мышцы спины и бицепсов. Выцветшие джинсы обтягивали его худые бедра, зад и длинные крепкие ноги. У меня перехватило дыхание. Я откровенно разглядывал маршала Дойла. Я его любил, но пульс учащался именно от его красивого сексуального тела.

Он обернулся на звук моего стона, и лучезарно улыбнулся.

Дрожь прокатилась по телу, прямо к полувозбужденному члену. И я был несказанно рад, что он еще работает. Откликнувшись на Яна таким первобытным способом, в физическом плане, я снова почувствовал себя самим собой.

— Он проснулся, — сказал Дойл кому-то на другом конце линии. — Мне нужно идти. Пришлю отчет позже.

Ян закончил разговор, быстро пересек комнату и подошел ко мне.

Я протянул ему руку, он нежно взял ее и поцеловал костяшки пальцев, а потом наклонился и прижался к моим губам.

Я мгновенно захотел большего, но Ян отстранился и посмотрел в глаза. Я хотел, чтобы он был ближе… на мне… во мне… и это было что-то новенькое. Не то чтобы я никогда не думал о Яне сверху, но именно сейчас мысль ошеломила. Я так сильно нуждался в своем маршале.

— Ч-что происходит? — попытался спросить я, но голос не слушался.

— Думаю, тебе нужна вода, — решил он, повернулся к стоящему на тумбочке кувшину, налил воды в стакан, вставил соломинку и, убедившись, что я могу пить, внимательно наблюдал. Я делал маленькие глотки, а утолив жажду, откинулся назад и прочистил горло.

— Привет, — улыбаясь, хрипло произнес я.

— Привет, — вздохнул он, провел пальцами по моим волосам, убирая их со лба. Снова и снова повторяя движение, будто не хотел делать ничего другого.

— С кем говорил по телефону?

— С Кейджем. Отчитывался.

— Он злится? Уверен, он злится.

— Ага. Не думаю, что в ближайшее время мы или остальные маршалы под его руководством попадем в оперативную группу ФБР или УБН. Операции только под нашим командованием проходят намного безопасней.

Ян побрился, и его беспорядочные волосы теперь не стояли дыбом. Мой маршал выглядел усталым, но лукаво мне улыбался. В уголках глаз появились морщинки, а губы сомкнулись в тонкую линию. А от его хриплого голоса, когда он говорил с Кейджем, жар прилил к телу. Нужно было поскорее выздороветь.

— Ми?

Я кашлянул.

— Да, но ни одна операция не безопасна. Даже когда мы главные, всякое может случиться.

— Я бы не стал играть с Кейджем в адвоката дьявола. Он на всех злится, и ты не хочешь оказаться в его списке.

— Это точно, — согласился я, взял за край его футболки и потянул к себе. — Расскажи, что случилось с Хартли.

На лице Яна появилось хмурое выражение.

— Когда приехали парни из ФБР, Хартли уже и след простыл.

— Были и другие. Их арестовали?

— Они оказались мертвы.

— Вот черт!

— Но мы разберемся, хорошо? В смысле, они позволили тебе уйти, а Хартли не из тех, кто прощает. В тот момент, как ты вышел за дверь, они уже были приговорены.

Верно.

— А Войно?

— Его не было.

— Ладно. Тогда, что даль…

— Хватит, — резко произнес Ян. — Маршалы, ФБР, полиция штата и полиция Финикса ищут Хартли и Войно. Мы с тобой ничем не поможем.

— Конечно, но…

— Не хочу тратить время на разговоры о преступниках. Мне нужно кое-что сказать.

Судя по написанному на лице раздражению, хмурому взгляду и сжатым губам, «кое-что» не предвещало ничего хорошо.

— Ладно.

Ян сделал глубокий вдох.

— Ты должен выйти за меня.

У меня заняло некоторое время осознать сказанное. Я слышал, что он сказал и был рад, но также я забеспокоился, что он сошел с ума.

— Что?

— Знаю, знаю, — проворчал Ян и провел рукой по моей щеке. — Но послушай, мне нужно было принять кое-какие решения относительно тебя.

У меня болело горло и во рту пересохло, однако я боялся попросить еще воды, потому что не хотел перебивать.

— А им все равно пришлось сначала связаться с Аруной, — произнес он дрогнувшим голосом. — Я был прямо здесь, но всем было плевать на мое мнение.

Я кивнул.

— Хочешь еще воды?

— Да, пожалуйста, — прохрипел я.

Ян налил в стакан еще воды, затем поднес конец соломинки к моим губам и наблюдал, как я делал несколько глотков. Глубоко вдохнув, он поставил стакан обратно на тумбочку и взял мою руку в свою.

— Так что скажешь?

Мог ли Ян выглядеть еще более печальным?

— Ми?

Я тихо засмеялся.

— Послушай, я понимаю, ты испугался, но…

— Нет, все не так.

— Ян…

— Просто скажи: «Да, я стану твоим мужем».

— Нет.

Ян слегка склонил голову набок, будто не был уверен, что правильно меня расслышал.

— Нет?

Я не смог сдержать улыбку.

— Ты хочешь этого, чтобы первым узнавать, если со мной что-то произойдет. Я понимаю. Но мы не должны…

— Нет, я…

— Мы можем составить доверенность и…

— До того, как тебя похитили, ты хотел, чтобы я стал твоим мужем, — оборонительно произнес Ян.

— И ты отказал, — напомнил я.

— Да, но теперь согласен.

Я покачал головой.

— Ты хочешь иметь право голоса, и я уверяю, оно у тебя есть. Тебе не нужно надевать кольцо на мой палец, чтобы стать парнем, принимающим решения относительно моего здоровья.

— Миро…

— Все в порядке, — успокоил я, положив руку на его щеку. — Боже, как же я рад тебя видеть!

Ян на мгновение закрыл глаза, прильнув к моей руке, а затем глубоко вздохнул и посмотрел на меня.

— Я считал брак глупостью.

— Знаю, ты так думал и до сих пор думаешь.

— Да, но теперь уже не уверен.

— Ладно, давай отложим этот разговор до тех пор, пока ты во всем не разберешься. Хорошо?

— Но я хочу быть… ближе.

— О, маршал, даже не представляешь, как сильно я этого хочу.

Ему потребовался миг.

— Я тут душу изливаю, а ты ведешь себя как извращенец.

Смех причинял боль, но я не смог сдержаться.

— Ай-ай… хватит.

— Ты думаешь только о сексе.

— Что? — невинно поддразнил я.

— Господи, только ты на больничной койке можешь думать о сексе.

— Поцелуй меня, — пробормотал я. Внезапно вся энергия исчезла из тела и стало трудно держать глаза открытыми.

— Думаю, тебе нужно отдохнуть.

Господи, как же я устал.

— Ага, хорошо, — дрожащим голосом согласился я и закрыл глаза. — Но сначала поцелуй.

Губы Яна коснулись моего лба.

— Не так, — зевнул я.

— Знаю, — хрипло прошептал он, прижимаясь губами к моему виску. — А теперь спи.

— Ты же останешься?

— Конечно, любовь моя. Не волнуйся.

И я не волновался. Со мной же был Ян.

***

ПРОСНУВШИСЬ, я был одновременно кое-чем удивлен, а кое-чем нет. Например, вид спящего на одном из неудобных кресел около моей больничной койки Яна меня совсем не удивил. Зато вот присутствие Кэтрин Бентон, одной из моих лучших подруг, еще как. Девушка стояла очень близко, почти нависая над моим лицом, и выглядела просто ужасно.

— Ну и видок, — хриплым голосом прокомментировал я.

— Ну и тебя красавчиком не назовешь, — парировала подруга.

— А почему ты в халате? — удивленно спросил я.

Кэтрин подошла ближе, убрала пряди волос с моего лица, а затем наклонилась и поцеловала в лоб.

— Потому что я тебя оперировала, — выпрямившись, ответила она.

— Зачем?

— Этот человек вырезал у тебя ребро, и я хотела убедиться, что не осталось сколов или осколков, — откровенно ответила Кэтрин.

В ответ я широко улыбнулся.

— Кто тебе позвонил?

Подруга приподняла бровь.

Вот черт.

— Аруна, — ответил я сам на свой же вопрос.

— Ага. Она твой экстренный контакт; ей позвонили, чтобы узнать, что делать.

— И она сразу же позвонила тебе.

— Как ей и следовало, — ответила Кэтрин.

— Она в порядке?

— Она волнуется, как и все мы.

Под всеми она подразумевала мой ковен — Кэтрин и трех других женщин, которые стали мне семьей еще с колледжа.

— Но ты же им сообщила, что я в порядке.

— И все согласились остаться дома, если я буду здесь.

— Спасибо.

— Не за что, — пробормотала она и взглянула на Яна.

Он сидел в неудобной позе, и я глубоко вздохнул.

— Он красавчик. Правда?

— Да, очень красивый.

— Думаю, он меня любит.

— Согласна.

— Я хочу стать его мужем, — прошептал я.

— Вы уже живете вместе. Думаю, ты на правильном пути.

Задумавшись, я посмотрел на больничный халат, гипс на левой ноге ниже колена, а затем перевел взгляд на лицо подруги.

— Чувствую себя немного странно.

— Знаю.

— Вот почему я так спокоен?

— Угу.

— Думаю, я под кайфом.

Кэтрин многозначительно подняла брови.

— Хартли тоже давал мне какие-то препараты.

— Ну конечно же.

— Именно поэтому я не умер от сепсиса или другого заболевания, когда он вырезал ребро?

— Я не собираюсь благодарить этого психопата, — холодно ответила Кэтрин. — Даже не признаю смертную казнь, но в его случае… готова сделать исключение.

— Нет, не готова.

Подруга замолчала и задумалась о сказанном.

— Не готова. Но могу придумать много разных способов его смерти.

Я протянул ей руку, и она ее взяла.

— Присядь.

Кэтрин села рядом со мной, и я наконец заметил, какой уставшей она была.

— Это моя вина. Извини.

— За что? За то, что тебя похитили? Серьезно, просишь за это прощение?

— Ты ужасно выглядишь.

— Знаю. Обычно я неотразима.

Подруга была права, она всегда выглядела на все сто. Кэтрин походила на богиню: ее густые черные волосы были заплетены в косу и собраны в низкий пучок, ресницы казались ненастоящими, а на щеках проступил легкий румянец.

Даже в бледно-голубом халате она выглядела очень привлекательно. Но теперь, посмотрев внимательнее, я заметил на ее красивом лице беспокойство и страх… страх за меня… она выглядела уставшей. Кэтрин словно горевала: нахмуренные брови, сжатые в тонкую линию губы, темные круги под глазами и бледная кожа. Я напугал ее до чертиков.

— Прости.

— Перестань, — просто сказала она.

— Ты прекрасна, — прохрипел я.

Подруга накрыла рукой наши переплетенные руки и посмотрела на меня.

— Перестань болтать, ты еще слаб.

— Тогда расскажи о моем состоянии.

Кэтрин резко вздохнула.

— Хартли вырезал твое двенадцатое ребро, его еще называют плавающим. И из всех ребер именно двенадцатое нестрашно потерять.

— Ладно.

— Ребро называется плавающим, или ложным ребром, потому что прикрепляется не к грудине или к любому ее хрящу, а только к позвонкам.