В конце концов, на каждое чудовище или колдуна найдется свое боевое заклинание, а обычных людей можно победить стрелой или мечом. Зато никто здесь не появляется из тени и не убивает из-за спины. И не пытается повесить на другого свою вину. Но главное, что поняла Гала — на этой грани она волшебница, что в сочетании с помощью верных спутников позволяет ей отбиться от любой опасности. На той же грани, что большинство опрометчиво считает Явью, Гала — почти никто, даже ничто. Простая, одинокая девочка-студентка, виноватая лишь потому, что кому-то, кто неплохо устроился на так называемой Яви, хочется кушать. И еще кое-что: здесь есть место подвигу, достаточно желания и усилий. Там подвиг — просто не убить невинного человека. Или отдать свою жизнь за другого.

Вспомнив стрельбу в коридоре, Гала встрепенулась, огляделась. Михай был жив, здоров, сидел на своей лежанке с ножнами на коленях, но лицо его выражало такую вселенскую скорбь, что девушка даже не знала — радоваться ей самой или тоже огорчаться.

— Михай! — воскликнула она и еле сдержалась, чтоб не обнять своего малосимпатичного спутника, — ты… как? Ты жив?

— Как видишь, — произнес он мрачно, — ничего не понимаю. Этот козел попал в меня, я боль почувствовал, а потом… оказался здесь. Ночь, звезды светят, ты храпишь…

— Я не храплю, — огрызнулась Гала с обидой.

— …говорят же — храпишь. Мне виднее… слышнее, то есть. Боград дежурит… Увидел, что я поднялся, сперва удивился, потом говорит, мол, хорошо, покарауль, я посплю. Ну два часа покараулил, надоело, спать хочется, я его растолкал, теперь, мол, твоя очередь. Боград не возражал.

— А ты? — спросила Гала, зачарованная его рассказом.

— Ну, лег спать. Но я просто спал, поняла? Как телик, который выключили, потом опять включили. Ничего не видел. Никаких других граней. Слушай, это че, я реально одногранным стал? Как Боград или эти… Неспящие?

— Да я сама ничего не понимаю. Выходит, чтобы стать одногранным, достаточно просто погибнуть на Яви. И Боград там погиб, и Старх, теперь вот Вирлена… готовится. Слышь, Боград, — Гала растолкала спящего поблизости странника.

Он проснулся, посмотрел на нее взглядом сытого и сонного кота, которому зачем-то докучают дети.

— Слышу, Гала, — произнес он, — не надо меня будить. Я и сам вскоре собирался проснуться.

— Боград, — начала Гала, — неужели, чтобы стать одногранным, достаточно просто…

— …погибнуть на другой грани, — докончил странник ее вопрос, — не знаю, честно говоря. И не интересовался.

— А тебе самому было достаточно? Ты же тот Боград Пламень, что покончил с собой пятнадцать лет назад?

— Вопрос риторический? — нахмуренный Боград поднялся с лежанки, — честно говоря, моему самоубийству там предшествовала встреча с колдуном Мадраксом. И, потому, я полагаю, что именно его чары, а не мое самоубийство сыграли основную роль.

— А Старх? А другие сектанты? — не отставала Гала, — и, вообще, непонятно, почему одногранным можно стать только здесь? Я не знаю ни одного человека, который бы жил только на грани, которая называется Явью. Обычно кто погибает здесь, погибает и тут.

— Не знаю, — странник явно был раздражен таким допросом, — ты думаешь, Мадракс для меня открытые уроки проводил, демонстрации всякие? Чего-чего, а свои секреты он хранить умеет. Полагаю, и в этот раз без него не обошлось.

— Ну да, кстати — робко предположил Михай, — не обошлось. Подстрелил-то меня один из его приспешников. Из компании «ММ-Страх». ММ — это Мастер Мадракс, так Гала расшифровала. А Мастером его зовут подчиненные на другой грани. Ругар этот, что Галу убить хотел. Да, кстати, мы выяснили, что Смертоносцы работают на Мадракса.

— Не спеши с выводами, — Боград усмехнулся, — а тебе, Гала, я советую лезть с вопросами не ко мне, а… мы все равно скоро подойдем к жилищу колдуна. Так что лучше его потряси.

— Потрясем, потрясем, не волнуйся, — глаза Михая хищно блеснули, — возьмем за его колдовскую бороду и потрясем. Наверное, вытрясем. Вот только…

Михай покосился на ножны и его лицо снова вмиг помрачнело.

— Мой меч, — вздохнул он горько, — мой трофей, захваченный в честном бою. Мой защитник и моя надежда…

— А что случилось? — спросила Гала с сочувствием.

— А вот че! — воскликнул Михая, доставая из ножен ржавый старый погнутый клинок, — им теперь даже не ударишь как следует — рассыплется. Только ворон пугать. Прикинь, за одну ночь в такое говно превратился!

— Думаю, дело тут не в ночи, — Гала задумалась, — по крайней мере, не во времени. А, видимо, в том, что это меч Смертоносца.

— Был, — поправил Михай.

— Был, — подтвердила Гала, — и мог снова стать. Когда Моркуш убил Смертоносца, а ты захватил его меч… в тот же день на другой грани тебя неожиданно приняли на работу в «ММ-Страх».

— Да, кстати, — дошло до Михая.

— Удивительно, ты неожиданно начал рядиться в траурный костюм, как господин Ругар на той грани, он же Смертоносец на этой.

— И че? — до Михая доходило с трудом, — это тупо униформа в «ММ-Страхе» такая. Или, как выразился тот, кто меня вербовал… дрискот.

— Дресс-код, — поправила Гала, — ладно, оставим вопросы одежды. Это испытание огнем, помнишь? После него должен был закончиться испытательный срок. И ты бы стал одним из них.

— Из Смертоносцев?

— Угу. Убив кого-то, кого не убил бы по собственной воле. Меня, например. Потому меня и заманили в «ММ-Страх». Один выстрел — и ты Смертоносец. Очнулся бы на этой грани, еще бы вырезал Бограда, Ратибора и Ялара. Вот так Мадракс попытался избавиться от подошедших слишком близко врагов, заодно исключая возможность их примирения. Может, это план был какой-то, может черный клинок Смертоносца повлиял. Ну, заколдован был специальным образом, как будто запрограммирован. Не знаю, короче.

— Это и не важно, — сказал Михай, — важно, что у Мадракса и в этот раз не выгорело. И меч свою силу потерял. Опять мы его обошли, прикинь! И еще важно, чем мне теперь сражаться. А то на хрен я нужен? Без оружия.

— Ну, это поправимо, — произнес Боград и протянул ему вполне добротный меч, — вот, ночью в деревню сходил, порылся. Оказалось, не все там были мирными крестьянами.

— Ты… как всегда! — выдохнула Гала с чувством не то восхищения, не то возмущения.

— А ты жалеешь? — скромно парировал странник.

Северная Пустыня, будучи, Северной, не отличалась жутким зноем, тем более что и здесь осень вступала в свои права. И все же сухой воздух, песок, в котором иногда вязли ноги, ветер, время от времени швырявший этот песок в лицо — все это не способствовало приятным впечатлениям от прогулки. Да и жажда мучила — путники все чаще прикладывались к флягам, которые, в свою очередь, все быстрее пустели. Когда же солнце переползло зенит, стало еще и жарковато, выступил пот.

Хуже всего в пути себя чувствовал Ялар. Мало ли, что шел по родному краю, где ему привычнее! Проблема состояла в том, что конь павшего товарища, на которого, он, по всей видимости, рассчитывал, ночью благополучно удрал, и, теперь гордый Сын Ветра тащился, подобно своим спутникам, пешком. Так что к общей неприятности похода добавилась и банальная неприспособленность жителя Северной Пустыни к пешим прогулкам. Во всяком случае, столь длительным. По этой причине Ялар через каждые два часа устраивал привал, а где-то посредине между привалами ворчал, что, дескать, плетемся как снулые змеи.

— Тебе есть, куда спешить? — ехидно заметил Боград в ответ на второе или третье по счету такое замечание, — ветер же никогда не опаздывает.

— Смейтесь, смейтесь, — кажется, парень обиделся, — опасность всем нам угрожает, тут не захочешь — заспешишь.

— Что ж ты помощь не вызвал своим свистком? — осведомился подозрительный Ратибор, — или, поди, обманываешь нас. Как это называется — развод, да? Сами боитесь в Город Мертвых лезть, а тут как раз мы подвернулись. Вот ты и решил, ловкий парнишка, этой свистулькой нас заманить, чтоб жар нашими руками грести.