Перед мысленным взором появляется картинка: невинно тянущиеся к моей груди губки приоткрылись, обнажая хищно оскаленные зубки, и… кажется, я даже услышала хруст разрываемых тканей. Для полной достоверности только боли не хватает. А вместо этого… не поверив ощущениям, открываю глаза и в шоке взираю на представшую картинку: из образовавшейся в полотенце прорехи (то есть треск ткани реально был!) торчит та самая часть моего тела, к которой с самым невинным видом, умильно посмактывая, и присосался малыш.

-- Сразу видно – мужик! – с гордостью в голосе прокомментировал действия сына Элифан. – Лёгких путей не ищет, на компромиссы не идёт. Только прямо к цели, -- в голосе мужчины проскальзывают знакомые, греющие душу мурлыкающие нотки.

Страх отступил. Чувствую, как на моих губах расцветает улыбка. Отрываю взгляд от своего маленького чуда, встречаюсь с полыхающими страстью голубыми глазами, а они… весьма красноречиво указывают на малыша, затем на дверь, и многозначительно та-а-ак окидывают меня раздевающим взглядом.

И я… я затаив в предвкушении дыхание, жду. Жду, когда же насытится малыш, и тону в этих бездонных голубых озёрах. Ощущая, что от охватившей вмиг слабости ноги вот-вот подогнутся. Такое счастье накатывает… но вдруг вспоминается, что хоть в ванной и подозрительно тихо, да и на шум никто оттуда не вышел, но вдруг отец с Артоном всё ещё там. Да ещё и взгляд на поломанную дверь падает, и понимаю: в этой комнате никакой личной жизни нам не светит. А тут ещё и из зала доносится голос маркизы:

-- Элифчик, и что прикажешь с этим не желающим приходить в себя телом делать?

Всё очарование момента вмиг растаяло. Признаться, я не удержалась и всё же хихикнула, услышав домашнее прозвище моего… блин, вот и кто он мне теперь? Не суть. Потом разберёмся.

-- Память подчистить и выкинуть на территорию гимназии, -- не отрывая от меня взгляда, хрипловато отвечает Элифчик, блин…

И тут до меня доходит, что потерять такой шанс на месть, пусть и не за себя, ну или не только за себя, я не могу!

-- Не-е-е… так дело не пойдёт, -- передавая наконец-то насытившегося малыша отцу, извещаю и направляюсь туда, откуда слышен был голос маркизы. Отстраняю преграждающую путь, болтающуюся на одной петле дверь, и добавляю: – У меня перед ней должок завалялся.

Анджея удивлённо взирает на меня, а я -- спокойно на всё ещё распростёртое на полу тело. Видать Элифан, силы не рассчитав, очень хорошо приложил змеищу о стенку, к слову та самая стенка тоже пострадала: местами трещинки пошли, и лепнина кое где на потолке даже пообсыпалась.

-- М-да, теперь из-за этой стерляди ещё и ремонт делать, -- говорю, в ужасе представляя, каких трудов это будет стоить.

-- Не извольте беспокоиться, молодая госпожа, -- извещает дух.

«Госпожа? Он сказал госпожа?» На всякий случай смотрю на свою руку, и прямо дежавю какое-то, как когда-то давно, почти в прошлой жизни, ведь такое уже было, тогда я так же в шоке обнаружила, что кольцо вновь на моём пальце. И когда только успело там появиться?

Раздаётся стон. Смотрю на начинающую приходить в себя Моргану. О да, детка, давай… это будет куда приятней, чем с твоим бездыханным тельцем. А в голове моей зреет коварный план скоропостижной мести.

-- Быть Вам, леди Моргана, бессловесным поросёнком во веки вечные, пока чей-то нож или зубы не разлучат вас с этой свинской жизнью.

На месте недавно возлежавшей змее-леди появилась копия нынешней Гардариельки, и выдав душераздирающее, пронзительное: «Уи-и-и-и!!!», попыталась закатить глазки, имитируя обморок, да не тут-то было.

-- И не надейся, что кто-то тебя пожалеет или расколдует. Никто, кроме меня! А я -- никогда! – подхватывая невесомое тельце, обещаю и, создав портал, выкидываю змее-кроху в те самые посадки Артизы, где когда-то эта самая стерлядь бросила на волю судеб свой нынешний прототип.

-- Не слишком ли это жестоко? – раздался из-за спины сдавленный голос маркизы.

-- Это ещё мягко, -- с совершенно неожиданным чувством удовлетворения извещаю, и случайно бросив взгляд в зеркальную стену, что шла по обеим сторонам зала, поразилась выражению собственных глаз и коварной, даже какой-то плотоядной улыбке, расплывшейся по моим губам.

Не успела я обернуться, как оказалась в крепких мужских руках. Сердце на миг приостановилось в испуге. От былой самоуверенности не осталось и следа. Глаза поднять страшно. Он же приворожён! Одно дело он отпихнул пассию во время моих родов, и кто знает, что им двигало в тот момент, когда вышвырнул, не рассчитав силы, из спальни. А вот как отреагирует на мой поступок?

Стою, вся сжавшись. Дышать даже боюсь. Элифан молчит. Судя по едва уловимым звукам, маркиза удаляется прочь, оставляя нас наедине, а мне страшно! Да-да! Вот он, любимый, родной и всё такое, да, каким-то чудом кольцо опять на моей руке, и дух назвал меня госпожой, но кто его знает?

-- Малышка, -- голос Элифана звучит тихо и нежно. – Прости…

Что??? Я ослышалась? Поднимаю голову, с недоверием смотрю в эти напоминающие синие озёра глаза, и понимаю, что начинаю тонуть. Окружающий мир словно перестаёт существовать, есть только я и он.

-- Прости, я не должен был поддаваться её чарам, -- нарушая идиллию, произносит он, и мне становится бесконечно стыдно, ведь он…

-- Ты и раньше был околдован, -- вновь опуская глаза, шепчу, и затаив дыхание, жду реакции.

-- Тобой? Глупышка, -- слышится смешок, -- твоих знаний недостаточно, чтобы разрушить мою защиту, малыш.

-- Не мной, Морганой, -- честно признаюсь, и на душе самую чуточку, на полноготка, становится легче.

-- Чушь это, малыш, -- нежно обнимая, шепчет. – Ты в моё сердце запала ещё там, при первой встрече в зале приёмной комиссии.

Не веря своим ушам, смотрю на него, а он с улыбкой спокойно поясняет:

-- Понимаешь ли, жена моя, -- его губы легонько прикасаются к моим волосам. – Мой вид мало с кем совместим, и мы чувствуем себе подобных на интуитивном, животном уровне. Возможно именно потому ещё там я обратил внимание на бедную перепуганную превращениями девчонку. И потом, -- нежный и до ужаса скоротечный поцелуй в губы, -- Даже если Моргана и пыталась приворожить меня к тебе… хотя, убей меня, не пойму, зачем ей это?

-- Отомстить хотела, -- обретая вновь возможность дышать, хрипловато отвечаю. – Я же невестой верховного была.

-- А-а-а!!! – на мгновение отстранившись, он торжествующе приподнял брови и завершил за меня: -- Решила помучить? Думала, мне конкурент не по зубам достался, да?

Киваю. А что тут скажешь? Он и сам всё прекрасно понял. Только как он в итоге на это понимание отреагирует?

-- Так вот, жёнушка, -- вновь обняв и почти касаясь губами моего уха, шепчет Элифан. – К твоему сведению, наш вид не только мало с кем совместим в целях продолжения рода, нам не везёт ещё и в том, что без истинной и обоюдной любви зачатия никогда, ни при каких условиях не произойдёт. Делай вывод, милая. Я свой уже сделал.

Вновь поцелуй, но в этот раз уже более смелый. А я… я с мыслью: «Значит он меня действительно любит!!!» -- уплываю в блаженство, но всё же… всё же мы в зале, куда в любой момент кто-нибудь может войти, а там, в спальне, сломана дверь и… слегка отстранившись, спрашиваю:

-- Что мы делаем?

-- Не поверишь, -- шепчет и снова целует, -- продолжаем размножаться…

И мой муж… м-м-м… как же приятно это звучит, в общем, в какой-то миг показалось, что я лечу, недолго, считанные доли секунды. Это Элифан, не отрываясь от моих губ, подхватил моё тело, и вот мы уже в спальне. И не важно, что дверь на одной петле болтается, и не страшно, что кто-то нас застанет в таком виде. Во всём мире есть только он и я, а остальное потеряло в этот момент значение.

Возле кровати меня осторожно поставили на ноги. Элифан, на ходу срывая с себя рубашку, вернулся к двери, придав ей положение, отдалённо возвращающее оной функциональность. А я так и стою, тупо любуясь его торсом. А затем…

Мир пошатнулся, поплыл, едва он снова начал целовать. В этот раз страстно, прикусывая мою нижнюю губу. Его руки уверенным жестом сбросили скрывающее моё тело, местами порванное, но чудом остававшееся на месте полотенце. Прикосновение к его обнажённому телу отозвалось усиливающейся волной тепла внизу живота и леденящими кожу мурашками на спине. Невероятная смесь ощущений была настолько приятной, что я не смогла удержать рвущийся наружу стон.