Она повернулась и, наконец, заметила его под сводом арки – он стоял, опёршись плечом на косяк, скрестив руки на груди и многозначительно ухмылялся, поглядывая на дорожную сумку в её руках. Кроме них в зале никого не было, даже вездесущий Морган куда-то запропастился.

– Я вчера уволилась. Теперь возвращаюсь домой.

– Я знаю, – Лазар пожал плечами и вышел на свет. Полицейская форма говорила о том, что он при исполнении служебных обязанностей. Бергот присел на диван, закинул ногу на ногу, посмотрел Крам в глаза и ровно сказал: – Я знаю, что вы убили Рауля Астайле.

Сьюзи удивлённо приподняла брови, а потом нарочито ласково улыбнулась, поставила сумку на пол и иронично спросила:

– А с чего бы это мне его убивать?

– Из-за денег. Вы интересовались счетами Астайле, вы выходите замуж за его брата – теперь уже миллионера. Ваше настоящее имя Элис Паркер. Вы давали Оржу успокоительное и подмешали его же в вино охраннику в день убийства. Вы имеете медицинское образование и ранее работали в аптеке – достать меллектин вам раз плюнуть. И вы единственный человек, кто был у Оржа дома после смерти Астайле. И именно вы, Сьюзи, подложили в его шкаф орудие убийства. Разумеется, после того, как напоили Оржа снотворным, стерли с ножа свои отпечатки пальцев и вложили его в руку сонного Стайлера, – Бергот говорил о том, к каким выводам он пришёл этой ночью, а Крам спокойно и внимательно его слушала, с её лица не сходила ироничная улыбка.

– Да вы – фантазёр почище Стивена Кинга, – рассмеялась она, когда Лазар закончил говорить, и только сейчас он заметил, что взгляд Крам не изумлённо-весёлый, а расчетливо-ледяной. Такое невероятное самообладание хрупкой молодой женщины его шокировало. Её не удастся вывести на чистую воду ни обвинениями, ни угрозами. Всё, за что он мог привлечь её, это за подделку документов, и в убийстве Рауля прямых улик против Оржа Стайлера много больше, чем против Крам, а это значит только одно – Берготу не остаётся ничего, как поскорее замять эту историю и оставить Сьюзи в покое. Судя по невозмутимой улыбке, сама Крам тоже это неплохо понимала.

– Я не фантазёр, Сьюзи. В середине августа вы сказали своему жениху, что едете к больной матери. Вы раздобыли мелликтин, уже тогда задумав убийство Рауля. Натан делился с вами своей ненавистью к брату, но в вашем преступлении решающую роль сыграло не это, а деньги Астайле. Вы устроились на работу в Голубой Рай, чтобы выждать удобный момент, а попутно наблюдали за отношениями Рауля и других хастлеров. Утром вы спустились в бар и тайно подсыпали снотворного в напиток охранника, потом сказали Билли, что он пьян, и пока все занимались им, вы поднялись в комнату Рауля, где и убили его. Впоследствии вы не раз по-дружески поили Стайлера успокоительным и отвозили его домой. Как только выпала возможность, вы усыпили Оржа, потом вложили в его руку нож и спрятали у него дома, после чего ушли. Должен признать, что ваш план был бы идеален, если бы не маленькая деталь. Решив подставить Стайлера, вы не знали о его непереносимости к крови, потому что работали в Голубом Рае всего пару месяцев. За ваше преступление в тюрьму попал невиновный человек. Я понимаю, что вам нужны были деньги Астайле, но Орж не сделал вам ничего плохого.

Сьюзи ровно и спокойно слушала Бергота, всем видом выражая то, что всё сказанное – просто бред.

– Вы сможете доказать в суде, что именно я убила Рауля? – спросила она, напрочь игнорируя то, о чём Лазар только что говорил.

Бергот зло стиснул зубы, так, что желваки заходили на скулах.

– Вероятно, нет, – мягко отозвалась Крам, угадав его тайные страхи и его боль. – Я не убивала Астайле, а ваша придуманная история – только показатель вашего непрофессионализма. Признайтесь уже, Лазар, вы просто пытаетесь выгораживать своего любовника за мой счет. Не выйдет. У вас нет против меня ни-че-го, и ничего быть не может. И персонально для диктофона, который спрятан где-то здесь… я не убивала Рауля Астайле. У вас есть ордер на мой арест?

– Нет, – тихо ответил Лазар, глядя в глаза этой хладнокровной стерве.

– Что ж, тогда всего хорошего, господин Бергот, – она улыбнулась ему на прощание и, подняв сумку с пола, пошла прочь.

– Я привлеку вас за нахождение в стране по поддельным документам, – бросил ей вслед Лазар. – Вы не покинете город.

– Это всего лишь задержит меня на пару недель. – В дверях Сьюзи ещё раз обернулась, чтобы смерить Лазара насмешливым взглядом, потом села в такси и уехала.

Бергот долго смотрел на закрывшуюся за Паркер дверь, и понимание, что всё кончено, постепенно приходило к нему тупой болью в левом подреберье.

Морис подошёл к другу и положил сильную тёплую ладонь на его плечо, чтобы утешить.

– Да, не прокатил фокус.

– Да, – Лазар печально вздохнул, – не прокатил.

– Ты только не раскисай, Бергот. Ну, и чёрт с ней. Конечно, плохо, что этот мальчик, Стайлер тебе нравится, но…

– Да при чем тут это?! – закричал Лазар, вскочив на ноги. Он заметался по залу, размахивая руками, пунцовый от гнева. – Дик, личные пристрастия тут вообще не имеют значения! Пойми, не должен невинный человек сидеть в тюрьме только потому, что мы с тобой схлопочем выговор и подмочим собственную репутацию. И не важно, кто тут кому сват, брат, любовник! Я засадил в тюрьму невиновного человека, чёрт тебя дери, а ты говоришь: «ничего страшного»?!

– Возьми себя в руки, Бергот, – заявил Дик, вперившись в напарника ледяным строгим взглядом.

Лазар устало опустился на диван. Он долго просидел так, запустив пальцы в волосы и болезненно размышляя над чем-то. Ни разу за всю их совместную службу, Морис не видел его таким подавленным.

– Ты говорил, что у Оберфота должок перед тобой, так?

Бергот вопросительно взглянул на Дика и медленно выпрямился.

Напарник улыбнулся Лазару многозначительно и коварно.

– Ник Альтерри лучший адвокат в этом городе и в этой стране, приятель.

– Ну и?

– Что – ну и? Наш старичок Оби с ним на короткой ноге. Но я тебе в этом деле не помощник, так что сам разгребай своё дерьмо и говори с Оберфотом.

Лазар на радостях кинулся к Дику с объятиями и в порыве эмоций бегло прижался губами к его губам.

– Дик, я тебя обожаю, – это было последнее, что сказал Бергот. Потом он со всех ног помчался к своей машине, едва услышав в спину ироничное и доброе: «Я тебя тоже, псих чертов».

***

Ник Альтерри оказался молодым перспективным адвокатом, в дорогом твидовом новехоньком пиджаке и начищенных до блеска лакированных туфлях – на этом, помимо выдающегося ума, его достоинства заканчивались. Лучший адвокат этого города и страны был низок ростом, коренаст и слегка упитан. Семнадцатого февраля он встретился в кафе на Малахитовой улице с Лазаром и Диком, чтобы обсудить детали найма своей драгоценной персоны.

– Я изучил дело Стайлера, – сразу выдал он, едва присев на своё место за маленьким круглым столиком, покрытым клеёнчатой ажурной скатертью и решительно отказавшись от чашечки кофе, которое ему предложил заказать Бергот (за свой счёт, разумеется). Ник сцепил руки перед собой и, опёршись предплечьями на стол, внимательно посмотрел на Мориса, потом на Лазара. Серые глаза Альтерри глядели очень серьёзно и пристально. – Скажу сразу, шансов на оправдательный приговор мало и многое будет зависеть от присяжных, но думаю, что имея такой козырь на руках, как медицинское освидетельствование о непереносимости вида крови у Стайлера, я смогу ему помочь.

– Сколько вы хотите за ваши услуги? – ровно спросил Бергот, заранее зная, что придётся занять денег у всех знакомых, чтобы оплатить помощь того, кто из четырёхсот восьмидесяти шести дел проиграл всего два.

– Я учту то, что Франк очень просил вам помочь, тем не менее, – Альтерри задумчиво прищурился, очевидно, прикидывая в уме сумму, – мои услуги не бесплатные. Я частный адвокат, потому вынужден сам заботиться о таких вещах, вы понимаете?