- Ты знаешь что с ней?

- Позавчера ее забирали санитары на процедуры…

- Смотри на меня, - перебил Таш.

Девушка сжалась и тряслась как осиновый лист. Она медленно подняла голову и глазами полными слез посмотрела на главу Деревни.

- Ты сама-то себя хорошо чувствуешь?

Маргарита быстро закивала в ответ.

- Я очень переживаю за маму. Когда ее привезли, они сказали, что у нее началась деградация. Что это такое не пойму. Санитары не объяснили, - Таш задумался. Он подошел к своей тумбочке. Покопавшись в верхнем ящике стола, он достал автошприц и две ампулы.

- Идем, - он стремительно вылетел из дома, небрежно отстранив с пути девушку.

Маргарита побежала за ним. Быстрыми шажочками она пыталась идти с той же скоростью, но Таш делал огромные шаги и все время опережал ее.

- Ты со своей матерью прибыли сюда не так давно?

- Третий месяц всего…- не успела она договорить, как уткнулась в грудь старосты.

Таш резко развернулся. Он отстранил в сторону Маргариту и, нагнувшись, посмотрел на ее зеленую бирку: 3456.МАРГО.4.3455.3.DD. Взглянув в растерянные глаза девушки, Таш повернул в прежнюю сторону и поспешил к ней в дом. Таш вспоминал, что за последние несколько месяцев к ним в Деревню попали лишь трое: Маргарита, ее мать – Екатерина Валерьевна Семиовская и в этом месяце Кир. Кроберг рассказала Ташу о том, что Марго вместе с мамой определили в резервацию, когда после очередного планового осмотра Екатерины Валерьевны у нее обнаружили следы «белой язвы». Мать Марго была и без этого смертельно больна. Однако наличие перерождающихся моний у нее и ее дочери оказалось полной неожиданностью. Был объявлен карантин. Прибывшая группа из резервации упаковала их в сохранные капсулы и увезла с собой в Деревню. Зеленый цвет бирки говорил о том, что объекты не представляют никакого интереса с практической точки зрения. Они не обладали никаким электрохимическим потенциалом. Находились на ранней стадии развития болезни. Больше всего Таша пугали две последние латинские буквы «DD». Они означали деградацию моний:  утрате ими контроля над мутацией организма и постепенному отмиранию. Проблема заключалась в том, что мутационные процессы в теле продолжали происходить из-за наличия в нем моний, но происходило это беспорядочно, что вредило функционалу организма. Быстро умирающие клетки моний выделяли ядовитый фермент – АТ-морте. В обычном случае отмирание происходит постепенно и АТ-морте производит омолаживающий эффект на клетки, убивая старые и не прочные. В случае с Маргаритой и ее мамой Екатериной отмирание моний было массовым. Количество ядовитых клеток АТ-мортов было очень велико, и они просто поедали организм изнутри, нарушая его функционал.

Таш вошел в дом, где жили Марго с мамой. Екатерина Валерьевна лежала на кровати и держалась обеими руками за голову. Увидев, влетевшего в дверь старосту, на ее лице появился испуг. Она попыталась встать с кровати, но голова, словно кусок железа рухнула на подушку.

- Лежите, - Таш подошел к кровати. В дом вошла Маргарита.

Увидев дочь, Екатерина поняла, что это она позвала старосту. Екатерина Валерьевна пыталась успокоиться. Она тяжело дышала. Голова грозила взорваться.

- Набери холодной воды в графин и принеси сюда. Скоро твоей маме очень захочется пить, - Таш поместил ампулу в автошприц и, приставив его к шее, ввел прозрачную жидкость. Екатерина вскрикнула. Маргарита отскочила от раковины, держа в руках воду. – Давай нам воду скорее и побольше набери. – Таш поместил в шприц вторую ампулу. Его губы едва заметно шевелились – он отсчитывал секунды. После чего снова вколол полупрозрачный препарат.

Екатерина Валерьевна вцепилась руками в свою голову, держа ее как мяч. Она корчилась на кровати от боли раскалывающей ее череп. Будто что-то изнутри пытается вырваться наружу. Она начала стонать, ногами колотить кровать и вдыхать частыми порциями воздух. Маргарита набрала воду и замерла у стола. Она никак не решала подойти ближе. Вид Екатерины, корчащейся от боли сильно сковывал. Таш протянул руку к девушке, прося графин с водой.

- Очнись! – крикнул он.

Маргарита дернулась. Таш смотрел на графин с водой, словно это он жаждал воды. Девушка сделала пару быстрых шагов, после чего староста вырвал у нее из рук графин. Запустив руку под голову, ворочающейся Екатерине, Таш приподнял ей голову и приставил ко рту узкое горлышко графина. Наклонив его, он вливал воду. Екатерина не пила. Она не понимала что с ней делают.

- Пей, это вода, - пытаясь сдержать злость, произнес староста.

Казалось, что до Екатерины дошли эти слова. Она открыла рот и позволила Ташу влить ей первую порцию холодной воды. Она закашлялась и попыталась отстраниться от вливающейся воды. Но Таш был неумолим, он держал ей голову одной рукой так, что она оказалась зажатой в локтевом сгибе. Маргарита не знала как ей быть. Она металась по комнате, не решаясь вмешаться в происходящее. Услышав захлебывающийся кашель мамы, она закричала:

- Что вы делаете?!

- Заткнись и не ори, - Таш был бескомпромиссен.

Он не повернул на девушку взгляда и не повел бровью. Маргарита не получила ответа, но верила ему. Он крепко держал голову ее матери. Взгляд его был напряжен и сфокусирован на лице Екатерины. Через минуту сопротивлений она обхватила графин обеими руками и уже сама держала его. Екатерина Валерьевна пила воду так, словно не чувствовала ее вкуса многие месяцы. Она с жадностью глотала живительную жидкость. Ее ноги уже не бились о кровать. Допив воду до конца, она ослабила хватку и выронила графин. Стеклянный сосуд покатился вниз и аккуратно упал на ногу Ташу. Екатерина потеряла сознание. Староста бережно положил ее голову на подушку.

- Успокойся, - он присел на кровать Маргариты, стоявшую у него за спиной. На лице девушки застыл немой ужас. По щекам стекали слезы. Она смотрела то на недвижимую мать, то на него. – Она просто без сознания. Успокойся.

Марго зажмурилась и закрыла рукой лицо. Она села на мамину кровать, тихонько всхлипывая. Таш смотрел на нее, раздумывая над словами, которые предстояло озвучить. Он провел ладонью по лбу.

- Маргарита, твоя мама умирает, - девушка открыла лицо и покрасневшими глазами посмотрела на старосту.

- Я знаю, - она несильно кивнула несколько раз. – Просто я не думала, что это будет так. Нам сказали о том, что мы умрем через два-три года, когда мы поступили сюда. Просто…

- К этому нельзя подготовиться? – Таш смотрел на хрупкую девушку с растрепавшимися волосами. Он старался не стать тем, кто раздавит ее словами как стеклянный графин.

- К тому что она умрет? Нет, - Марго посмотрела на безмятежное лицо матери. На нем впервые за последние три дня не отображались спазмы боли, и она тихо вдыхала воздух. – К тому что умру я? Я не знаю, - Таш смотрел не понимая. – За последнее время столько всего ужасного. Ведь там, за изгородью у меня остался муж, - на ее глазах наворачивались тяжелые слезы. – И вдруг в один момент все рушится. Гибнет брат. Потом узнаем что мы какие-то перерождающиеся, а теперь еще и это. Я не могу в это все поверить. Это ведь не на самом деле, - Маргарита широко раскрытыми глазами смотрела на старосту. – Дикость. Невозможно! И я должна согласиться с тем, что мы умрем?

- Да.

- Но как? Это невозможно! Все это… Это место, это чудовищное место, - Марго смотрела по сторонам. – Кажется не реальным. Как человек может додуматься до такого?

- Мне нечего вам сказать, чтобы облегчить вашу участь, - сухо произнес Таш.

Давно уже он не видел истерик обреченных. Тех, кто еще не свыкся с этой мыслью.

- Почему бы им не дать нам чего-нибудь смертельного? – Марго посмотрела на старосту.

Таш догадался, о чем она просит его. Он перевел взгляд на датчики на стенах и понурил голову.

- Им нужен смертельно опасный фермент, который образовывается из-за деградации «белой язвы». Этот процесс достаточно редкий и фермент очень ценится. Вам не дают никаких обезболивающих препаратов, чтобы фермент был чище.