Пуля просвистела над его головой. Он петляя бросился по коридору, потом поднялся по ближайшей лестнице. Мчался он с такой скоростью, что стены сливались в одно белое пятно. Еще одна пуля угодила в панель рядом с ним. Он скрылся за углом, увидел окно и прыгнул в него, закрывая глаза рукой.

Пластик оказался крепким, но не выдержал удара ста семидесяти фунтов, двигавшихся со скоростью пятнадцать футов в секунду. Далгетти выпал на улицу!

Когда он ударился о землю, его ослепил солнечный свет. Перекатившись, он вскочил на ноги и бросился мимо лужайки в сад. На бегу он оглядел местность. В этом состоянии страха и гнева он не мог полностью контролировать свое мышление, но его память запомнила эти данные для дальнейшего их изучения.

Это здание было беспорядочно выстроено, двухэтажное, бесконечно извивавшееся между пальмами. От его фасада остров круто уходил к берегу и доку. С одного бока размещалось поле аэродрома, с другого — бараки охранников. На задней части в направлении движения Далгетти земля становилась неровной и дикой, камни и песок, острая, как нож, трава и заросли эвкалиптов тянулись вверх на добрые две мили. И с каждой стороны он видел бесконечные голубые воды океана. Где же ему спрятаться?

На бегу он не обращал внимания на злобные укусы чоллы и сухой воздух, судорожно заглатываемый его легкими. Но когда над его ухом просвистела пуля, то, услышав это, он непонятно из каких резервов смог прибавить еще больше в скорости. Бросив взгляд на свои преследователей, выбегавших из здания, он увидел людей в серой форме, державших в руках сверкающее на солнце оружие.

Он нырнул в заросли, упал на землю и на животе пополз к вершине холма. Оказавшись на противоположной стороне, он выпрямился и побежал по длинному склону. Еще одна пуля, и еще. Теперь они отставали от него почти на милю, но их пули могли поразить его с этого расстояния. Пригнувшись, он петляя продолжил бег. Пули поднимали вокруг него фонтанчики песка.

Шестифутовый утес громоздился на его пути — черная вулканическая скала, блестящая, как мокрое стекло. Он ударился о него на полной скорости. Он почти поднялся по торцу на его вершину и через мгновение, когда исчез момент движения, он успел ухватиться за какой-то корень и забросить себя на вершину. Он снова скрылся из виду своих преследователей. Он обогнул еще один огромный камень и остановился. У его ног к белому прибою опадала почти стофутовая отвесная скала.

Далгетти судорожно вдохнул воздух, его легкие работали как меха. «Придется совершить этот долгий прыжок вниз, — ошеломленно подумал он. — Если я не разобью череп о подводный риф, то могу зацепиться за что-нибудь там, под поверхностью океана, и погибнуть. Но что еще мне делать?»

Он сделал быструю прикидку. Он пробежал две мили вверх по склону за время, чуть превышающее девять минут — несомненно, рекорд для подобной местности. Его преследователям на это потребуется от десяти до пятнадцати минут. Но он не может вернуться назад так, чтобы его не заметили, и уж в этот раз они окажутся достаточно близко от него, чтобы нашпиговать его свинцом.

«Ладно, сынок, — сказал он себе. — Вот сейчас ты нырнешь, и тебе придется полагаться на несколько органов чувств».

Светлая водонепроницаемая одежда, испачканная растительностью острова, не должна стать помехой там, внизу, но он снял с ног сандалии и сунул их в сумку за поясом. Хвала всем богам, физическая сторона его подготовки включала водные виды спорта! Он пошел вдоль края утеса, выискивая место для прыжка вниз. У ног выл ветер.

Туда… прыгать вон туда! Там не было видно скал, несмотря на пенившийся прибой. Он вновь наполнил себя энергией, подогнул колени и подпрыгнул в небо.

Море, как молоток, ударило по его телу. Он выплыл на поверхность, судорожно вдохнул полный рот воздуха, наполовину с солеными брызгами, прежде чем его снова утянуло под воду. Камень царапнул его по ребрам. Он делал длинные гребки руками, всегда вверх, навстречу смутному белому мерцанию света. Он поймал гребень одной волны, оседлал его и перенесся на нем через острый, как лезвие бритвы, риф.

Отмель. Ослепший от постоянного дождя соленого тумана, оглушенный ревом океанских волн, он на ощупь двинулся в сторону берега. Узкая полоска гальки бежала вдоль подножия утеса. Он двинулся по ней, ища место, где спрятаться.

Вон там… проделанная морем пещера, футов десять в глубину. Дно ее было покрыто примерно на ярд довольно спокойной водой. Он с плеском упал внутрь и некоторое время лежал неподвижно, полностью изнуренный.

Было шумно. Глухой резонирующий звук заполнял пещеру, как внутренность барабана, но он обращал на это внимание. Он лежал на камнях и песке, и разум его по спирали уходил в небытие, позволяя телу восстанавливать свои силы.

Вскоре он пришел в себя и огляделся. В пещере было темно, в отфильтрованном зеленоватом свете можно было различить только черные стены и медленно вращающуюся воду. Многого не различишь под поверхностью — это хорошо. Он осмотрел себя. Порванная одежда, тело в ссадинах, длинная кровоточащая царапина на одном боку. Вот это уже плохо. Пятна крови на поверхности воды могут выдать его.

Морщась, он прижал друг к другу края раны и усилием воли остановил кровотечение. К тому времени, когда образуется достаточной величины сгусток и он сможет ослабить концентрацию, охранники спустятся сюда, вниз, ища его. У него осталось всего несколько минут. Теперь ему предстояло заняться операцией, противоположной набору энергии: замедлить метаболизм, биение сердца, понизить температуру тела, пригасить лихорадочную работу мозга.

Он начал двигать руками, махая взад-вперед, бормоча при этом «заклинания», как их называл Тайхе, самогипноза. Но это были лишь стилизованные жесты, направленные на пробуждение глубоко впечатанных в костный мозг рефлексов. «Сейчас я буду лежать спокойно и усну…»

Веки становятся тяжелыми, тяжелыми… они опускаются, влажные стены сменяются полным мраком, рука накрывает голову. Шум прибоя утих, превратился в слабое бормотание, шуршание юбки его матери, которой он не знал, она пришла пожелать ему спокойной ночи. Холод укутал всего его, словно вуали, одна за другой опускающиеся внутри его головы. Снаружи царила зима, а в его постели было так уютно…

Когда Далгетти услышал шорох ближайших шагов — едва слышных сквозь шум океана и его собственную дремоту — он почти забыл, что же ему нужно делать. Хотя нет, теперь он знал. Сделать несколько долгих, глубоких вдохов, насытить кровь кислородом, потом еще раз наполнить легкие воздухом и скользнуть под поверхность.

Он лежал там, в темноте, едва ли замечая эти смутные голоса.

— Пещера… где он вполне мог спрятаться.

— Нет, я ничего не вижу.

Шлепанье ног по камням.

— Ох! Проклятье, ушиб палец! Нет, это замкнутая пещера. Его здесь нет.

— Гм-м? Вот посмотри. Пятна крови на этом камне, правильно? По крайней мере он был здесь.

— Под водой? — Они стали тыкать прикладами воду, но не услышали звука удара о дно.

Женский голос.

— Если он здесь, под водой, то ему придется вынырнуть, чтобы глотнуть воздух.

— Когда? А нам нужно обыскать весь этот чертов пляж. Знаете, я просто брошу гранату в эту воду.

— Не будь идиотом! — резко крикнула Казимир. — Ты даже не узнаешь, достал ли ты его. Никто не способен выдержать без воздуха под водой больше трех минут.

— Да, правильно, Джо. Сколько мы уже находимся здесь?

— Думаю, что одну минуту. Дадим ему еще две. Проклятье! Вы видели, как он бежал? Он не человек!

— Однако его можно прикончить. — По-моему, он на гребне волны перекатился вон туда. И возможно, это рыбья кровь. Акула охотилась здесь за другой рыбой и сцапала ее.

— Или, если его тело отнесло течением, оно там, внизу, в безопасности, — заметила Казимир. — Не дадите сигарету?

— Вот, мисс. Хотя я и не собирался спрашивать, но почему бы и нет. Как вышло, что вы отправились с нами?