— Каких денег? — удивился Сергей.

— Да обыкновенных. Каких же еще?

— Не понимаю.

— Ну какой вы, ей-богу! — весело упрекнула Анастасия Дмитриевна. — Вы же отпускали его, когда он сидел.

— Отпускал, — проговорил Сергей так, что нельзя было разобрать, утверждал он слова Хабаровой или отрицал.

— Он в это время и заработал больше ста рублей, — сообщила Анастасия Дмитриевна. — Может, он обманул меня? — насторожилась она.

— Нет, нет, что вы! — торопливо ответил Сергей, Он отошел к комоду и сделал вид, что заинтересовался его старинной резьбой.

Хабаров, очевидно, что-то натворил, и очень серьезное, иначе не стал бы дарить жене такой подарок. Раньше он никогда этого не делал. Наоборот, уносил из дому все, что можно было продать. Особенно тогда, когда начинал пить запоем по нескольку дней подряд… Может быть, пятнадцать суток, которые он отсидел, отрезвили его? Такие случаи бывали нередко. Поняв же, что поступал нехорошо, решил отблагодарить жену. Откуда только взялась у него такая большая сумма? Занял у кого-нибудь? Но у кого? Друзей он не имел. Те же, с кем выпивал, сами вечно сидели в долгах.

— Он трезвый пришел домой?

— Трезвый, — не сразу отозвалась Анастасия Дмитриевна. Должно быть, она тоже что-то заподозрила.

— Не скучали без него?

— Все было. Муж ведь.

— Конечно.

— Ночью сегодня так болело сердце, думала, умру, — снова оживилась Хабарова. — Беспокоилась о нем. Хотела к вам прийти поговорить. Насилу утра дождалась. Днем немного рассеялась за домашними заботами. Потом уж и он заявился.

«Странно, — подумал Сергей. — Он же должен был вчера вернуться домой. Неужели все-таки что-нибудь натворил?»

В комнату, тяжело волоча ноги, вошла мать Хабарова. Она гнулась к земле, словно несла на себе тяжесть, глядела куда-то в бок, все время щуря слипшиеся от частых слез глаза.

— Здравствуйте, Клавдия Александровна! — поздоровался Сергей. — Как вы себя чувствуете? Анастасия Дмитриевна говорит, что вас радикулит замучил…

Старуха или не расслышала его слов, или не хотела отвечать. Она посмотрела на невестку и мужским простуженным басом спросила:

— Не пришел Степан?

— Сейчас, мама, придет. Подождите немного.

Сергей взял фуражку и стал прощаться. Он не хотел

сейчас встречаться с Хабаровым. Надо было узнать, где он провел эту ночь, с кем, откуда у него появились деньги. Встретиться, поговорить один на один.

— Куда же вы, Сергей Борисович? Посидели бы еще! — двинулась к порогу Хабарова. — Поужинали бы с нами.

— Извините, Анастасия Дмитриевна, не могу. В другой раз. До свидания. Передавайте привет Степану.

— Спасибо, Сергей Борисович!

Оказавшись на улице, Сергей снова очутился во власти неразрешенных вопросов. Было досадно, что к ним прибавились новые, такие же запутанные и беспокойные, требующие немедленного ответа.

ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ

1.

Рийя поглядывала на часы. Она ждала Василия.

Вчера перед заседанием штаба дружины они договорились после работы сходить в кино.

Ей хотелось побыть с ним наедине. Взял бы Василий ее за руки и увел куда-нибудь далеко-далеко, где можно долго и неотрывно смотреть в его глаза.

Она любила той первой любовью, когда все было загадочным и новым, мечтала о дне, когда они навсегда свяжут свои жизни.

Василий почему-то медлил с признанием. Сказать все самой? Сейчас он придет к ней, она встретит его и предложит: «Давай завтра сходим в ЗАГС!» Интересно, как он отнесется к такому предложению? Нет, первая она ничего не скажет ему. Она такая храбрая потому, что его нет рядом.

Стукнула калитка. Должно быть, он пришел! Прибрано ли в комнате? Кажется, все в порядке.

Конечно, это он! Только у него такие тяжелые, неторопливые шаги. С розами пришел. Неужели позовет в ЗАГС? Только не сегодня. Впереди еще столько времени!

Рийя отскочила от окна и выбежала на улицу, так и не дождавшись, когда он постучит в дверь,

— Добрый вечер, Василь!.

— Здравствуй, Рийя!

Где же цветы? Она же видела в его руках букет? Может быть, ей показалось? Наверно, показалось. Думает все время не о том, о чем надо… В самом деле, где же цветы?

— Ты готова?

— Угу.

— Пойдем?

— Да.

— Ты какая-то взволнованная. Обидел кто-нибудь?

— Нет.

— Что-нибудь случилось?

— Не знаю.

— Рийя…

Василий взял ее за локти. Она замерла, готовая услышать заветные слова.

Однако о любви Василий не заговорил; не хватило смелости… Он сказал о просьбе участкового: установить, кто запер ишака в кладовую Неверовой.

Рийя не обиделась, поняв, что Василий и сегодня не поделится с ней своими чувствами. Она была рада, что весь вечер будет вместе с ним.

— А как же кино?

— Сходим на последний сеанс.

Они прошли двор и на секунду задержались у калитки. В кустах живой изгороди Рийя увидела розы, которые принес Василий. Ей захотелось задержаться, взять цветы и сказать ему что-нибудь необыкновенное, ласковое, но у нее почему-то пересохло все во рту.

Потом, когда миновали несколько кварталов, она пришла в себя и спросила, удивленно поглядывая вокруг:

— Куда мы идем?

— К соседям Людмилы Кузьминичны.

Наверное, Василий тоже о чем-то думал в эти минуты, потому что ответил не сразу. Может быть, ругал себя за свою нерешительность.

— К соседям? Зачем? Кроме Мороза, никто этого не мог сделать. Пойдем прямо к нему.

— Не мог он этого сделать, — попробовал отговорить Рийю Василий, хотя вчера в штабе дружины говорил, что именно Мороз был причастен к этой хулиганской выходке.

— Мог, — упрямо повторила Рийя. — Мог! Пойдем, пойдем, не сопротивляйся.

Василий и не думал сопротивляться, просто он на секунду залюбовался разгоряченным лицом Рийи.

— Хорошая ты!

— Выдумал.

— Хорошая!

— Ну вот еще!

— Рийя!

— Пойдем, пойдем, — заторопилась она. Ей отчего-то стало страшно.

Василий опустил голову и пошел за ней, чувствуя, как тяжелеют ноги.

Над городом опускались сумерки. Небо, покрытое тяжелыми низкими тучами, казалось, плыло навстречу луне, выглядывающей из-за домов.

…Мороза дома не оказалось. Хозяйка, у которой Жан снимал небольшую комнату, сказала, что он ушел на работу.

— Какая сейчас работа, поздно уже, — удивилась Рийя,

— Не знаю, милые, не знаю. Найдите его и спросите, на какую работу ходит он вечерами.

Женщина сердито захлопнула дверь.

Рийя посмотрела на Василия:

— Может быть, он кого-нибудь подменил? Сходим на завод.

— Да.

Не было Мороза и на заводе.

— Он сегодня вообще не приходил на работу, — сказал начальник отдела. — Откуда-то позвонил утром и сказал, что у него заболела родственница, поэтому поедет к ней в больницу.

— Что же теперь будет? — поинтересовалась Рийя.

— Уволим, — равнодушно ответил начальник цеха. — Измотал всем нервы.

— Что-то я не вижу, чтобы они у вас были измотаны.

— То есть? — опешил начальник цеха.

— Вышвырнуть человека за борт всегда можно, — взорвалась Рийя. — Вы воспитайте его. Сделайте так, чтобы он приносил людям радость. У вас в молодости тоже, пожалуй, были недостатки… Впрочем, вы и сейчас не без темных пятен.

— Позвольте, позвольте! Какое вы имеете право так говорить мне?

— Для того чтобы сказать бюрократу, что он — бюрократ, не обязательно добиваться для этого чьего-нибудь разрешения. Надо просто подойти к нему и сказать все, что ты о нем думаешь! Ясно?

— Нет, не ясно, — улыбнулся начальник цеха.

— Да-а? — удивленно протянула Рийя. Его улыбка обезоружила ее. — Что же вам не ясно?

— Мне не ясно, почему вы защищаете Мороза?

— Жаль.

— Ладно, сдаюсь! — отступил начальник цеха. — Будем защищать его вместе. Вы приходите сюда завтра. Соберем людей. Поговорим. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась Рийя.

Василий молча пожал руку начальника цеха.