Глава 21

На следующий день, Рейдж вышел из своей комнаты в очень оживленном доме Джабона, пребывая в довольно бодром настроении. Закрыв за собой дверь, он поправил пиджак, красиво обтянувший грудную клетку, и косо взглянул на брюки, подогнанные под его огромные размеры. Портной Джабона доставил тонкие шерстяные шмотки часом раньше и настоял на примерке – сам Рейдж ни при каких других обстоятельствах не стал бы это делать. Однако, учитывая тот факт, что вся его одежда исчезла, когда Зверь вырвался наружу на той поляне возле реки, он смирился с появлением незапланированного текстиля в своей жизни.

И это его немного взбодрило. Но все же поистине его настроение подняла возможность встать без головокружения или посторонней помощи.

Наконец–то появились и хорошие новости: то, чего он с нетерпением ждал, наконец–то свершилось, долгожданная посылка доставлена, визитная карточка предъявлена, визит согласован. Впервые с тех пор как инфекция обозначилась в виде яркого пятна на месте пулевого ранения, он стал свидетелем тому, как события ночи менялись к лучшему. Действительно, когда проснувшись, он заглянул под повязку, то увидел, как заметно уменьшились следы воспаления. И это еще не все. Двигаться стало намного легче: маркеры боли, что ранее вспыхивали с каждым движением его тела или когда он пытался перераспределить вес, успокоились немного и даже на какое–то время затихли.

Так что да, когда он спускался по лестнице в фойе, его шаг пружинил.

Вовремя. Первая Трапеза.

Столовая находилась слева, и гости уже толпились вокруг стульев за резным столом, как высокородные свиньи у дорогой кормушки, но он к ним не пошел. Знакомый голос в гостиной сперва привлек его внимание, и сразу же после – его шаги.

Войдя в комнату, Рейдж улыбнулся.

– А вы двое, вы все еще работаете, я смотрю.

Его брат Дариус и Шакал оторвались от изучения планов, вновь разложенных на расчищенном столе. Они оба были, как всегда, прекрасно одеты, и охотно улыбались. Казалось, в этот теплый июньский вечер все пребывали в хорошем настроении.

– Посмотри на себя, – сказал Дариус, выпрямляясь с карандашом в руке. – Уже на ногах и ходишь, выглядишь намного лучше. Я собирался найти тебя, но ты пришел сам. Замечательно.

– Спасибо, брат мой, – Рейдж слегка поклонился и, выпрямившись, приготовился к головокружению, которого не последовало. – Я чувствую себя неплохо. Прогресс на лицо.

– Я позову к тебе Хэйверса, как только мы закончим. – Улыбка Дариуса оставалась широкой, но взгляд был серьезным. – Уверен, он согласится с твоей оценкой своего состояния перед твоим неизбежным отъездом, который, судя по твоему облачению, наступит быстрее, чем подадут еду по ту сторону фойе.

– Вызывай целителя. – Рейдж поднял руки, стараясь игнорировать укол боли под ребрами. Хотя он действительно чувствовал себя намного лучше. – Я готов к тому, чтобы лекарь дал заключение о моем выздоровлении.

– Хорошо, – Дариус поманил его к себе. – А ты пока изучи плоды нашей работы. Я очень горжусь результатом.

Шакал кивнул.

– Он значительно улучшил мои идеи. Это будет настоящий дворец, построенный на долгие века истинными мастерами.

Рейдж уважил их обоих, приблизившись и нависнув над чертежами, кивая и восхищенно восклицая на каждом новом листе и жесте указательного пальца… хотя, по правде говоря, он понятия не имел, на что он смотрел и о чем они ему рассказывали. Для этих мужчин превращение двухмерного измерения в трехмерное в своей голове было чем–то обычным. Для него? Такая попытка стопорила мыслительные процессы. Бессмысленные пучки линий на этих архитектурных изображениях абсолютно никуда не вели.

Однако он определенно мог оценить их энтузиазм и искренность, и, кроме того, в его нынешнем настроении Рейдж был полон желания тонко шутить, поэтому так легко было излучать мягкую доброжелательность. Фактически, он даже был готов поблагодарить Джабона при выходе из особняка… и не только в вежливой, обязательной форме. Каким бы тяжелым ни было это испытание, Рейдж ценил гостеприимство. Хотя он определенно не станет скучать по додженам.

– Значит, решение о строительстве уже принято? – спросил он, когда возникла пауза в обсуждении стропил, контрфорсов и «несущих» вещей.

Шакал кивнул в сторону Дариса, и будущий владелец ответил:

– Все действительно готово к строительству. Спасибо этому парню за то, что выполнил свой долг. Сколько часов ты потратил на это за последние три ночи?

– Неважно. Я не сплю, – пока Дариус сосредоточился на мужчине, Шакал сделал вид, что меняет листы. – Это несложно, когда заказчик – настолько проницательный клиент и решительно настроен.

Через мгновение Дариус снова посмотрел на планы.

– И ты нашел всех необходимых рабочих. Как тебе удалось это сделать?

– Можете отдать должное нашему общему знакомому Джабону. Он поделился знакомством, которое, в свою очередь, оказалось отличным источником рабочей силы.

– Но ты останешься и доведешь проект до конца, да?

Шакал склонил голову.

– Я намерен вести его от самого фундамента до конечного штриха, и, чтобы сосредоточить свои мысли на правильной последовательности процесса, я изложил порядок здесь. – Он постучал по стопке белых страниц подходящего размера. – Это копия, которую вы можете оставить при себе и комментировать впоследствии. Я с нетерпением жду этого проекта, как никакого другого.

– Я рад, что ты будешь за старшего. Такое облегчение для меня...

Позже, когда Рейдж воспроизводил последовавшие события в своей голове, он вспоминал, что шаги по лестнице, такие настойчивые, но деликатные, являлись предвестником катастрофы. Катастроф. Однако, как и в случае со многими другими знамениями, он не сразу осознал их значение.

Вот с криком, что донесся со второго этажа, было иначе.

Когда он обернулся посмотреть, из–за чего поднялась суматоха, Эллани слетела с последней ступеньки лестницы, ее шелковый халат был совершенно не уместен в общественном месте. И как только она увидела его, она остановилась, персиковый шелк, покрывавший ее, закрутился ароматным завитком. Если бы он не стоял в гостиной, то она наверняка бы покинула дом и выбежала на улицу.

Мамэн звала ее своим резким голосом. Снова и снова. И когда Эллани даже не взглянула на верхнюю ступеньку лестницы, послышалась еще одна пара шагов.

Эллани не обращала внимания. Ее взгляд был прикован к Рейджу, глаза блестели от слез.

– Я сделала это для тебя, – прошептала она. – Я это сделала... для тебя.

Именно тогда он заметил кровь на шелке. Что спускалась полоской вниз.

Предупреждающие колокола громко и настойчиво звенели в его голове.

– О чем ты говоришь, женщина?

Эллани наконец посмотрела на свою мамэн, когда женщина спустилась на мраморный пол и устремилась к своему дитя. Прилично одетая дама схватила бедную девушку за худую руку и сильно встряхнула.

– Что ты наделала? – выпалила женщина.

Отчаянный взгляд Эллани вернулся к Рейджу.

В другой стороне фойе, в арке столовой появился Джабон с льняной салфеткой в руке и вежливо–вопросительным выражением на лице.

Когда он увидел, что происходило в его фойе, все изменилось. Он резко завел за спину руку, словно приказывая собравшимся в столовой оставаться на местах. А затем шагнул вперед и закрыл за собой двойные двери.

С суровым взглядом, который, казалось, совершенно не соответствовал его характеру, он обратился к двум женщинам.

– Сейчас не время и не место.

Они обе посмотрели на него, и последовал долгий момент молчания. Но Рейджа не волновало, что происходило между этими тремя. Он произнес громко и ясно, чтобы слышали все.

– Я отвергаю наличие любых плотских отношений с этой женщиной под вашей крышей, – сказал он. – В этом плане у меня не было никаких намерений, и Шакал может это подтвердить.

Когда Рейдж отошел в сторону и указал на другого мужчину, Эллани отпрянула, будто не ожидала, что в гостиной есть кто–то кроме Рейджа.

Собрав свое шелковое платье так, чтобы прикрыть пятна, она огляделась на всех своих старших, словно неумелый и слабый пловец, готовый нырнуть в гиблую воду.

– Он лишил меня достоинства, – объявила она. – Это был он.

Рейдж открыл рот, чтобы отрицать клеветническое обвинение... пока не понял, что она не показывала на него.

Она указывала на Шакала дрожащей рукой и трагическим взглядом покрасневших глаз.

– Он лишил меня девственности.