Тонко улыбнувшись одними губами, стоявший продолжал:
— Однако у нас не было сил для их подавления.
Он достал из папки и показал карту, немного приподняв ее над столом:
— Здесь черным отмечены базы партизанских отрядов, штрихами — основные районы их активности. Как видите, в тылу 9-й и других армий группы «Центр» почти нет ни одного белого пятна. Смею вас заверить, что в северных районах и на Украине не лучшее положение. Занятые нами пространства России буквально наводнены борющимися против нас людьми. Партизан — это стало неотъемлемой частью русского ландшафта, как снег, как вот эти равнины, леса с их березами…
— Вы, оказывается, поэт, — насмешливо протянул Кребс и взглянул на свои часы.
— Я не претендую на литературные лавры, равно как и на отличное знание русского языка, господин генерал. — Оберштурмбаннфюрер щелкнул каблуками и учтиво склонил голову. — Но русские говорят, что всех зайцев сразу не поймаешь, их ловят так: сначала одного, а потом другого.
И снова вежливый кивок в сторону передернувшегося Кребса.
— В полосе группы «Центр» борьбой с партизанами занято свыше 100 тысяч солдат…
Речь оборвалась на полуслове. Бесшумно появившийся дежурный офицер положил перед Моделем тщательно прошитый и обильно залитый сургучом пакет (почта из ставки фюрера передавалась немедленно по доставлении фельдъегерем, независимо от времени дня и ночи). Командующий сам распечатал конверт и извлек несколько оттиснутых на ротапринте листов. Края их были окаймлены широкой красной полосой — отличительный признак исключительной важности и совершенной секретности изложенных в них сведений.
Генералы знали это и по реакции углубившегося в чтение старались составить представление о полученных известиях. Однако лицо Модели, кивком головы приказавшего продолжать совещание, было непроницаемым.
— …Что же касается вадинских партизан, то борьба с ними ведется все время. С июня они блокированы в лесах…
— И проводят по сто две операции в неделю! — перебил командир 41-го танкового корпуса, по тылам которого эти партизаны наносили особенно ощутительные удары.
В октябре и ноябре силами нескольких полков СС были образованы крупные защитительные гарнизоны…
— Которые они разгромили, — докончил фразу все тот же генерал.
— …Высшее руководство СС согласно предоставить для проведения операции все наличные и свободные охранные войска и полицейские формирования. Это прежде всего 3-я кавалерийская бригада СС генерала Петриха…
— …4-й лыжный полк, два подвижных отряда зондеркоманды «7а», батальон охранных войск, 308-й восточный батальон капитана Второва, две роты СС, 11 ягдкоманд, в числе их опытная и хорошо зарекомендовавшая себя в проведении истребительных операций команда «Охотники Востока» гауптмана Бишлера, — перевел дух, продолжил: — Полицейские отряды — Шишкинский, Вельский, Дорогобужский. Всего свыше пяти тысяч солдат, если не считать третьей бригады СС. Вместе с тем господин обергруппенфюрер, в соответствии с достигнутой договоренностью, поручил мне выразить надежду, что основные силы будут выделены командованием армии.
Складки на спине эсэсовца расправились от почтительного поклона в сторону Модели.
— Фон дем Бах согласен с предложением о назначении руководителем операции генерала Петриха. Единственное пожелание — чтобы командам и группам СД и СС была предоставлена самостоятельность при проведении истребительных акций против партизан и помогавших им.
Начальник штаба танкового корпуса подробно изложил свои соображения. По его мнению, уничтожение Вадинского центра должно состоять из двух этапов. Первый — очищение от партизан всех окрестных деревень и блокирование их в небольшом массиве собственно Вадинского леса, в пространстве примерно три на пять километров. («Они будут там, как мыши в мышеловке», — потер руки генерал.) Он должен быть начат 12–13 января и закончен к 23 января. После этого решающий этап — сжимание кольца блокады, «словно петли на горле повешенного»: быстрое, решительное, с полным уничтожением обороняющихся. На основном участке предусматривалось достижение превосходства: восьмикратного в силе и подавляющего в огневой мощи. Необходимые войска должны быть изысканы за счет отвлечения с фронта нескольких частей и использования резервов армии и группы армий. Окончание операции — 6 февраля. Кодовое название — «Падающая звезда».
На присутствующих доклад произвел впечатление. Даже Петрих заметно оживился. Командующий встал, подошел к автору плана операции, пожал руку:
— Хорошо продумано, тщательно подготовлено, генерал.
Затем зашагал из угла в угол, тихим, ровным голосом бросая слова, с трудом различавшиеся генералами, поворачивающими головы в направлении движения Моделя.
— «Падающая звезда». Отлично! Мне нравится это название — символ закатывающегося большевизма. Несколько замечаний.
Модель всегда излагал свои мысли, даже по самым сложным вопросам, в четких и лаконичных формулировках.
— Первое. Отведение с фронта бригады и батальонов — не возражаю. Использование резервов армии, применение, я бы сказал, широкое применение всех родов войск — авиации, артиллерии, танков — согласен. Направление главного удара выбрано правильно.
Генерал-полковник остановился.
— Второе. Мы в преддверии наступления врага. Партизаны сковывают значительное количество наших сил. Задача: полностью окончить всю операцию в кратчайший срок — к 1 февраля. Пройти за это время три-пять километров до партизанских баз — возможно. Следует запомнить: каждый лишний день, потерянный на борьбу в Вадинских лесах, — наш проигрыш, победа русских.
Он снова продолжил движение по избе.
— Третье. В армии учащаются случаи дезертирства, перехода на сторону врага. Падает дисциплина. К этому добавляется и страх перед русскими, перед партизанами. Ночью в каждом приближающемся человеке им мерещится «ефрейтор Фриц». Кстати, что нового о нем?
Командующий вопросительно взглянул на Греве, руководителя армейской разведки и контрразведки, до сих пор не проронившего ни слова.
— Мы назначили за его голову большую награду, но розыск пока безуспешен, — отчеканил тот. — Видимо, он продолжает действовать в тылу нашей армии.
— А точнее?
Начальник отдела 1-Ц пожал плечами.
— Так вот, потерянный вами Шменкель благополучно живет и здравствует. Ему нравится форма немецкого солдата, к которой он прибавил только русский офицерский ремень. Он уже командир партизанской группы. Вы даже можете поздравить его с повышением, Греве: деревня Кузинино, отряд «Смерть фашизму». — Командующий возмущенно потряс пачкой листов из недавней почты. — И об этом я узнаю не от своей разведки, а из Берлина, от имперского начальника полиции безопасности и СД Кальтенбруннера!
Генералы откровенно недоумевали, почему шеф, не тратящий времени даже на лишнее слово, вдруг так много говорит об этом перебежчике, правда широко известном в армии.
Они не были оставлены в неведении:
— Нам не страшен этот Шменкель, как партизан да и как разведчик, пусть красные забросят его хоть в столицу рейха! Но это уже вопрос, как подчеркивает сам фюрер, политики! Одно имя такого немца нам приносит вред.
— Он будет в наших руках, — вскочил Петрих.
Но Модель, казалось, не обратил на него никакого внимания. От его спокойствия и уравновешенности не осталось и следа.
— Директива фюрера об особой подсудности в районе «Барбаросса» и об особых мероприятиях войск говорит о безжалостном уничтожении партизан… — Он на память процитировал хорошо запомнившиеся строки. — Речь идет не просто о подавлении партизанских групп, а о полном их искоренении, о физическом истреблении всех захваченных. Вадинский лес должен стать лесом смерти!
Командующий замолчал, а затем характерным для него ровным, размеренным голосом произнес:
— Приказ, прошедший много инстанций, теряет четкость, точность и быстроту.