Призывы вникнуть в психологию больших и малых фюреров, проникнуться сочувствием к ним, простить им их вполне человеческие слабости, проявить гуманность к осуждённым и неосуждённым фашистским преступникам и пожалеть их, разобраться в их делах спокойно, без излишней горячности пронизывают новейшую литературу о фашизме, появившуюся за последние годы, а также многочисленные телевизионные сериалы и кинофильмы.

Сенсацией последних лет стала фундаментальная биография Гитлера, написанная Иоахимом Фестом[67]. Её первое издание вышло в свет в конце 1973 года. С того времени только в ФРГ выпущены ещё пять изданий этой книги общим тиражом более миллиона экземпляров. К. Д. Брахер, например, назвал эту работу «значительным вкладом… в историю нашего столетия и в вопрос о роли великих личностей»[68]. Т. Шидер, В. Гёрлиц и ряд других специалистов по истории нацизма также дали восторженные оценки сочинения И. Феста, назвав его выдающимся открытием[69]. В конце 70-х годов оно было несколько оттеснено новой книгой на ту же тему, принадлежащей перу американского журналиста Дж. Толанда.

Фест неоднократно замечает, что нацизм представлял собой социальную революцию, которая вела к своеобразному обновлению общества, что Гитлера следует рассматривать как личность, наиболее полно выразившую интересы, взгляды, предрассудки, мироощущение немецко-австрийской мелкобуржуазной среды. Он утверждает, что Гитлер был

Нацистская диктатура была, согласно Фесту, от первого до последнего пункта последовательным воплощением чудовищной по масштабу воли Гитлера к власти и действию.

Подобные оценки сущности нацизма не новы – они уже высказывались в работах многих западных авторов. Фест в свою очередь до предела персонифицировал нацистское движение и гитлеровскую диктатуру, которые, по его мнению, вообще смогли возникнуть, развиться и утвердиться только вследствие того, что нашлись люди (Гитлер и его клика), отразившие (как пишет Фест, талантливо и даже гениально) интересы и чаяния широких слоёв населения.

Так главарь германского нацизма под пером И. Феста превращается в выразителя народных интересов (хотя, как признаёт Фест, и не всего народа), в государственного деятеля (хотя и принёсшего наряду с добром (?!) и немало зла).

И вот здесь как раз и кроется сущность позиции Феста. Учитывая, что реабилитация фюрера, как говорится, «в лоб» не вызовет одобрения у многих читателей, он пускается в туманные рассуждения на тему о «человеческих слабостях», которые, дескать, присущи всем людям. На потребу падкой до сенсации публики автор приводит всякого рода подробности из личной жизни диктатора. Претензия на объективность требует кое-каких признаний, и Фест отмечает агрессивный характер нацистской политики, стремление фашизма к войне.

Манера, в которой написана книга Феста, точно рассчитана на читателя из определённой социальной среды. Мелкая буржуазия, не нашедшая себе места в жизни молодёжь, старые нацисты, бывшие офицеры вермахта – такова читательская аудитория, обеспечивающая книге коммерческий успех.

Однако – и это главное – Фест «объясняет» человеконенавистнические акции фюрера его фанатизмом, нестандартностью мировосприятия, нерушимой верностью идее и цели, многие же «слабости» (одни с чисто фрейдистских позиций – проекциями сексуальных переживаний детства, другие – с позиций бихевиоризма) – болезнями, которыми страдал Гитлер.

В книге Феста заданный результат достигается не путём прямого и грубого искажения фактов – факты, даже весьма неприглядные, фиксируются и признаются. К выводам и оценкам читатель подводится путём соответствующей расстановки акцентов и тщательного взвешивания и дозировки излагаемых фактов и событий. Именно таким образом, на первый взгляд ненавязчиво, Фест оценивает нацистского фюрера как «подлинную фигуру германской социальной революции», которому удалось покончить в Германии с XIX веком и двинуть страну по пути «модернизации».

Нет в книге Феста и прямого осуждения преступлений Гитлера: развязанной им войны, удушения демократии в Германии, истребительной оккупационной политики. Исключение составляют политика геноцида в отношении евреев и вообще антисемитская политика Гитлера. К ней автор относится критически.

Изложена в книге и история Германии в годы второй мировой войны, события и ход последней. Но опять-таки акценты делают своё дело: о Сталинградской битве Фест, например, не может умолчать, но её решающего значения для хода второй мировой войны не признаёт. Вообще, согласно точке зрения Феста, не Советский Союз, не державы антигитлеровской коалиции выиграли войну, разгромив германский фашизм, а последний вследствие ошибок и просчётов проиграл её. И фашизм, по Фесту, не отвратительное порождение общего кризиса капитализма и законорождённое дитя реакционных монополий и военщины, а результат причудливых хитросплетений судеб отдельных личностей. Заметим, что связи Гитлера и его партии с монополистическим капиталом отнюдь не отрицаются (в книге приведены факты о таких контактах), отрицается лишь социальная природа фашизма, намеренно «десоциологизируется» и персонифицируется его генезис, который представлен как итог игры иррациональных сил.

Так реакционным монополиям выдаётся своеобразная индульгенция, нацизм предстаёт как явление неповторимо-своеобразное, загадочный феномен нашей эпохи.

В 1977 году на западногерманском кинофестивале получил высокую оценку («особенно ценный») и премию в 250 тыс. марок кинофильм «Гитлер. История карьеры», поставленный по мотивам книги И. Феста. Хотя в фильме, как и в книге, есть известная критика фашизма, но отсутствуют широко известные факты о связях Гитлера и нацизма с германскими промышленно-финансовыми монополиями, взрастившими нацизм и поставившими его у власти. Более того, в титрах фильма категорически утверждается, что Гитлер не был выдвинут крупным капиталом и не был его союзником. Гитлер наделяется чертами некоего полубога-полубезумца, обладавшего магической властью над людьми и сумевшего повести за собой весь охваченный энтузиазмом немецкий народ. Шпрингеровская «Вельт» с восторгом приводила слова Феста о том, что

После книги И. Феста на рынке политической литературы стран Запада появилась написанная в аналогичном ключе, хотя и с некоторыми различиями непринципиального характера, книга американского политолога Джона Толанда «Адольф Гитлер»[72]. Она от начала до конца выдержана в духе антикоммунизма, антисоветизма и по существу, хочет этого автор или нет, реабилитирует главаря германского фашизма, а стало быть, и его преступный, кровавый режим.

Это утверждение является главным тезисом книги. Из этого с очевидностью следует, что ни внутренняя политика фашистской диктатуры, ни преступная идеология, созданная нацистами, ни методы их господства, ни, наконец, неслыханный по масштабам кровавый террор, направленный против всех немцев-демократов, и прежде всего против коммунистов и социал-демократов, не встречают осуждения у автора.