Они начали думать о Душе. Увидев друг друга в Блэк Оак во второй раз, они … осознали, что зомбированы «ведьмой».

Элизабет вспомнила «In The Flesh» — бывший зомби возвращается домой… Он — человек, который был зомби. Или остался? Или останется?

Она до сих пор чувствует власть «ведьмы» над собой — власть ее психологических установок, и… бывшему зомби очень трудно — иногда безумно трудно, жить как человек!

Элизабет вспомнила, как спросила Лино:

— Как ты это чувствуешь? Свою… зомби-болезнь.

Он улыбнулся, так светло.

— Я здоров, Элизабет!

Ее поразил этот свет.

— Я нашел опору — прошлым живут те, у кого нет опоры… Твоя любовь — наша любовь, стала моей опорой!

Лино так улыбался так, влюблено и очаровано.

— Чтобы найти опору в любви, любовь должна быть настоящей — она не должна быть компромиссом. Любовь мужчины и женщины бескомпромиссна, поэтому мы не прощаем тех, кого любим.

— А я думала, что прощаем…

Как странно это прозвучало для нее «Мы не прощаем тех, кого любим».

Музыка Билла Эванса в сопровождении симфонического оркестра рядом с ними… «Time Remembered».

Элизабет вновь была заворожена и очарована игрой Билла!

— Не прощаем, — Сказал ей Лино. — Мы ждем от них того, чего не ждем от других — преданности, чуткости, защиты. Не дождавшись… не понимаем — они же должны были почувствовать!

— Но не почувствовали. — Печально сказала она.

— Тебя тоже не почувствовали?

Он курил, стоя у окна, очень высокий, мощный, с широченными плечами.

— Меня не чувствовали слишком часто, — Без горечи сказала ему Элизабет. — Но, Лино… наверное, я тоже чего-то не почувствовала — никто не виноват, мы просто друг друга не поняли!

Странно он посмотрел на нее, мужчина по имени Анджолино.

— Как ты этому научилась, всем всё… понимать?!

— У меня не было другого выхода — я не хотела умирать от непонимания!

Элизабет посмотрела на книгу, лежащую на его рабочем столе «Сон в красном тереме», и вспомнила «Судьба человека так же изменчива, как ветер и тучи — кто утром несчастен, может к вечеру стать счастливым».

Она улыбнулась, и подумала, да, это так! Может. Счастье человека не зависит ни от кого, только от него самого — только от его умения находить свою радость в этой жизни.

Лино раздавил сигарету в пепельнице, подошел к ней, сел рядом…

— Ты права — нет ничего страшнее, чем умирать от непонимания! Я бы назвал это непонимание тоской. Я вижу эту тоску в глазах онкологических больных.

Он нежно взял ее за руку.

— У тех, кто начинает… разбираться, тоска проходит.

Лино мягко улыбнулся, заглянул ей в глаза.

— Ты сказала мне «Никто не виноват, мы просто друг друга не поняли»… Все правильно — не нужно искать виноватых, нужно разобраться в себе!

Билл Эванс «Valse».

— Нужно понять — почему, почему тебе так больно, чего ты ждал, и способен ли человек разочаровавший тебя, дать тебе то, что ты хочешь. А ты способен???

Он смятенно улыбнулся.

— Человек слишком сложное творение. Или тварь???

Снег шел стеной, быстро падая на землю крупными хлопьями…

Элизабет посмотрела на Лино — он спал лежа на животе, нагой, шоколадно-смуглый, большой.

Как этот мужчина красив! Если бы не он, она бы не проснулась. Если бы не Анджолино Гаравани, она бы не стала ничего менять!

Когда она сказала Джейку, что хочет развестись с ним, он ее не понял. Ему казалось, что не любя его, она тем не менее им довольна. А она была недовольна, не им — собой. Вечная рефлексия зомбированного человека!

Самым страшным — для нее, было… была, мысль, что она ошибается, что она стерва, сука — что она кого-то обижает (просто сволочь), что ее желание жить пусть одной, но по-своему, с чистой совестью, глупо!

Бальтазар сказал ей «Человек способен жить без любви. Любовь не главное. Главное семья» и она соглашалась с ним почти до тридцати лет, а потом… она вдруг подумала, почему ты не женился вновь? Если человек способен жить без любви-любовь не главное-главное семья, почему?!

Ты тоже не можешь ни на кого смотреть, да!?

Элизабет вновь взглянула в окно, на снег — все было белым…

Она вспомнила, как Лино сказал ей «Мне понадобилось восемнадцать лет, чтобы изменить свою судьбу! Кто я, Элизабет, трус?! Слабак?! А может, просто дурак?!»…

Что она ответила ему?

— Иногда, чтобы изменить свою жизнь, нужна целая жизнь. И это не значит, что ты ничтожество — это значит, что … можно было терпеть.

— Терпение… — Сказал он задумчиво. — Терпение это ребенок Надежды. Из надежды рождается терпение. Не знаю, что это было, надежда, или все-таки терпение… брак с Алиной — не отношения, а брак…

Лино закурил бразильскую сигару Danneman.

— Я не пытался вырваться.

Он улыбнулся с мрачной самоиронией.

— Никто из моих… знакомых, не был по-настоящему счастлив в браке. У меня не было примера, жена!

Он немного повеселел, но желание оправдаться смущало его — оправдаться не перед ней даже, а перед… годами, жизнью, любовью, судьбой!

Элизабет вдруг поняла… нам (людям) может быть многое дано — долгие годы, хорошая жизнь, прекрасная любовь, великолепная судьба, но… мы не берем, не потому, что не можем, а потому, что мы зомби.

Она подумала, да, Лино, счастье мое, давай оправдаемся перед годами, мы их убили-потеряли! Оправдаемся-помолимся-закричим…

Боно пел рядом с ними «Dirty Day»… Zoo Tv Live From Sydney. На сцене Дьявол по имени Совесть, и его приспешник Душа!

Элизабет вспомнила, как Бальтазар сказал ей «Не принимай решение о разводе без меня, я приеду, и мы поговорим». Она сказала ему, да-сэр, и подала на развод. Она чувствовала отчаянье — странное отчаянье человека, который… начал разбираться.

Элизабет вспомнила «У тех, кто начинает… разбираться, тоска проходит». И у нее… прошел страх — перед Бальтазаром. Когда она поняла, что он … не может никого любить, у нее прошел страх перед ним.

Лино сказал ей «Совесть не позволяла мне уйти… от Рика».

Он улыбнулся, так словно это сводит с ума, мысль: совесть, оказывается, берет заложников… Мы сами себя берем в заложники.

— Хун лоу мэн… — Сказал он. — Пусть учится жить, на это денег не жалко.

Майалз Дэвис и Маркус Миллер рядом с ними… «Theme For Augustine».

— И я учился жить.

Лино усмехнулся нервно и больно.

— Каждому Человеку, Элизабет, отмерен его Рай и Ад. Рай проживаешь быстро, а Ад — бесконечно! Я говорил себе, возможно, мой Рай я уже прожил. Впереди было ничто, пустота, finita, schluss…

Элизабет поняла его — да, уставшая Смерть, и глупышка Любовь…

— Партия завершена. Победа за мной! — Поторопилась Любовь.

— Я по-дружески поддавалась. — Ласково улыбнулась Смерть…

— Иногда я думаю, как бы я жил, если бы ты меня забыла. Я бы купил остров, и построил на нем онкологический центр. Если умирать, то летом, под солнцем похожим на огонь, у моря жадно облизывающего берег! Смерть прекрасна так же как и жизнь… Булочник, замешивая тесто шепчет «Любовь», роженица с первым криком только что родившегося ребенка, облегченно вздыхает «Любовь»… Смерть это тоже любовь, но эта любовь для уставших.

Глава 18

Сятихоко…

Утром Мэри пришла к Лино в больницу. Он был и рад, и не рад, видеть ее. Эта красивая женщина напоминает ему о прошлом. Эта красивая женщина напоминает ему о себе!

Странно Лино чувствовал себя, смотря на Мэри… дорога, но не необходима.

Он подумал, любил ли я тебя настолько, чтобы сделать счастливой? Все к лучшему? Хорошо, что мы не вместе… Внутренний голос сказал ему, но вы и не расстались. А что значит расстаться? — Спросил этот голос Лино. Забыть? Сделать вид, что мы не любили, мы просто знакомы…