Глава 13

I’ve seen things you people wouldn’t believe. Attack ships on fire off the shoulder of Orion. I watched C–beams glitter in the darkness at Tannhauser Gate. All those moments will be lost in time like tears in rain.

Time to die[1].

Roy Batty

— (Муса) спросил: «А кто из рабов Твоих является самым могущественным?». Аллах) сказал: «Тот, кто прощает, когда может (отомстить)»[2].

— Что нужно… перечувствовать, чтобы простить того, кому хотел отмстить?

— Бессмысленность. И покой.

— Покой???

— Ничего не вернуть, Элизабет, малыш! Успокойся, или сойди с ума!

Vangelis рядом с ними… «Blade Runner Blues».

— Ты прав, мой нежный мальчик — прощение так похоже на смерть, а смерть похожа на прощение…

— Да, дорогая, как часто прощая мы словно умираем!

— А может, не словно, а умираем!?

— Какое умение самое редкое? — Умение отдавать[3]. — Вдруг сказал ей Лино. — Какое умение самое лучшее? — Умение прощать. Меня поразили эти слова, жена!

Элизабет тоже поразили эти слова!

— Только ты отдаешь мне, другие берут, берут… — Продолжал он. — Какое счастье самое высокое? — То, ради, которого мы отказались от самих себя[4].

Лино сжал ее в своих объятиях.

— Как она страшна, Истина…

— Ужасна! — Поняла его Элизабет.

Она вспомнила «Однажды три человека спустились в царство Тьмы, один ослеп, другой сошел с ума, а третий встретил самого себя.

Однажды три человека спустились в царство Истины, и осознали ее, один ослеп, другой сошел с ума, а третий встретил самого себя».

— Бальтазар сказал мне «Ты любишь ее, но не ищешь»… Он имел в виду, что любя тебя, я не ищу встреч с тобой. А я искал, Господи, как я искал!

— Лино…

Элизабет погладила его по щеке, прижалась губами к его виску.

Гейша и Лис Масами Тераока, посмотрели на нее со стены напротив.

— Was ist Leben?

Gottes Sein ist mein Leben.

Ist mein Leben Gottes Sein,

so muss Gottes Sein meines sein

und Gottes Wesenheit meine Wesenheit,

nicht weniger und nicht mehr[5]. — Задумчиво сказал Лино, и перевел для нее:

— Бытие Бога есть моя жизнь.

Но если моя жизнь есть бытие Бога,

то бытие Бога должно быть моим,

а сущность Бога — моей сущностью,

ни больше, ни меньше.

Как это постичь, жена моя?!

Ей захотелось сказать ему:

— Однажды люди загоняли волка. Они спрятали детей там, где он не должен был появиться, но появился. Все дети убежали, а один остался. Волк убил ребенка… Он убил потому, что им руководил инстинкт выживания… Что я хочу сказать тебе? Может быть, то был Бог, а может, он сам, этот ребенок… Мы никогда этого не узнаем! Мы никогда не узнаем, почему нет для человека (человеческой души) более высшего счастья, чем жить (или умирать) во имя!

— Я не понимал себя, — С ужасом сказал ей Лино. — Я знал, что Рик не мой сын, и не мог … уйти!

— Я тоже не могла уйти, Лино! Что говорило во мне??? Бог? Или я сама?

Бегущий по лезвию на экране телевизора в их спальне. Рой Батти (киборг-репликант) был создан корпорацией Тайрелл под девизом: Больше человек, чем сам человек.

Даосский храм с огненным тигром на воротах в изголовье их кровати.

Элизабет вспомнила «Почему тигр?

— Чтобы защитить Чжуан Чжоу от тьмы вещей»…

[1] BladeRunner (Бегущий по лезвию) «Я видел нечто, во что вы, люди, просто не поверите. Горящие боевые корабли на подступах к Ориону. Я видел Си-лучи… мерцающие во тьме близ врат Тангейзера. И все эти мгновения исчезнут во времени как слезы под дождём. Пора умирать»

[2] Из диалога Мусы и Аллаха (о шести качествах (и одном, седьмом)

[3] Монах Симеон Афонский

[4] Преподобный Силуан Афонский

[5] Мейстер Экхарт

Глава 14

Данте Алигьери путешествуя с Вергилием по кругам Ада в «Божественной комедии», увидел мужчину и женщину, так и не разомкнувших объятий в вечном вихре Дьявольского огня. Любовная страсть привела их прямо в объятия смерти, и теперь они делили страдания Ада, как делили когда-то любовные утехи.

Сен-Шарль

В гостиной ее ждал Жан-Юг. Он стоял у окна, высокий мужчина одетый в военно-морской бушлат.

— Жан…

Элизабет удивилась что он пришел к ней.

— Здравствуйте, Лизетт!

— Здравствуйте, Жан! Я удивлена, но рада…

Она не стала договаривать.

— Я прошу прощения. — Понял ее он. — За все — за то, что пришел без разрешения Лино, за то, что беспокою вас.

— Я не беспокоюсь, — Весело сказала ему она. — Я стараюсь принимать жизнь такой, какая она есть!

— Получается? — Спросил ее Жан, с улыбкой обреченного.

— Не отчаивайтесь, — Настойчиво сказала ему Элизабет. — Сдерживайте слезы, и ждите облегчения!

— Плакать запрещено? — Заулыбался Жан.

— Противопоказано! — Рассмеялась она. — Слезы, Жан, как наркотик — сначала приходит облегчение, а потом ты умираешь!

— Умираешь?

Он повеселел, Жан.

— Да, месье — от тоски!

— Муж сказал мне, что вы уехали.

Они сели — она в кресло, он на диван, друг на против друга.

— Я хотел увидеть вас. — В его голосе прозвучала по-мальчишески неуверенная нота.

Элизабет улыбнулась.

— Меня?

Она заглянула ему в глаза.

— Я вам нравлюсь…

— А я нравлюсь вам.

Он тоже почувствовал нежность, красавец француз.

— Да. — Просто сказала ему Элизабет. — Мне нравился только Лино… Мне больше никто не нравился! Мне не нравилась даже я сама!

— Я уже давно не нравлюсь себе, Лизетт: я хочу то, чего не могу иметь!

Жан положил ногу на ногу.

— И чем больше я хочу это иметь, тем больше я не нравлюсь себе, мадам!

— Вы говорите о любви или о женщине?

Усмешка на его губах.

У него были красивые, четко очерченные губы — Бог, эта бескомпромиссная женщина, лепила его тщательно и тщетно.

— Любовь — это мужчина. — Улыбнулся Жан-Юг Гара. — Любовь всегда немного глупа, как и доброта.

— Вы правы, месье, — Поняла его Элизабет. — Только глупые люди мудры, они живут только тем, что им известно. Разве это не … чудовищно мудро, ни во что не лезть?

Он ласково улыбнулся.

— А что такое мудрость чудовища, Лизетт? Сожрать вас и забыть!?

Это заставило ее задуматься.

— Если уж убивать кого-то, то, сразу забывать… чтобы не проснулась совесть.

Жан вдруг засмеялся.

— Эдди, 23 года

Насытившись жизнью по горло и всем подобным,

Он решается на ограбление винного магазина

(Я так больше не могу, больше не могу)

Но по дороге его намерения изменились

Внезапно к нему вернулась совесть…

(Я задолбался, я сделаю это, сделаю)!

Элизабет тоже засмеялась.

— Шекспир?

— Эминем.

Корки принесла кофе и булочки с розмарином (ограбила Лино).

Жан посмотрел на молодую женщину с интересом.

— Salut! — Улыбнулся ей он. — Ça Va?

— Франция. Париж… — Лукаво улыбнулась она.

Мужчина заходит в аптеку…

— Дайте мне, пожалуйста, черный презерватив.

— А почему именно черный?

— Понимаете ли, у моей любовницы умер муж…

— О, мсье! Как это тонко…

Жан и Элизабет захохотали.

— Жизнь — это анекдот, месье, иногда хороший, а иногда не очень! — Подмигнула ему Корки.

— Как вы жили бы, если бы Лино не любил вас? — Вдруг спросил ее Жан.

Элизабет не удивил этот вопрос, она знала, что он пришел к ней… за силой.

— Я бы жила, — Честно сказала ему она. — Я бы жила любя. Я бы жила любя его все равно… Даже сидя в самолете, в салоне первого класса/ Я все равно вижу тебя/ Ты в моем прошлом/ За стеклом/ В музее моей памяти…