2, БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ В ЛАГЕРЕ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

События 18 ноября 1918 г. в Омске вошли в историю гражданской войны под названием колчаковского, или омского, переворота. Вокруг них создано много версий, в которых разными словами и в разных вариантах утверждается в конечном счете один и тот же тезис: Колчак — ставленник Антанты и к власти привела его она. Считать такое определение достаточным нельзя, так как остается без ответа немало существенных вопросов. Почему при наличии в то время большого числа контрреволюционных и притом значительно более видных, чем строевой вице-адмирал, политических и военных фигур выбор пал именно на Колчака? Разве не было внутри самой Антанты никакой борьбы, если составлявшие союз империалистические державы так единодушно и в полном согласии остановили свой выбор на нем? Да и чем подтверждается сам факт «выбора»? Не преувеличиваем ли мы роль, которую заправилы Антанты поручили Колчаку, если хорошо известно, что та же Антанта не оказала ему всей той помощи, которая была ему обещана, на которую он рассчитывал и которая могла быть оказана, если бы Антанта дей-

ствительно и до конца считала именно его своей главной фигурой в лагере русских контрреволюционеров? Будет ли исторически верно свести весь вопрос только к какому-то решению руководителей Антанты, оставляя в стороне и полностью игнорируя борьбу, которая шла в самом лагере российской контрреволюции, и прежде всего на Востоке?

Известно, что установление диктатуры Колчака не было связано с вооруженной борьбой ни в Омске, ни в других местах. Все дело свелось к тому, что одна группа контрреволюционеров арестовала 3—4 человек из руководящей головки другой такой же группы контрреволюционеров, произведя как бы дворцовый переворот, не более. Может быть, легкость и быстрота, с которыми за несколько часов одной ноябрьской морозной сибирской ночи 1918 г. была установлена военная диктатура, и послужили в глазах авторов отмеченных версий основанием считать, что все было сделано по приказу Антанты и ее войсками? Но не говорят ли эти же обстоятельства — легкость, быстрота и бескровность переворота—о другом и более существенном, а именно: вообще о слабости всех собравшихся на Востоке контрреволюционных группировок? Не указывают ли эти же обстоятельства на более значительный факт, а именно: на пассивность широких масс населения подвластной контрреволюционерам территории, никак не проявивших своего отношения к тому, что произошло в Омске и кто взял верх —уфимская ли Директория или белогвардейский адмирал?

Как уже известно читателю, Иванов-Ринов был 5 сентября 1918 г. назначен военным министром и командующим войсками Сибирской армии вместо Гришина-Алмазова. Это подорвало позиции самарского Комуча. Во главе армии оказался более правый и притом атаман как раз того казачьего войска, которое находилось рядом со столицей — белым Омском. Назначение Ивано-на-Ринова— несомненная победа военной клики, воз-ишнлявшейся в правительстве министром финансов II Михайловым и опиравшейся в армии на Иванова-I’nttoiia, начальника штаба армии Белова, руководите-чгП правлений Сибирского и Семиреченского казачьих нп|р н и на целый ряд видных военных работников и !■ "М и ни н ров. Поехал Иванов-Ринов на Дальний Восток с целью найти на месте единомышленников для предстоящей борьбы за власть. Миссия эта удалась ему лишь в отношении Семенова, частично Хорвата, из представителей же союзников только в отношении английского генерала Нокса.

До поры до времени все эти сговоры оставались секретом для омского правительства, занятого ожесточенной борьбой с уфимской Директорией. Хотя последняя и была избрана единогласно еще 22 сентября 1918 г. и одно из решений уфимского совещания предусматривало ликвидацию всех местных самостоятельных до этого правительств, омское — громко именовавшее себя временным сибирским правительством — и не думало торопиться с передачей власти. Прошел месяц со времени избрания Директории, а омские «правители» все еще крепко держались за свои министерские кресла.

Борьба за власть все более обострялась, и в этом отношении интерес представляет шифровка Белова от 31 октября 1918 г. Иванову-Ринову. «При господствующей здесь неразберихе, — говорится в ней, — много головоломки. Затрудняюсь разобраться в слагающейся обстановке. По слухам, в случае отозвания из совета министров Михайлова Директория готова распасться. Ввиду упорных слухов о возможной в этом случае диктатуре Колчака, я вчера ночью предупредил Василенко (начальник штаба Степного корпуса — того самого корпуса, которым командовал до этого Иванов-Ринов. — Г. Э.) и через него Березовского (атамана Семиреченского казачьего войска.— Г. Э.), что я лично считаю, что Колчак для этой роли не годится, что есть у нас более близкие кандидаты и что вообще, казалось бы, из-за Михайлова не стоит этого делать» ⁸⁹. Шифровка эта, видимо, осталась неизвестной Колчаку, иначе вряд ли бы он в марте 1919 г. назначил того же Белова командующим Южной армейской группой, а потом и командующим войсками Южной армии вместо Дутова.

Иванов-Ринов получал информацию о положении в Омске не только от Белова. Такие же шифровки посылал ему регулярно другой член группы есаул Портнов, работавший в штабе армии. Сообщая в одной из них

Иванову-Ринову, что после долгих пререканий решено было поручить составление списка министров Вологодскому, Портнов подчеркнул:. «Группа приняла меры к проведению желательных нам лиц» *. Через несколько дней обстановка в Омске прояснилась, и Портнов тотчас же отправил своему шефу очередную информацию **. «Последние три дня, — говорится в телеграмме, — административный совет и Директория топчутся на месте ***. Относительно военного министра вчера происходили совещания, на которых решили послать одну делегацию от Сибирской армии, Семиреченского и Уральского войск к главковерху генералу Болдыреву с заявлением о необходимости оставления вас на посту поенного министра... Эта же делегация переговорит с Колчаком. Чувствуется определенный нажим на нас включительно до провокации убрать меня и Волкова...»**** Прошло еще несколько дней, и Портнов шлет Ива-ноиу-Ринову новую малоприятную информацию: «Ре-|\'льтатом казачьей делегации является заявление Iлаиковерха о невозможности утверждения вас военным министром, так как за Колчака поданы голоса Дирек-трпи, админсовета и блока общественных групп. Измени и. что он не может. Вы утверждаетесь в должности командующего Сибирской армией. Командующим вы оупетс недолго. Вы снова будете военмином. В этом на-прннл»ч1ии Волков ведет переговоры с Колчаком. Ясно и полностью информировать вас об этом опасаюсь даже шифром. Назначение Колчака военмином вместо вас Н1.ПНИПО было помимо известности его имени в России ■ ниже нашим отъездом на восток, что породило сомнении и нишей решительности действовать в тяжелую мини у при появлении здесь Директории. Теперь мы дей-• ntyi'M с Волковым одни. Лучше будет, если вы пото-............ вернуться» *****.

' ЦГЛОР, ф. 162, on. 1, д. 4, л. 4.

¹' I и м ж о, л. 10.

'•I МП|1Ы шли по вопросу о том, какой руководящий пост .......I'S I'm нпскому.

'' N пимииутый Волков — член военной клики Иванова-Рино-" mttiii Сибирского казачьего .войска, в качестве начальника

........... 1 'чем сыгравший активную роль в ночь на 19 ноября

^{1 11,1} ' *■ |. 11 ■ iii piMaiHH Директории.

Ill V>l\ ф. 162, on. 1, д. 4, л. 15.

Назначение Колчака было приурочено к переименованию омского Совмина во всероссийское правительство и прежнего военного министерства — в военно-морское.

Отличными комментариями к официальной телеграмме об этом была для Иванова-Ринова посланная ему в тот же день шифровка Березовского. Сообщив, что наконец-то состоялось соглашение с Директорией, Березовский писал: «...военным министром назначается

Колчак. Эта кандидатура поддерживается блоком известных тебе общественных группировок. По соображениям международных отношений мы не сочли возможным настаивать на оставлении за тобою должности военмина. Желателен твой скорый приезд сюда» ⁹⁰.