Дани брезгливо поджал губы:

— Для подобных… «естественных потребностей», как Вы выразились, имеются специальные заведения.

— Да-да, конечно, я понимаю, виноваты, исправимся…

— Выслушайте меня, прошу! — неожиданно закричал майор, да так, что охрана снова потянулась к оружию. — Я Вам объясню…

В его голосе слышалось неподдельное отчаяние… Увы, столько страсти из-за банальной физиологии. Какое разочарование!

— Мне это не интересно! — отрезал Дани. — И Вы здесь для того, чтобы выполнять свой долг, а не развлекаться!

Он взглянул, наконец, в глаза майору… этому Шоно. Наверное, свет так упал… да, свет… Но зеленые глаза загорелись на секунду, совсем как у дикого зверя, у опасного хищника… А впрочем, он ведь и есть хищник. Как и Роза… Той нужны были деньги, а этому…

Он быстро поднялся в шлюпку. Раздражение, которое не покидало его все последние дни, стало совсем критическим. Всё больше усилий требовалось, чтобы держать себя в руках. Но ничего, вот вернется… Как же хочется… нет, не домой, не в своё строгое и безликое жилище. Хочется к Эстэли, в возмутительно мягкое кресло, к приторному запаху цветов, к веселой и пустой болтовне… туда, где нет и не будет опасных хищников с горящими глазами… Дани знал наверняка, что всё это ждет его по возвращении, что милый и добрый Эстэли окружит его заботой и вниманием…

Но откуда же тогда взялось это острое чувство сожаления, словно он допустил какую-то ошибку?..

* * *

Завхоз и подошедший генерал что-то говорили ему, ругались. Он не слушал. Так, долетали отдельные слова, фразы:

— …что творишь… с ума сошел… и нас подвел… из-за тебя… сейчас же чтоб его тут не было… куда хочешь девай…

«Куда. Хочешь. Девай. Чтоб. Не было» — это он расслышал, слишком хорошо расслышал.

Шлюпка давно улетела. Холодный ветер бил в лицо. Вот и всё. Чудес не бывает. Ангелов тоже. Ангел — это слащавая картинка над кроватью в борделе, розовые сердечки — как мечты дешевой шлюшки…

— … ты всё понял, Шоно?

— Да, я понял. Всё. Разрешите выполнять?

«Чтоб не было». Куда уж понятнее! Он солдат и должен выполнять приказ. Скрипя зубами, сжимая до хруста кулаки от бессильной ярости…

… Перво-наперво он находит Малыша. Тот ни о чем не спрашивает… спасибо ему, всегда был понятливым.

— Змей где? Спит? — Яромир старается говорить спокойно, но голос срывается на какой-то зловещий хрип.

— Нет ещё. Он же в последнее время не в казарме спит, а с… Ну, ты в курсе. А у… там сейчас закрыто…

— Я знаю, — конечно, он знает. Он сам и запер Янни. И ключ сейчас у него в кармане.

— Малыш, ты… отвлеки его, чтобы глупостей не натворил.

— Я сделаю, но… что будет…

— Что будет потом? Что-нибудь… как-нибудь… — он очень хочет сказать, что потом что-нибудь придумает, но беда в том, что ему ясно, как белый свет, — всё это ерунда, у него просто нет другого выхода, и придумать он ничего не сможет, только надеяться, что всё само собой образуется… — Малыш, это не приказ, я прошу тебя, помоги мне, пожалуйста.

— Да, Яромир, я всё сделаю.

Малыш никогда не обращается к нему по званию, это позволено только тем, с кем Яромир вместе вырос, с кем был в учебном центре. Но Малыш единственный, кто называет его по имени. Всегда только по имени. Для него Яромир никогда не был Волком…

… Он открыл дверь. Мальчишка сразу сник, увидев его, радостная улыбка сползла с лица. Но Яромир успел её заметить, эту улыбку. Мальчишка ждал Змея…

Странно, Яромир никогда не задумывался о том, как Янни относится к Змею, что чувствует. Впрочем, чего тут думать, видно же было, что мальчишка прямо расцвел на глазах, пригожий такой стал. Змей приодел его, откормил, да и вообще баловал. И юный пленник не глядел больше загнанным зверьком, улыбаться научился — широкой белозубой улыбкой…

Яромир выругался про себя: какого хрена он сейчас об этом думает, душу себе бередит?! Нельзя, иначе не сможет… Стараясь не смотреть на мальчишку, приказал ему одеться и идти с ним.

… Кажется, Янни догадался обо всем, когда они вышли за пределы базы, остановился на секунду, шмыгнул носом и… снова покорно поплелся за Яромиром.

Ветер и песок… Они уходили всё дальше, в холмы, кровавые звезды смотрели на них злыми и жадными красными глазами, точно голодное зверье…

Наконец, Яромир решил, что они отошли достаточно далеко. Он остановился. И Янни остановился тоже.

— Закрой глаза, — сказал ему Яромир.

Мальчишка снова шмыгнул носом. И снова безропотно послушался.

— Не бойся, больно не будет, — Яромир говорил с ним ласково — в первый и в последний раз.

… Наверное, не было больно. Не должно было быть: выстрел в голову — это же мгновенная смерть, так ему говорили «белые мантии»… Не нужно было потом смотреть на него… как тонкие пальчики… мертвые пальчики… сжимали нитку с разноцветными камушками. Простенькие бусики… Янни никогда их не снимал…

Худенькое тело быстро заносило песком. Уже к утру здесь будет маленький холмик. А потом — не останется никаких следов.

… - Где он, Волк?

Он вынырнул из темноты неожиданно, когда Яромир был уже у ворот базы. Змей… Он был потный весь, несмотря на холод и легкую одежду, он тяжело дышал — судя по всему, метался по базе, разыскивал везде, где мог… Глупо было надеяться, что Малыш сможет его удержать, когда Змей обнаружит исчезновение Янни.

— Где он? — снова прорычал Змей. — Что ты с ним сделал?

Дуло пистолета смотрело прямо между глаз Яромиру, и рука у Змея не дрожала. А Яромир даже не чувствовал страха, только странное удивление: вот ведь какие дела, этот мальчишка… вражье отродье, солдатская подстилка… был так дорог Змею, что он готов…

Змей смотрит на Яромира, и Яромир видит по его лицу — он догадался, что всё кончено, что Янни больше нет… не вернуть, не исправить, бесполезно всё… Змей опускает оружие.

— Какой теперь смысл, — говорит Змей, и в голосе его уже нет гнева, ничего нет, кроме бесконечной усталости. — Не уберёг… опять не уберёг… Твою мать, Волк! — вдруг выкрикивает он, и рука с пистолетом взлетает вверх, но на этот раз смертоносное око направлено не на Яромира…

А Яромир успевает понять, но не успевает остановить. Выстрел кажется оглушительным в ночной тишине. Второй выстрел за эту ночь… Вторую свечу задуло холодным ветром…

«Руни Корд по прозвищу Змей… Если можешь… Если сможешь…»

… - Прости, — Малыш рядом, как всегда, когда ему трудно. Малыш щедро вливает в него спиртное из объемной фляги. — Прости, я не справился, у меня не получилось его отвлечь. Ты понадеялся, поручил мне, а я…

— Ты не виноват, — говорит Яромир. Чертов песок… попал в глаза… Ведь это же песок, верно, потому что крутые парни не плачут… — Ты не виноват, Малыш. Я знаю, кто виноват.

«Ладно, златоглазая сука, за мной должок. Обещаю вернуть с процентами!»

… Через месяц пришел приказ из Штаба ВС о переводе майора Шоно и его подразделения в столицу Элпис.

— После твоей последней выходки, той, с амиром, я уж думал: тебе тут до старости служить, — изумлялся генерал. — А оно вон как повернулось!

Яромир только пожал плечами. Надо же, выходит, Малыш опять — как в воду глядел.

11. Смута

Здесь меня никто не слышит.

Деньги, кровь, гордыня и спесь

Держат на себе величье этих стен.

Не поможет стать им выше

Слов и судеб адская смесь,

И стремленье вверх во имя перемен.

(КИПЕЛОВ «Вавилон»)

Серое небо, сырой воздух, грязные лужи под ногами… Ну, здравствуй, Родина!

… Их пока разместили в казармах на окраине столицы, дали три дня «на акклиматизацию» — чтоб обжиться, обустроиться, в город сходить, то да сё… через три дня Яромира должны были вызвать в штаб и поставить в известность о цели перевода и о новых служебных обязанностях.