Генерал-аншеф Гудович преуспел в своих намерениях. Он как будто перешел в оборону. Перед самым сражением инициатива неожиданно оказалась в руках эрзерумского сераскира.

Сражение началось с массированной турецкой атаки на центр и левый фланг расположения русских войск. Нападение было успешно отражено. Многотысячную конную лаву отбили картечными и ружейными залпами почти в упор. Только немногие османские всадники успели подскакать к плотным рядам русской пехоты, окутанным пороховым дымом. Конница сераскира под огнем развернулась в обе стороны и отхлынула назад.

Однако на правом крыле начавшаяся битва складывалась не в нашу пользу. Против правофлангового каре русских опытный Юсуф-паша приказал поставить почти всю имевшуюся у него артиллерию. Уже после первых ее залпов русские понесли большие потери в людях и лошадях орудийных расчетов. Почти все пушки каре генерал-лейтенанта Розена оказались подбитыми — летевшие во множестве вражеские ядра разбили деревянные орудийные лафеты и пушечные стволы оказались на земле. Каре Розена приходило в расстройство прямо на глазах.

Видя наметившийся большой успех, сераскир начал перестраивать конницу для атаки заднего фаса русского каре, которое потеряло свой прежний строй. Ряды его пехотинцев редели после каждого залпа турецких батарей. Для решающего удара по противнику Юсуф-паша готовил отборную, регулярную кавалерию, отводя племенную конницу на второй план.

В такую критическую минуту Арпачайского сражения генерал-аншеф Гудович уловил новый ход султанского полководца. И он принимает единственно верное в той ситуации решение. Главнокомандующий под вражеским огнем меняет среднее каре старого генерала-кавказца Портнягина на гренадерское резервное каре и во главе его выступает навстречу несущейся в атаку турецкой коннице. То, что Гудович сам пошел в пекло боя, только подняло дух нижних чинов и офицеров.

Османы не ожидали такой контратаки и не успели принять каких-то адекватных мер противодействия или просто изменить ход движения конной лавы. Турецкая кавалерия с началом движения каре Портнягина уже неслась во весь конский мах, нацелившись на тыловые ряды расстроенного каре генерал-лейтенанта Розена, который все никак не мог навести в нем прежний порядок.

Дальше ход событий на берегах Арпа-чая пошел совсем не так, как хотелось ;бьь эрзерумскому сераскиру. Решительное движение пехотного каре русских, стоявшее в центре, и особенно несколько удачных выстрелов из имевшихся у генерал-майора Портнягина двух полевых орудий по ставке Юсуф-паши на близкой от места боя высоте заставили набегавшую конницу отхлынуть назад. До правофлангового каре противника она так и не доскакала.

Но, отхлынув на исходные позиции, турецкая кавалерия тут же стала разворачиваться для новой массированной атаки. Пока она выстраивалась для повторного наскока, по приказу Гудовича в лихую атаку пошла отборная сотня линейных и донских казаков (личный конвой главнокомандующего) с тремя драгунскими эскадронами.

Успех конной атаки русских превзошел все ожидания. Встречный кавалерийский удар и последовавшая за ним яростная рубка вмиг погасили атакующий пыл неприятельской конницы. Казаки и драгуны в несколько минут обратили противника в бегство за реку Арпа-чай.

Теперь Юсуф-паша со всей своей сераскирской властью и распорядительностью уже ничего не мог поделать с собственным войском. Оно прямо на глазах султанского полководца теряло организованность и стало выходить из повиновения. Но пока это касалось только турецкой конницы, которую уже нельзя было вернуть никакими приказами и угрозами на поле битвы.

Пока эрзерумский паша «разбирался» с военачальниками армейской кавалерии, русский главнокомандующий распорядился поставить на ближайшей высоте батарею знаменитых шуваловских единорогов. Ей приказывалось начать бомбардировку вражеских укрепленных походных лагерей. Быстро поставленные на позиции единороги стали метать в стан врага бомбы одну за другой. Огонь орудийные расчеты вели беглый, словно соревнуясь между собой в числе произведенных выстрелов.

Разрывы бомб среди шатров, палаток и шалашей вызвали панику в тех турецких отрядах, которые еще не участвовали в сражении. Войска, оставленные для защиты укрепленных лагерей, стали приходить в полное расстройство. Пехотные солдаты переставали слушаться своих офицеров, а обозники еще ранее стали неуправляемыми для начальства. Причиной паники стали не только рвущиеся русские ядра, но и картина повального бегства конницы сераскира.

Одновременно русские артиллеристы начали обстрел ядрами толп конных османов, бежавших через реку. Удачно выпущенные ядра искалечили немало людей и лошадей, еще больше усилив паническое настроение в рядах турецкой кавалерии. Она уходила беспорядочно от Арпа-чая.

Получив такое надежное огневое прикрытие от своих батарей, русская пехота в полном порядке переправилась через Арпа-чай в удобном для того месте. Сосредоточившись на противоположном речном берегу, она быстрым шагом устремилась на ближайший из двух вражеских лагерей. Перед пехотными батальонами ставилась задача ворваться в них и завязать там штыковой бой. Впереди атакующих шел егерский батальон, искусный в действиях в горах и лесах. Стрелки на одном дыхании всходили на высоты.

В неприятельском стане при виде приближающегося с каждым шагом русского войска началась полная паника. О вооруженном сопротивлении теперь мало кто думал. Турецкие отряды, стоявшие в походных лагерях, в беспорядке бросились к дороге, ведущей к крепости Карс. С батарейных позиций безо всякой на то команды снялось несколько орудийных расчетов. К великой горести эрзерумского паши, пример в бегстве подавали султанские офицеры и вожди куртинских племен.

Теперь те войска, которые ходили с сераскиром в сражение, оказались как бы в западне. Турки с возвышенности видели, что

)<££-

идущие на приступ их укрепленных лагерей русские войска совершенно отрезают их от походного армейского стана. Но беда была не только в этом — большая часть армии Юсуф-паши лишалась теперь прямой дороги на Карс.

Вид такой картины и сыпавшиеся ядра, грохот шуваловских единорогов заставили турецкие войска, которые паша ввел в бой, рассыпаться во все стороны. Османы торопились уйти подальше от Арпа-чая в горы в поисках дорог и троп для бегства прочь от российской государственной границы.

Арпачайское сражение полностью прекратилось с появлением на правом берегу отряда генерал-майора Несветаева, подошедшего из близких Гумр. Он одним грозным видом своих стройных рядов отбил всякую охоту у сераскира Юсуф-паши продолжать баталию.

Появление на поле битвы отряда Несветаева было одной из хитростей русского главнокомандующего, заготовленных на тот день. По предварительному распоряжению генерал-аншефа Гу-довича гарнизон Гумр в течение всей ночи скрывался за ближайшими высотами. Ему предстояло в переломный момент идущего сражения войти в дело. Однако обнажить оружие на сей раз этому отряду не довелось. Султанские войска уже повсюду обратились в бегство.

Победа русского оружия на берегах горной речушки Арпа-чай была полной. Большой османский корпус (так называемая армия эрзерумского Юсуф-паши) в 20 тысяч сабель и штыков перестал существовать как боевая единица за одно утро.

При бегстве турки бросили даже те пушки, которые сумели вывезти с собой из брошенных походных лагерей. Несколько орудий они сбросили, чтобы не достались русским, в оказавшееся по пути горное озеро. А сами артиллеристы, сев на ездовых лошадей, ускакали к Карсу.

Победа в большом приграничном сражении получилась из разряда блестящих. Эрзерумского сераскира разбил наголову русский отряд всего в шесть тысяч человек. Такое соотношение сил делало честь победителям, и прежде всего полководческим дарованиям генерал-аншефа графа Ивана Васильевича Гудовича.

Сераскир Юсуф-паша на берегах Арпа-чая имел хорошее войско. Оно состояло из двух тысяч отборных кавалеристов-делиба-шей в одинаковых белых шапках, стремительных в атаках племенных дружин куртинцев (курдов) и пехоты из горцев-лазов, считавшихся лучшей инфантерией оттоманского владыки. Турец-