— Так и есть. Но опять же, я полагала, что ты будешь слишком занята с Зи, чтобы почтить нас своим присутствием.

Семь пар ушей внимательно прислушались к этому комментарию. Одна девушка, низенькая блондинка с невинными голубыми глазами и не очень невинными силиконовыми сиськами, широко распахивает свой рот. Она практически подбегает к Аляске, хлопая в ладоши и прыгая на носочках.

— Ты только что сказала Зи? Типа как Зет?

Она выглядела ошеломленной. Словно угрюмый придурок, который набросился на меня ранее, был кем-то вроде рок-легенды, ради знакомства с которым она бы сделала что угодно. Аляска приподнимает тонкие брови в усталой, немного скучающей манере. Делая еще один глоток вина, произносит:

— Да, типа Зет, — передразнивает она сильный калифорнийский акцент этой девчонки, но блондинка пищит так громко, что попросту не замечает этого.

Аляска выплевывает слова подтверждения, словно они являются ядом. С другой стороны, девушки же обмениваются восторженными молчаливыми взглядами. Одна из них даже хватает другую за руку, очевидно слишком радостная, чтобы поверить в услышанное.

Какого. Хрена?

Внезапно я чувствую тошноту. Холодное понимание накрывает меня, оставляя продрогшей до костей. Он бывал здесь ранее. Он и Хулио отлично знаю друг друга. Я сама появилась посреди «особого вечера» Зета. Как я могла не понять этого? Как могла не понять, что он мог спать с кем-то из этих девушек? Черт возьми, Зет мог спать с каждой из них.

Мое тело реагирует на эту новость. Как только проходит головокружение и слюноотделение, я успокаиваюсь и чувствую, что тошнота отступает. Выдавливаю слабую улыбку блондинке, которая, кажется, только что задала мне вопрос.

— Прости, что?

— Я спросила, придет ли он сегодня сюда? Хотела бы посмотреть на него. Джорджия говорит, что он огромный

— Э...

— Я слышала, — вмешивается в разговор другая девушка со светлыми кудряшками, — что его лицо покрыто сплошь татуировками, как у краснокожего индейца. Это правда?

Я отступаю назад, чтобы немного увеличить пространство между мной и остальными девушками, которые наступают подобно стае. Голодной стае.

— Нет, зачем ему покрывать...

— А что насчет его члена? Ты же приехала сюда с ним? Ты же его подружка и, вероятно, видела его. Насколько он большой? Я слышала, что он затрахал одну так сильно, что она попала в больницу, будто он разорвал ее на части или что-то типа того.

— Нет, малыш. Это был Ребел. — Брюнетка в бигуди присоединяется к обсуждению, исправляя сумасшедшее заявление другой девушки. — Зет — этот тот, который позволил той бездомной жить с ним, помнишь? Бенджи сказал нам.

Блондинка с большой грудью смотрит на меня расширенными глазами.

— Охххх, ты та бездомная? Каково это было?

— Э, я не была безд...

— Но ты ведь живешь с ним, так?

Аляска небрежно ставит свой бокал и прочищает горло. Все разговоры в комнате замолкают. С пренебрежительным хлопком в ладоши Аляска берет в свои руки контроль над ситуацией.

— Наоми не бездомная. Она не живет с Зетом. Зет огромный. Член Зета огромный, но не самый большой не земле. И теперь пришло время, чтобы вы все заткнулись. — Она смотрит искоса на меня, прищуренными глазами, и я вижу недовольство, что скрывается в этих холодных глазах. — Независимо от того, что вы слышали про Зи, он привел Наоми, как свою девушку, а не как его ставку.

Хор недовольных вдохов пронесся по комнате. Кажется, они все были ужасно испуганны этой информацией, а я стою и таращусь на них, как идиотка, потому что даже не понимаю, что это значит.

— Его ставку?

Аляска закатывает глаза.

— Как в покере. Чтобы иметь возможность играть, ты должен что-то поставить. Чтобы попасть в игру, тебе приходится что-то ставить на кон. Это и есть ставка. Мы все ставки здесь, милая. Мы передаемся по кругу, как вкуснейшие небольшие канапе для наших хозяев, чтобы нас мог трахать тот, кто обыгрывает мужчин.

Это кошмарно. Это ужасно!

— Но раз я являюсь девушкой Зета меня не будут передавать по кругу? — Девушки слышат тревожные нотки в моем голосе и волнуются.

— Поверь мне, милая. Ты не та, кто что-то потеряет, — говорит та, что в бигуди. — Мы зарабатываем по десятке за ночь подобной, как завтра. Могу поклясться, что Зет Мейфэйр не заплатит такие бабки за такую тощую сучку, как ты.

— Что? Он не... он не платит мне ни за что!

Эта новость повергает всех в шок. Они смотрят друг на друга, словно между ними приходит какой-то безмолвный диалог, и я не та, кто может слышать его. Аляска самодовольно улыбается, беря свой стакан снова и поднимая его, словно чокаясь со мной.

— Ой, а разве я не предупреждала, не вести себя как стерва с ними? — она смеется над своими словами, и затем разворачивается и уходит, напевая себе под нос.

Девушки долго переваривают тот, что я не проститутка. Но дольше всего уходит на то, чтобы они простили меня за мой отвратительный тон, с которым я вскрикнула, что Зет не платит мне за мои услуги. Только после того, как текилы становится все больше, мне удается сделать так, чтобы они заговорили со мной. Помогли три выпитых шота и безумные выкрики в подходящий момент. Я неслучайно не стала рассказывать часть об учебе в колледже. Девчачьи разговоры — это совсем не мое, и сразу бросается в глаза. Это заставляет других девушек нервничать, особенно тех, кто красит друг другу ногти лаком и стискивает сиськи, чтобы проверить «работу», не чувствуя себя при этом совершенно неловко. Девушку с бигуди, как выясняется зовут Дани, она стискивает мою грудь прежде, чем я могу понять, что происходит.

— Хммм. Настоящие, так? Они классные. Нормального размера. Не маленькие, хотя твоя фигура смотрелась бы лучше, если бы ты поправилась на пару размеров.

— Да, я тоже не смотрелась раньше в своей одежде так хорошо, пока не сделала этих малышек. — Сара, блондинка, которая самая первая спрашивала про Зета, сжимает свои огромные буфера шестого размера. Это самые огромные сиськи, что я когда-либо видела. Отчасти хочу сказать ей, что проблема, вероятнее всего, была не размере ее груди, а в большей степени в том, что она носила одежду для стриптиза, но решаю не делать этого. Это воспримут не хорошо, точно знаю. К тому же, я здесь не для того, чтобы говорить о пластических операциях. Я здесь, чтобы говорить об Алексис. Чтобы выяснить, где она, черт побери.

Худшая часть ночи начинается вскоре после четвертого шота текилы. Достаются большие косметички, такие же большие и тяжелые, как сумки для инструментов у рабочих, и девушки начинаются хлопотать друг над другом, давая советы по уходу за кожей, и тренируются в нанесении макияжа, который они хотят сделать себе завтра вечером. Вся эта штука с вечером была у меня на втором плане, пребывая где-то на задворках разума, но теперь она стала главной. Такой же вечер, как проводит Зет. Но на этот раз я знаю, что не будет никаких темных комнат, в которых можно будет укрыться. Никакого уголка, в котором можно будет отсидеться и притвориться, что не имеешь отношение ко всему этому. Мне необходимо участвовать, и я собираюсь сделать так, чтобы это выглядело убедительным для Зета и для меня.

Об этом я поволнуюсь завтра. Сейчас мне нужно сосредоточиться на важной цели. Начну с общих вопросов, ожидая обсуждения других.

— Так только вы тут живете, девушки? Дом кажется огромным для вас семерых.

— О, нет. Нас обычно тут девять, — говорит Сара. — Кади отправилась в город, чтобы сделать ринопластику. Хулио заплатил за это, можешь в это поверить? Он сказал, что ее шнобель будет отпугивать всех, и никто не захочет трахать ее, если у нее будет нос, как у старика с горбинкой. Он оплатил все: операцию, отель, расходы, и все остальное. — Ее голос звучит завистливо. У меня складывается ощущение, что Сара оплатила свои «подушки» из своего кармана. — Как бы там ни было, другая девушка, Хлоя, поехала вместе с ней, чтобы составить ей компанию. И еще есть София. Она уехала, чтобы встретить группу парней, которые приедут завтра сюда. Думаю, вернется завтра после обеда. Хлоя и Кади тоже, хотя Кади не будет работать. У нее, могу поклясться, будут синяки под глазами. Можешь представить, как плохо она…