В рапорте начальника Астрабадского отряда войскового старшины Ширая¹⁶⁷ отмечалось, что к главному мулле Шейх-Исламу в Барфру-ше обратились пять мулл из Турции с призывом «объединиться всем

враждующим партиям и изгнать из Персии русских и англичан». По слухам, собирались войска, «Меры для предупреждения всяких неожиданностей приняты»¹⁶⁸.

30 апреля на отрядного священника о. Птицына с конвоем из двух казаков 1-го Таманского полка ККВ напала шайка разбойников в 50— 60 человек. В перестрелке казаки убили одного из нападавших. Пользуясь нерешительностью разбойников, священник с казаками благополучно вернулся. Для уничтожения шайки был выслан разъезд в 45 казаков от 3-й сотни 1-го Таманского полка под командой подъесаула Кобцева. Разбойники были настигнуты, в перестрелке 8 из них были убиты, отобраны 4 винтовки, 4 револьвера, 10 лошадей. Среди казаков убитых и раненых не было¹⁶⁹.

В апреле 1912 года командование Кавказского военного округа (генерал-лейтенант Берхман¹⁷⁰) телеграфировало из Тифлиса в Петербург о том, что русский конный отряд, следовавший береговой линией в Астару, наткнулся на сильный огонь более 100 мятежников фидаев, засевших в окопах. Отряд завязал перестрелку, «после чего разбойники, оставив около 20 убитых и много раненых, отошли. Канонерка «Арда-ган» тогда же была обстреляна из Лесара ружейным огнем, после чего сделала по разбойникам несколько орудийных выстрелов. У нас ранен легко один казак»¹⁷¹.

Об этом эпизоде моряки докладывали: «Пришел в Лисар 4 апреля. Конвоировал фураж Талышского отряда, идущий на киржимах. Став на якорь, по мне открылся беглый огонь из домов селения, стрельба холостым снарядом не подействовала. Защищая казаков, могущих попасться в плен в виду дальности главного отряда, дал 8 боевых выстрелов, после чего нападающие отошли в лес. Ранен нападающими 1 казак. Мною разрушен один дом перса. Вейнер>^т.

Любопытно то, как охарактеризовал действия русских войск в Персии «вероятный противник», турецкий генерал. В конце апреля 1912 года из Урмийского района в Ван возвратился командующий 11-м турецким корпусом Джабир-паша. Он объявил, что теперь, «убедившись на деле, что такое персидская конституция и какая анархия царит в Персии, я лично считаю, что приход русских войск в Персию есть проявление человечности и гуманности, а не результат каких-либо агрессивных намерений». Это говорилось в присутствии французского вице-консула, который был так поражен, что просил Джабир-пашу повторить последнюю фразу два-три раза. «Русские поступают в Персии очень умело и осторожно, а потому симпатии почти всего населения на их стороне... Особенно много глупостей в Персии натворили наши (турецкие. —

КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909-1918 ГГ.

«4SA____

П. С. /К/.) офицеры, — добавил генерал. — Один юзбаши даже думал по собственной инициативе организовать отряд курдов и захватить Урмию. Пограничный комиссар оказался никуда не годным и вел в Персии свою политику, якобы антирусскую, а по существу направленную исключительно к личному обогащению за счет курдов. Мы сделали представление о замене его другим офицером»¹⁷³.

Вместе с тем турецкие провокации продолжались. 13 июля по съемочной партии капитана Никитина на бесспорно персидской территории турецкие аскеры открыли огонь. «Никитин отошел на стрелковые позиции и открыл огонь в свою очередь», — отмечал генерал Юденич¹⁷⁴.

«За последние две недели, — информировал 27 августа российский министр иностранных дел председателя правительства, — обнаружены признаки новой агрессивной деятельности турок в Урмийском районе». В селение Диза, расположенное в 35 верстах к юго-западу от Урмии, с турецкой территории прибыли 300 пеших солдат, 500 сува-ри (кавалеристов), 6 орудий и несколько пулеметов. Участились набеги разбойничьих шаек, свободно проникающих в пределы Персии из оккупированных Турцией местностей, куда они затем вновь скрывались от преследования со стороны персидских властей и русских отрядов¹⁷⁵.

Три дня спустя председатель Совета министров телеграфировал Наместнику на Кавказе:

«В ответ на состоявшееся усиление турецких войск в Урмийском районе, а равно с целью произвести известное давление на Порту... считаю желательным спешно усилить наши отряды в Хое и Урмии и наши посты по дорогам.

...представляется желательным произвести передвижение наших войск с таким расчетом, чтобы окружить турецкие посты... и тем принудить их удалиться»¹⁷⁶.

Наступившее к концу лета 1912 года некоторое успокоение в борьбе с кочевниками на северо-востоке Персии позволило российскому правительству разослать секретные циркуляры главам дипломатических миссий и консульств ряда провинций с намерением выяснить их отношение к очередному сокращению наших войск.

Консул в Астрабаде в своем отчете выразил, пожалуй, единое мнение коллег-дипломатов:

«На поставленный в секретном письме... вопрос о своевременном отозвании наших отрядов из Астрабадской и Мазандеранской провинций я ни минуты не сомневаюсь ответить отрицательно и самым ре-

шительным образом. Благодаря присутствию наших войск следующие выгоды уже достигнуты:

1) в крае водворен такой порядок, что, например, со стороны туркмен за все время пребывания нашего отряда не было ни одного грабежа... ничтожно количество грабежей и среди самих персов...

3) благодаря восстановлению порядка в крае, престиж русского имени поднят на должную высоту...»¹⁷⁷

2 июля в Тавризский отряд с Кавказа были посланы 1-я и 4-я сотни 1-го Полтавского полка ККВ (4 офицера и 148 нижних чинов) и батальон 15-го гренадерского Тифлисского полка. 10 июля — штаб и еще две сотни Полтавцев (17 офицеров и 316 нижних чинов).

К октябрю 1-й Полтавский полк вместе с 81-м Апшеронским и 84-м Ширванским полками, пулеметами, тремя полевыми и двумя горными батареями перешел из Тавриза в Хой; тогда же в Куши прибыла сотня Горско-Моздокцев. Города Хой, Дильман и Куши были заняты русскими войсками 12-го, Урмия — 14 октября¹⁷⁸.

Отряд генерала Фидарова

В секретном письме от 6 марта 1912 года председателю правительства министр иностранных дел С.Д. Сазонов сообщал об опасном для России, в случае столкновения с Турцией, нахождении близ нашей границы десятков тысяч вооруженных кочевников: «Шайки шахсевен в несколько тысяч человек могут беспрепятственно проникнуть в пределы Бакинской и Елисаветпольской губерний, нанести серьезный вред нашей железной дороге, особенно если ими будут руководить турецкие офицеры... По проверенным сведениям, в кочевьях шахсевен уже наблюдались появления турецких эмиссаров, стремящихся распространить среди этих разбойников панисламские тенденции»¹⁷⁹.

Тревожные сведения об усилении агрессивных действий шахсевен, «появившихся еще в больших массах, грабящих в окрестностях Арде-биля», а также распродающих скот, закупивших патроны и приготовившихся к быстрому сосредоточению, в случае необходимости могущих «уйти в Турцию и избежать наказания, что делает шахсевен крайне опасными», вынудили наше командование принять активные меры. Консулы доносили «о неотложной необходимости теперь же покончить с ними и начать экспедицию не позже конца марта»¹⁸⁰.

Граф Воронцов-Дашков констатировал: «...Имея дело с кочевниками, надо знать, что среди них мирных от не мирных отличить трудно

КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909-1918 ГГ.

_:_feS-,

и консулы то и дело, по примеру экспедиций в 1909—1911 годах, будут останавливать действия отряда, указывая на жестокость, а между тем, иной войны с разбойничьими кочующими племенами Шахсевен не может быть, как только жечь их селения, истреблять имущество и угонять стада». Наряду с этим Наместник на Кавказе отмечал, что «применительно к 1912 году... на нашей границе не было частых и больших разбоев, из-за которых стоило бы идти на Шахсевен»¹⁸¹.