Ты что, плохо позавтракал? – улыбнулся Патрик, – Сколько на свете существует «Дж. Гу веров», которым удалось завалить мех?

Ханне прав, – отрубил Аким. – Хорхе, вызови «Флеа».

– Никакого ответа, босс. Я думаю, его передатчик не работает.

Аким пощелкал клавиатурой своего пульта.

– Ничего не поделаешь. Придется пообщаться невербально.

Ханне де Конинг бросил танк вправо и обогнал мех, выскочив у того на пути – теперь пилот не мог их не заметить. После этого он развернул «Дж. Эдгара» и затормозил. В любой другой ситуации Аким назвал бы этот маневр слишком рискованным, но с каким-либо иным мехом Ханне не стал бы его выполнять.

Грязно-серый, в пятнах ржавчины мех, раскачиваясь, остановился и один из двух средних лазеров, вмонтированных в торс, повернулся в их сторону. Аким готов был поспорить, что сквозь открытый башенный люк он услышал отчаянный скрип. Пока оружие поворачивалось, с брони сыпались комья грязи. Потом из отверстия ствола вылетел красный луч и пропахал землю в нескольких метрах перед танком.

Мощность – двадцать пять процентов от стандартной, – доложил Хорхе. – Даже если б он в нас попал – ничего бы нам не сделалось.

Как бы там ни было, – сказал Аким, – он в нас стрелял. Это напрашивается на ответ, – он откинул голову назад. – Патрик, ракетный залп. По две штуки в каждое колено.

Будет сделано. Надеюсь, он хорошо пристегнулся.

Яна это тоже надеюсь, – подумал Аким. – Не желаю быть виноватым, если какой-нибудь селянин-идеалист сыграет в ящик только потому, что желает, видите ли, сложить голову за дом Штайнера.

Две пары ракет сорвались с лафетов и прянули в сторону мощных птичьих ног боевого меха. Как и предполагалось, все они с хирургической точностью поразили свои цели, после чего мех медленно, но верно повалился назад, подняв страшный грохот и взметнув облако пыли.

Как минимум, ему не пришлось так далеко падать, как в тяжелой машине, – заметил Хорхе, пока их танк двигался по направлению к поверженному противнику.

Будь он в тяжёлой машине – фиг бы он упал, – ответил Ханне и затормозил, после чего отстегнул ремень и открыл бортовой люк. Стоя в проеме, он оглянулся.

Кто со мной?

Я, – решил Аким и встал. – Хорхе и Патрик, вы остаетесь на местах и смотрите в оба. На всякий случай.

Подниматься по корпусу меха по поручням, которые не были для подобных вещей предназначены, оказалось утомительным делом. Кроме того, оба танкиста не были уверены, насколько они могут доверять металлу под своими руками и ногами. Они преодолели примерно половину пути, когда в крыше меха открылся люк и оттуда высунулась темноволосая растрепанная голова.

– Тина? – Ханне, пораженный, остановился. – Я мог подумать на кого угодно, только не на вас.

Аким склонился через его плечо и увидел девушку не старше двадцати лет, вылезающую из люка. На ней был лёгкий рабочий комбинезон из тех, какие носят фермеры.

– Прошу прощения, господин де Конинг. Я не знала, что в танке сидите вы, – она осторожно поползла к ним. – Я услышала призыв к всеобщей забастовке и подумала – раз я умею управ лять рабочим мехом…

– Все ясно, – прервал ее Аким. – Но боевой мех – это не то же самое, что агромех, фройляйн.

Она грустно покивала головой.

– Вот дерьмо, – заметил Ханне и взглянул на Акима.

Тот кивнул.

Я боюсь, что не могу вас так просто отпустить, Тина, – заявил он. – В конце концов, вы в нас стреляли. И бортовая камера нашего танка это зафиксировала.

Эээ… прошу прощения, Большой Бвана, – включился в дискуссию голос Хорхе Оливейры, звучавший из портативного коммуникатора на поясе Акима, – но наш компьютер, к сожале нию, дал сбой. Мы потеряли все картинки и звуки, которые были записаны с того момента, как дали ракетный залп.

В самом деле? – пораженно спросил Аким, – И когда это произошло?

Примерно минуту назад.

Ханне широко улыбнулся и Аким также не смог сдержать улыбки.

– Похоже, вам сегодня выпал удачный денек, – заявил он, обернувшись к юной крестьянке.

– Хорхе, как далеко от нас «Гоблины»?

– Достаточно далеко.

Он подмигнул Тине.

– Ханне, будь так любезен – поднимись в кабину и запусти катапульту. К сожалению, пилот смог от нас сбежать, потому что мы не хотели оставлять без присмотра мех, – его водитель кивнул и полез в кабину меха. – Вас подбросить куда-нибудь, госпожа Сандерс?

Хэнк Кейн, он же Харальд Краузе, дружески кивнул единственному оказавшемуся в сауне пассажиру и прилег на одну из деревянных скамей. Полный пожилой господин медленно ответил на приветствие. Он буквально исходил потом и лицо у него было багровым. Впрочем, он, похоже, заметил озабоченный взгляд Гарри, так как успокаивающе улыбнулся.

– Не беспокойтесь, господин Кейн, уж это я выдержу.

Гарри удивленно взглянул на своего визави поверх полотенца, которое только что снял и расстелил на полке, после чего улыбнулся.

Господин Розен! Я вас не узнал. – он подошел к промышленнику и пожал ему руку. Они с Антонеллой познакомились с пожилым бизнесменом еще по дороге к прыжковому кораблю с Людвигсхафена и виделись с тех пор несколько раз. Розен был директором фабрики бытовых приборов с Мэгона и летал на Людвигсхафен договориться о возможной покупке одной из тамошних фирм. Теперь, после успешного завершения переговоров, он направлялся обратно, на свой родной мир, откуда собирался урегулировать детали контракта. Они несколько раз до вольно бурно поспорили о политической и экономической ситуации, в которых Розен выказал себя убежденным сторонником Делкорда – в особенности, его либеральной экономической программы.

Да, я… так и подумал, – ответил старик, утирая пот со лба, – в костюме я выгляжу молод цом – не то, что сейчас, – он вымученно улыбнулся. – Проблема, которая вам явно неизвестна.

У вас завидное телосложение.

Гарри засмеялся и лег.

Сердечно благодарю, стараюсь. Впрочем, я ведь на пару годков помладше вас буду. В моем возрасте вы, скорее всего, тоже выглядели неплохо. Может, мне стоит попросить Джой соста вить нам компанию. Моей дочери вы очень понравились.

Только не это, – запротестовал Розен и тяжело засопел. – Не хочу портить хорошее мнение, которое она обо мне составила. Мне тяжело даже сидеть прямо. – Он откинулся назад, тяжело опираясь на стену.

Гарри вытянулся на полотенце и принялся наслаждаться жаром. Он закрыл глаза и стал прислушиваться к тихой музыке, льющейся из динамиков, скрытых под потолком. Раньше он, так же, как и Антонелла, вовсе не собирался посещать сауну на корабле класса «Монарх», которым они летели на Мэгон, но на четвертый день полета к точке надира Антонелла все же набрела на нижней палубе на сауну, после чего решила подвергнуть испытанию свою маскировку. Тест она прошла на «отлично» и теперь приучила уже и Гарри к ежедневному посещению парилки. При этом у них была возможность, в зависимости от настроения, выбора из двух корабельных саун, отличающихся друг от друга прежде всего способом расслабления. В то время, как здесь звучала музыка, в другой кабинке транслировались природные шумы. Впрочем, сегодня Гарри сделал свой выбор потому, что в другой сауне был семейный день, а расслабиться в кабине, полной детишек, удалось бы вряд ли.

Лежа на полке с закрытыми глазами, он задался вопросом – а как бы сауна ощущалась в невесомости? Не будучи подвержен космической болезни, он представлял себе, что летать по кабине было бы довольно приятно. Впрочем, тогда сауне понадобился бы как минимум один скрытый вентилятор, чтобы поддерживать циркуляцию воздуха и предотвращать перегрев посетителей – ведь в стоячем воздухе их пот бы попросту не испарялся. Он решил, что подобная идея заслуживает дальнейшей разработки. Испробовать ее на практике не представлялось возможным, так как все то время, которое требовалось прыжковому кораблю для полета в иную звёздную систему, сауны «Золотого Слона» оставались закрытыми. Пока двигатель Керни-Фу-тиды несколько дней заряжался, пассажирский посадочный корабль отстыковывался и либо перелетал к другому прыжковому кораблю, либо, как сейчас, курсировал в межпланетном пространстве системы, чтобы обеспечить пассажирам искуственную силу тяжести.