Да, перед нами истинно народная армия.
Несколько лучше была ситуация в 31-м Мигулинском полку. Из 27 известных нам офицеров полка кадровых гораздо больше. Это сменявшие друг друга командиры — Толоконников Петр Николаевич (Мигулинской станицы), переведенный командовать 12-м Донским полком «Молодой армии»; Кореню-гин Александр Иванович (Казанской станицы), бывший станичный атаман Мигулинской станицы, переведенный командовать 2-м пограничным полком, и Бирюков Иван Романович (Коче-товской станицы), бывший атаман Каменской станицы.
Наиболее заметная фигура из них — Коренюгин, закончивший Елизаветградское кавалерийское училище еще в 1886 году, принявший полк в возрасте 54 лет. Уже в эмиграции, в 1922 году, начальство давало ему следующую характеристику: «Умственно высок. Военное дело любит. Начальникам верит. С сослуживцами дружен. С подчиненными строг. К спиртному беспристрастен. Вынослив, мужественен».
Кадровыми были подъесаулы Александр Иванович Коршунов, Николай Иванович Попов, Дмитрий Андреевич Чайкин.
Два подъесаула — Яков Доманов и Иван Колычев — были произведены в офицеры во время войны. Один из офицеров — Выпряжкин Арсений Феофанович — учитель, был произведен при Керенском, а в июле 1918 года подавал в отставку «по домашним обстоятельствам», не хотел служить при Краснове.
Четверо офицеров полка — неказаки: подпоручики Трощенко Алексей, Смирнов Михаил, Павлов Петр, Павлов Прокофий.
Пятеро стали прапорщиками в мае 1918 года, пятеро получили офицерские чины в декабре 1918 года. Все они — местные мигулинские казаки, большая часть — моложе 30 лет, выбились «за отличия».
Интересна служба одного из них — Буханцова Георгия Захаровича. Родился 20 апреля 1891 года. Образование домашнее. Призван в 12-й Донской полк. Во время Мировой войны заслужил 4 Георгиевских креста и 1 Георгиевскую медаль. Подхорунжий. В Мигулинской сотне отряда есаула Гаврилова 5(18) мая отправился «поднимать Хопер». 31 мая (13 июня) 1918 года произведен в прапорщики «за боевые отличия». С 1 (14) июля
1918 года — в Мигулинском конном полку. С 7 (20) июля временно командир сотни, с 1 (14) августа 1918 по 24 июня (7 июля)
1919 года — командир сотни. 19 декабря 1918 года (1 января
1919 г.) произведен в сотники (старшинство с 13 октября 1918 г.). 31 января (13 февраля) 1919 года награжден орденом Св. Анны III степени. 24 июня (7 июля) 1919 года переведен в 96-й полк (до 23 сентября 1919 г.). 29 марта (11 апреля) 1920 года произведен в подъесаулы. Со 2 (15) июня 1920дода временно командир сотни 62-го конного полка. Со 2 (15) октября по 22 декабря
1920 года — командир сотни этого полка.
Ранен — 21 декабря 1918 года.
12 июля 1919 года.
22 июля 1920 года.
6 августа 1920 года.
Современники признавали: «Строго говоря, в Гражданскую войну в строевых казачьих частях настоящих офицеров, т.е. старых кадровых, почти не существовало.
— У нас все офицеры “химические”, — часто говорили в полках.
— А что это значит?
— Произведены на фронте из простых казаков. Где там достанешь настоящие погоны? Вот ему и чертят химическим карандашом звездочки. Иные настоящих погон, из позумента, за всю службу ни разу не носили.
Иногда казаки говорили про “химических” офицеров:
— Какой он офицер? Такой же казуня, как и все. Прапорщик от сохи»651.
В «низовых», особенно в «черкасских» полках положение с офицерами было лучше. Например, 28 июля (10 августа) 1918 года в Богаевском пешем полку в полковники произведены сразу трое — Концов Алексей, Макеев Николай и Раздоров Леонид. Все, естественно, кадровые, участники Мировой войны, награжденные многими орденами. Концов командовал 57-м Донским полком, Макеев служил в 29-м, Раздоров — в первоочередном 14-м.
Традиционно донское дворянство и донская служилая верхушка группировались вокруг Черкасска, а затем — Новочеркасска. Это сказалось и в ходе Гражданской войны. Так, в приказах по Новочеркасскому пешему полку проходят 42 офицера, половина из них — от подъесаула и выше. Неказаков — 7. Произведенных уже в ходе Гражданской войны—10.
Молодые офицеры ускоренных военных выпусков (в том числе и неказаки) направляются из Новочеркасска в округа в распоряжение окружных атаманов, которые, в свою очередь, направляют их в полки местного формирования. Так, в Сальс-кий округ в июле 1918 года постоянно прибывают из Новочеркасска группы офицеров, в основном — неказаков. 6(19) июля в штаб Задонского отряда прибыли и были распределены в Великокняжеский полк капитан Прохоров и прапорщик Пронин, а в Орловский полк — подпоручик Безуглов, корнет Побединс-кий и юнкер Фролов652. 14 (27) июля прибыли в Сальский округ еще 9 офицеров-неказаков.
Гораздо лучше обстояло дело в полках «Молодой армии», особенно в 1-й бригаде 1-й Донской дивизии — в лейб-гвардии Казачьем и лейб-гвардии Атаманском полках. По данным И.Н. Оприца, из 50 офицеров нового лейб-казачьего полка 28 принадлежали к составу старого лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка653 . Из 44-х (из них 3 прикомандированных)
офицеров Атаманского полка нового состава 22 служили еще в старом лейб-гвардии Его Высочества Наследника Цесаревича Атаманском полку.
В других полках «Молодой армии» подобная последовательность почти не просматривалась.
4-й Донской полк по идее должен был наследовать 26-му Донскому полку (чье Георгиевское знамя он получил). Но если мы сверим списки 26-го Донского полка, составленные в 1917 году перед выборами на Большой Войсковой Круг, — 43 офицера654 , и распубликованные при Краснове списки офицеров 4-го Донского полка «Молодой армии» — 45 офицеров полка и 7 прикомандированных, — то совпадут лишь 5 фамилий — сам командир полка полковник Григорий Петрович Лобов, есаул Леонтий Константинович Дронов и сотники Аханов Александр Николаевич, Фетисов Виктор Михайлович и Мельников Сергей Николаевич.
В других полках ситуация сложилась еще хуже. В 9-м Донском полку не было ни одного офицера прежнего 9-го полка; в 10-м Донском — ни одного офицера прежнего 10-го (хотя некоторые служили в той же дивизии, в 11-м и 12-м полках; 11-й Донской полк, унаследовавший громкое имя «Баклановского», значок с черепом и костями и прочие «баклановские» отличия, не имел в своих рядах ни одного офицера прежнего 17-ш Донского генерала Бакланова полка (хотя там были из прежних 1, 10 и 13-го полков); в 12-м Донском полку, унаследовавшем знамя, знаки отличия и историю прежнего 11-го, оказалось всего трое офицеров из старого состава — есаул Свеколкин Иосиф Дмитриевич, подъесаул Фетисов Владимир Филиппович и подъесаул Каргин Никита Максимович.
Командный состав 3-го Калмыцкого полка был составлен в основном из офицеров второочередных полков. Калмык среди них был один — хорунжий Буриков Эрдне Сарникович. К основному составу полка (25 офицеров) прикомандировывались 6 офицеров, 5 из них, будучи казаками, служили ранее в кавалерийских попках — ротмистр Скачков, штаб-ротмистр Янов и др.
В 1-м и 2-м Пластунских полках преемственность офицерского состава тоже не прослеживается. 1 -м полком командовал полковник Булюбаш — бывший курсовой офицер Павловского училища, который проявлял своеобразные педагогические
качества в боевой обстановке — чтобы ликвидировать панику, заставлял казаков делать ружейные приемы и читать «Отче наш»655 .
Зная о возрождении многих полков старой Российской императорской армии в рядах Вооруженных сил Юга России, в рядах других белых армий, мы можем сравнить эти явления с возрождением старых Донских полков. Обычно спаянная группа офицеров (иногда с наиболее преданными унтер-офицерами) какого-либо полка старой армии являлась, преодолев разные препоны, с полковым знаменем или штандартом к белому командованию и изъявляла желание возродить полк. Костяком возрождаемого полка становились его старые офицеры, рядовой состав набирался из местных мобилизованных или даже военнопленных. Процесс возрождения шел снизу, от офицеров полка.