Кряхтя и стеная в душе, чувствуя себя наймитом, он все же добрался до министерства.

В приемной замминистра дремала на стульях огромная очередь жаждущих аудиенции. Изредка очередь вздрагивала от телефонных звонков, на которые отвечала секретарь Антонова – молоденькая усатая брюнетка с хищным личиком и выпуклыми скучными глазами.

- Вам что, гражданин? – вперев в Козловского пустой взгляд, вопросила она. – Вы кто, собственно?

- Я… из газеты, - произнес Саша очень вежливо и, подумав над формулировкой своей должности, изрек: - Фельетонист, - на что брюнетка настороженно искривила бровь и, усмехнувшись в усы, тут же исчезла за высоченной дверью, ведущей в кабинет начальства.

Затем, вернувшись, под слабый ропот очнувшейся очереди, пригласила внештатного милиционера от печати войти.

Листок «поручения» скользнул по блестящей поверхности стола и очутился в руках Антонова. Не говоря ни слова, то надел очки, кивнул, предлагая посетителю сесть, и по-привычному бегло прочитал бумагу.

- Ну? – отчужденно спросил он. – И какие же факты вы обнаружили? В каком институте?

- Это институт Бегунова, - по-прежнему очень вежливо начал Козловский. – К нам поступили сигналы…

- От кого?

- Э… существует журналистский этикет.

- Ясно.

- Сигналы… - повторил Александр, - что там в настоящее время разрабатывается оборудование для института онкологии. Без финансовых расчетов, безуспешно, а вместе с тем на это задействована большая лаборатория, средства… Причем идея работы крайне полемична, что признается и ее автором. Так мне сказал их директор. Медики оплатят исследования в случае удачи. А в случае неудачи? Тогда как?

- Все правильно, - перебил Антонов. – Но никаких злоупотреблений я не вижу. Бегунов имел полное право вести работу подобным образом. Кроме того, работа эта не носила основного характера… Всего лишь разработки подступов к проблеме… Только о чем мы говорим? Этот вопрос с повестки дня снят еще на прошлой неделе. Просто я еще не успел подписать приказ. Но сегодня, с вашего позволения, подписать его потороплюсь. Дальнейшие обвинения?

«Вот ерундовина… - со скукой подумал Александр. – А Леша этот… Абсолютное отсутствие актуальной информации у человека… Ладно, я свое отработал!»

- В таком случае – извините за беспокойство. Не знал.

- Творческих успехов, - буркнул Антонов.

Козловский взглянул на часы, нарочито повернув их циферблатом к Антонову. Однако ни малейшего любопытства в его взоре не прочел. Так или иначе, время подходило к концу рабочего дня, а еще предстояло мчаться в молодежную редакцию на радио, - там горела халтура…

***

Прошин уже собирался домой, когда позвонил Бегунов и сказал, что их ждут в министерстве.

«Эге, - подумал он, положив трубку, - Шурик, похоже, ввинтился в цель».

С час им пришлось потомиться в приемной – Антонов был занят. Прошин, догадывающийся, откуда ветер дует, несколько волновался: вдруг, этот Козловский ляпнул, что информация исходит именно от него? Тогда… Страшно подумать, что будет тогда. Нет, надо стоять на своем: кляузы поступили от медиков.

Принял их Антонов более чем дружественно – этакий мужичок-простачок. Но в голосе его нет-нет да позвякивала хорошо поставленная начальственная нотка.

- Ну, как ваша медицинская работенка? Наблюдаются сдвиги? – последовал добродушный вопрос. – А, молодой человек?

- Пока нет… - сказал Прошин неуверенно. – То есть результаты есть, но…

- А сколько, позвольте спросить, вы ухлопали на это времени и средств?! – Демократический тон мигом истаял. Гудел грозный начальственный бас. Тоже неплохо поставленный.

- Но это же наука, - тихо сказал Прошин. – Тут нахрапом не возьмешь. Это же не бревна таскать.

- А вот тебе бы полезно и бревна потаскать… А-а-а! – по-медвежьи взревел Антонов и, выпятив живот, двинулся на Прошина. – Старый знакомый, как же! Очень большой любитель повозражать. Ну, держись! Я ему выговор влепил, - доложил он Бегунову. – За что-то… Как твоя фамилия?

- Прошин.

- Точно. Прошин, - обрадовался Антонов. – Попался, Прошин. Живым не выйдешь. Ну ладно, погоди там… - Он кивнул на дверь.

Алексей фыркнул и вышел.

- Строптивый мужик. – Антонов проводил его взглядом. – Но породистый. Ладишь с ним, ничего?

- В чем дело? – спокойно спросил Бегунов. – Я сам не могу ответить за своих подчиненных?

- Мне хотелось выслушать полифонию, - заулыбался Антонов. – Послушать двух, так сказать, субъектов и создать для себя объективное мнение. Собственно… создавать тут и нечего… Тему я закрываю. Побесились – будет. До фельетонистов уже дело дошло! Хороши!

- Каких еще фельетонистов?

- Каких… Из газеты, вот каких. Приперся сегодня хлыщ. Наглый такой…

- Странно… - Бегунов пожевал губами. – При чем здесь… Да и о чем писать-то?

- Они найдут о чем, - буркнул Антонов, смахивая со стола невидимую пылинку. – Они знаешь какие… Ославят, а потом ищи справедливость.

- Дай мне месяц на эту тему. Деньги от медиков получим. Я как-то закрутился, упустил из внимания… А сплеча рубить не надо. К тому же у меня есть информация: этой темой активно занимаются на Западе. Ведущие корпорации. И они рассматривают изготовление такого аппарата, как перспективнейший бизнес. И если мы отпустим вожжи, в дальнейшем будем платить им золотом за их товар и за свое прошлое равнодушие… Замечу – привычно платить… Догонять их будет уже поздно. К тому же, за всем этим стоят люди, больные люди… И мы тоже не исключение из правил в этом прискорбном смысле.

- Запад нам не пример, - сказал Антонов. – Ты у меня получишь три дня. Не выколотишь за три дня денег – капут. О больных же должны заботиться врачи. Пусть и заботятся. Заплатят – пожалуйста. Нет – извини. А то экспериментаторы нашлись, тоже! Мы еще не при коммунизме науку строим…

Бегунов не спеша спустился по светлой мраморной лестнице, застеленной казенным ковром. Прошину он не сказал ничего определенного, и того кольнуло: значит, не доверяет старик, считает – все им подстроено…

« А все же – дрогнули! – подумал он с горьким удовлетворением. Отступили… И чего испугались-то? Холостого выстрела, пшика!»

… Из НИИ Бегунов позвонил в клинику. Директор, услышав его голос, быстро сказал:

- Мне, право, неудобно, Михаил…

- Васильевич.

- Васильевич. Э… Сегодня окончательно выяснилось: гипотеза Соловьева ну… Вероятно, неоправданна. Извините, я утром оперировал, сейчас принесли гистологическое заключение… Перезвоню завтра, хорошо?

- Зачем? Мы все выяснили. – Бегунов положил трубку. Затем посмотрел на не, пробормотал: - Черт знает, что такое… - Набрал номер Антонова по «вертушке», сказал: - Закрывай!

- На пенсию пора, - подумалось вслух.

- Да что вы, Михаил Васильевич! – всплеснула руками вошедшая в кабинет секретарша. _ Вам еще работать и рабо…

- Пора. Кончилось мое время. Истекло. Устал.

***

В лаборатории произошла кража. Украли двадцать пять рублей из сумки пожилой женщины, работавшей техником. Кто украл – неизвестно. После обеда раскрыла она сумочку и поднялся крик. Глинский вызвал в лабораторию Прошина. Тот явился встревоженный, но как всегда, снисходительно-ироничный.

- У меня алиби, - заявил он, появляясь в двери. – Так что следователем буду я. Где лежали деньги?