Нони вернулась с лечебной медовухой с пряностями и приборами для письма. Она добавила полено в камин и зажгла свечи в комнате, а потом забрала испачканную одежду теневого мага и полотенца из купальни, закрыла деревянные ставни на высоких окнах, закрывая желтоватый свет холодного дня.

— Буря близко, — сказала она.

— Снег. Скажи Магоду, что пчел сегодня нужно готовить к зиме.

— Так рано?

— Да.

Пчелы первыми сообщили о странностях погоды. Магод стал собирать мед и заметил, что они собрались в ульях — верный признак наступления зимы.

— Цветы тоже плохо цветут, — сказал он. — Они должны еще шесть или семь недель делать мед. Не в этом году, — он почесал лохматый затылок и посмотрел на Гетена, зная, что его господин не будет рад. — Придется оставить больше меда в ульях, если зима наступит так скоро. Не хочу, чтобы пчелы голодали, — и тогда будет меньше меда для медовухи, мазей и настоек, которые Гетен продавал.

Теневой маг нахмурился, глядя на чашку, а потом проглотил метеглин. Он мрачно смотрел на старушку долгий миг, а потом выдохнул и потянулся за обычной медовухой, глаза слезились, горло и все внутри пылало, пока пряная медовуха текла по телу. Его голос был хриплым, он выдавил:

— Что ты сделала, женщина? Смешала метеглин с капсикумэлем?

Нони забрала чашку.

— Да. Вам нужно согреться, но я слишком стара, а Магод зовет вас страшным. Так что оставался огонь ваших перцев.

Капсикумэль был медовухой, смешанной с перцем, который Гетен получил у торговцев с юга. Он неплохо зарабатывал, продавая вино, его умеренные цены с охотой платили, он наделял напитки чарами, чтобы они хранились дольше и не теряли свойства.

Жар растекался в животе, по спине и конечностям. Но его голова осталась ясной, боль растаяла, тело стало лучше слушаться. Было почти так же хорошо, как от прикосновения женщины, и напиток был из лучших у него. Он бросил маслину в рот и прорычал:

— В следующий раз предупреждай меня.

Нони отмахнулась от его слов.

— Мертвый волшебник никому не годится. Особенно, королям-попрошайкам и слугам.

— Попрошайки? За такое в том лагере тебя убили бы, — Гетен указал большим пальцем в сторону палаток Вернарда.

— Армия все еще там?

Он сплюнул косточку и взял еще маслину с тарелки.

— Король Вернард верит в мое сотрудничество или мою смерть, — он поднял перо, которое она принесла, и обмакнул в чернила. — И он вряд ли уйдет, пока не пожертвует еще хотя бы одного гонца. Королей сложно отговорить от глупости.

Гетен опустил перо и стал писать ответ брату:

«Благородному Зелалу, истинному королю Бесеры, регенту Рисиса, герцогу Гривида от брата, Гетена Риша, герцога Рисиса в отставке и Теневого мага цитадели Ранит, с пожеланиями здоровья и процветания Его величеству.

Брат, я не могу быть у тебя на службе…».

Пять

Голоса. Галина села ровнее.

Почти стемнело, и снег посыпался большими снежинками, собирался у стен цитадели.

Мужчина спросил:

— Почему ты на холоде, мамуся? Я искал тебя во всей цитадели, — его голос был низким и хриплым, но юным.

— Собираю черные яблоки у пруда, — ответила женщина. Ее голос был скрипучим от возраста, и она звучала возмущенно, когда добавила. — С каких пор тебе нужно знать, куда я иду?

— Просто стало интересно. И все, — сапоги шаркали по брусчатке. — Обычно ты мне говоришь.

— Ладно, я прекращу ссору и уйду в башню. Запрусь в комнате, чтобы ты не переживал.

— Не ворчи, мамуся.

Женщина хмыкнула, ее шаги быстро пропали. Мужчина возмущался под нос, хруст земли стал громче, он приблизился к решетке. Свет и тени плясали от покачивания лампы.

Энор недовольно прикрикнула и встрепенулась, когда Галина усадила ее на плечо.

Мужчина остановился и крикнул:

— Кто там?

Галина онемела, тело отекло от того, что она сидела на холоде, но она встала и повернулась к нему, скрывая эмоции, а он поднял лампу и подошел к решетке.

— Я — воительница Галина Персинна, маркграфиня Кхары. У меня послание от Его величества, короля Вернарда, и королевского двора в Татлисе для теневого мага Гетена.

Карие глаза мужчины расширились, он низко поклонился.

— Маркграфиня Кхары? Приветствую, ваша светлость. Я впущу вас, чтобы вы согрелись.

Он поднялся по лестнице в сторожку сверху. С оглушительным лязгом и стуком врата поднялись, и Галина скользнула под ними. Она оказалась во тьме прохода в цитадель, юноша спустился по лестнице. Слуга, судя по простой одежде, но он был высоким, с мускулистой грудью, но чуть горбился, словно ему было неловко за свое присутствие.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Магод.

— Ты служишь теневому магу?

— Все свои двадцать два года, ваша светлость, — он поманил ее за собой по тропе, ведущей через деревню к темной башне цитадели теневого мага.

— Как я смогла пройти в Хараян, несмотря на чары мага?

— Не знаю. Это вопрос для моего господина. Я мало знаю о его магии, и я не проходил чары без его помощи.

Галина сомневалась, что мужчина ничего не знал о методах темного мага, но он точно был верным. Не стоило злить теневого мага, мучая его слугу, ведь Галина хотела с его силой пойти против Бесеры и выжить.

До того, как она увидела пострадавших от темной магии Гетена гонцов, она думала, что теневой маг убедительно творил мелкие трюки и хорошую лечебную медовуху, а не занимался некромантией. Теперь же она смотрела на жуткие вырезанные сцены на стенах цитадели — демоны с дикими глазами, извивающиеся тела, когти и зубы, языки — и готовилась к неприятной встрече.

Они прошли открытые железные врата и попали в замерзший двор цитадели. Визг петель и стук тяжелого замка отразился от каменных стен, Магод закрыл врата за ними. Крепость и башня поднимались над Галиной, темная каменная игла пронзала снежное небо, узкие готические окна могли скрывать ужасы.

— Смотрите под ноги, ваша светлость, — Магод указал на дыру в полу слева от больших дверей. — Люк подземной темницы сгнил. Не хочу, чтобы вы упали.

Галина отвела взгляд от треснувших досок над дырой.

— Ужасное место, — сказала она под нос, подавляя желание отойти в сторону на несколько широких шагов.

— Проклятое, — ответил Магод.

Он не знал и половины. Когда ей было шесть, Галину столкнул в такую темницу в замке Татлис ее двоюродный кузен Валдрам. Она, казалось, вечность всхлипывала и звала на помощь, стоя по шею в грязной воде, стоя на костях. На коже и под ней остались шрамы от того опыта.

Он повел ее в арку, а оттуда — в большой зал, и маленькая беловолосая женщина с такими же карими глазами, как у мужчины, появилась на широкой темной лестнице. Женщина напоминала Галине горностая, маленькое и безобидное на вид существо, которое было опасным, если его разозлить.

Магод сказал:

— Тут важный гость, мамуся. Маркграфиня Кхары с еще одним посланием от короля Вернарда, — мужчина повернулся к Галине. — Подождете тут, воительница? Скажу господину, что вы тут, — Магод указал на женщину и добавил. — Нони — моя мама, она ухаживает за домом господина Гетена.

Нони сделала реверанс.

— Забрать ваш плащ, ваша светлость? Будете теплую медовуху? Вечернюю трапезу господину еще не подавали. Присоединитесь за столом?

— Медовуха была бы кстати, — сказала Галина, протянула Энор Магоду и сняла плащ. — И для меня будет частью присоединиться за ужином к вашему господину, — она нахмурилась.

Она уже не могла сравнить Нони с горностаем. Теперь она видела только пожилую женщину с доброй улыбкой и заботливым характером.

Мужчина опустил птицу на плечо и нежно погладил спину Энор.

— Я хорошо позабочусь о красивой птичке, ваша светлость, — золотой свет свечи трепетал, он стал подниматься по спиральной каменной лестнице. Нони пропала, видимо, на кухне, и Галина осталась в главном зале.

Большую часть комнаты занимал каменный камин, деревянные балки на больших мраморных колоннах поддерживали изогнутый потолок. Ряды окошек сверху и тройных окон чуть ниже впускали много света сквозь чуть изогнутые стены. Замысловатый шерстяной ковер покрывал белый мрамор пола и тянулся по всей комнате. Его узор радовал ее глаза темными цветами, птицами и завитками. Гобелены украшали стены — сцены леса и банкетов с яркими красками, роскошные на белых стенах зала. Зал был втрое меньше зала в замке Харатон, но тут было куда уютнее. Губы Галины дрогнули. Она ожидала паутину, котлы и картины смерти, расчленения и пыток?

— Я польщен вашим появлением в моем доме, леди Кхары.

Она повернулась от баритона. Сарказм лился изо рта теневого мага, подчеркнутый его слабым поклоном. В том голосе была сила и сталь меча. Он был недовольным под вежливым тоном, волшебник не был польщен ни капли, и она насторожилась. Мужчина был волком, ждущим, когда она побежит.

Нони подошла, и Галина взяла с подноса пустой хрустальный бокал, женщина сначала предложила его ей, а потом магу. Она улыбнулась, зная, что это не затронет глаза. Она не собиралась убегать из его пасти как заяц.

— Теневой маг Гетен, благодарю за гостеприимство. Ваши слуги отлично представляют вас.

— Это так, — он указал на два кресла и диван у камина. — Присядьте, ваша светлость.

Приказ, не предложение. Она осталась стоять и смотрела на него холодно в ответ. Она протянула бокал, и Нони наполнила его из хрустально-серебряного графина. Сладкий запах медового вина был радостью, и первый глоток не разочаровал.

— Императорский токай?

— Хорошо удался в этом году, — Гетен хмуро глядел на нее поверх бокала, пока пробовал первый глоток. — Нони подготовит для вас комнату, воительница. Я не советую так поздно возвращаться через лес Хараян. Волки будут на охоте, снег не утихнет, и я не хочу покидать тепло Ранита и сопровождать заблудших дам.

— Как вы добры, господин волшебник. Раз от моего присутствия неудобства, давайте быстро переговорим, нужно много сделать перед вторжением Бесеры.

Что-то на лице мага переменилось — оно на миг помрачнело, и Галина, привыкшая замечать намеки при дворе отца, не была уверена, что это не была просто тень от огня.