Кондратенко приказал произвести смену гарнизона, и к вечеру на Высокую пришли новые, полного состава роты. Комендантом горы был назначен штабс-капитан Сычев. Чтобы убедиться, все ли его приказы выполнены, вечером на гору прибыл Кондратенко. Вскоре после смены гарнизона начался бой, не утихавший всю ночь. Кондратенко предпринимал все, что было в его силах, для усиления обороны горы: сюда везли гранаты {142}, патроны, снаряды, мешки с землей для устройства укрытий и т. п.

Утром 22 сентября с. постов Голубиной бухты донесли о большом скоплении неприятельских войск на подступах к Высокой, очевидно, готовившихся для новой атаки. По приказу Кондратенко с Ляотешана к Голубиной бухте были переброшены полевые орудия под командой штабс-капитана Ясенского. Тщательно маскируясь, артиллеристы пробрались на передовую линию фронта, выкатили орудия на открытую позицию и внезапно открыли по скучившимся подразделениям противника шквальный огонь. Через несколько минут на месте трех японских батальонов остались только трупы. Английский корреспондент при армии Ноги — Норригаард по этому поводу в книге «Великая осада» писал: «Наиболее блестящий образчик артиллерийского искусства, какой я когда-либо видел, дала русская батарея [163] 22 сентября. От картечи этой батареи не ушел ни один солдат из наступающего отряда».

На этом закончился второй штурм крепости.

Попытка японцев захватить Высокую гору окончилась полным провалом.

У Высокой генерал Ноги потерял до 6 тысяч солдат и офицеров, в том числе командира 1-й бригады генерал-майора Яммато. В японской литературе говорится, что из 23 рот, участвовавших в боях, можно было сформировать всего две.

Русские потеряли убитыми 256 человек и ранеными 947.

Неудача у Высокой горы произвела тяжелое впечатление на японские войска. «Служба под Артуром тяжела, гоняют с одного места на другое, работы по горло, а успехов не видно; третий день берем какую-то горку и не можем взять, — из полка более половины выбыло, офицеров совсем нет» {143}, — писал родным один из солдат 1-й бригады японцев.

Второй штурм крепости, как и первый, закончился бесславно для японцев. Генерал Ноги полностью повторил ошибки первой ускоренной атаки крепости. Японцам не только не удалось сломить силы обороны русских, но даже и вклиниться в основную линию укреплений крепости. Однако на Северном фронте, заняв редуты Водопроводный и Кумирненский, они приблизились к форту № III и укреплению № 3, что дало им возможность производить инженерные работы против этих пунктов, прокладывать сапы, траншеи, вести подкопы и т. п. Заняв Длинную гору, противник установил на ней наблюдательные пункты и смог корректировать стрельбу осадной артиллерии по местам стоянки флота.

После отхода русских с Длинной командование крепости обратило особое внимание на укрепление гор Плоской и Высокой, на которых сразу же после штурма начались инженерные работы. Особенно энергично шли работы на Высокой, значение которой в системе обороны было понято по-настоящему только теперь. Потеря Высокой грозила полным уничтожением флота, так как с горы наблюдался весь внутренний рейд Порт-Артура.

Об этом было известно контр-адмиралу Вирену, но он по-прежнему не принимал никаких мер для прорыва блокады.

Броненосцы ежедневно по согласованию с командованием крепости вели огонь по позициям противника, а миноносцы и тралящие корабли выходили в море. Последние изо дня в день тралили мины на внешнем рейде, миноносцы же изредка ходили для постановки мин в районах плавания кораблей противника. В сентябре — октябре таких выходов было семь. Миноносцы поставили свыше 100 мин, на которых впоследствии подорвались и погибли крейсер, два миноносца и две канонерские лодки противника: броненосец «Асахи», подорвавшийся на мине, был на длительное время поставлен в док. [164]

Продолжалась установка на сухопутном фронте орудий, снятых с кораблей. За август — сентябрь моряки создали 38 новых батарей и 23 прожекторных поста. Всего было установлено 225 орудий, из них: 152-мм — 17, 120-мм — 5, 75-мм — 40 и остальные — мелких калибров. Для обслуживания этой артиллерии флот выделил 994 человека.

После очередной неудачи японцы развернули земляные работы в еще больших масштабах. Саперы, выйдя на передовую линию, рыли день и ночь, подводя параллели, траншеи и ходы сообщения к фортам и другим укреплениям Порт-Артура. Особенно интенсивно велись работы в районе редутов № 1 и № 2, форта № III, капонира № 3, а также против форта № II. К началу октября против последнего было сооружено шесть параллелей, одна из которых была заложена в мертвом пространстве у самой подошвы гласиса. Значительно приблизились сапы противника и к батарее литера Б.

Саперные работы производились под прикрытием осадной артиллерии, которая вела систематический огонь по переднему краю обороны, по фортам, укреплениям и по городу.

Через несколько дней после занятия Длинной горы японцы оборудовали на ней наблюдательный пункт и открыли огонь по русским кораблям. В первые дни обстрела корабли меняли свои места, затрудняя противнику пристрелку, но когда стало ясно, что эта мера не достигает цели, западный бассейн был оставлен; часть кораблей ушла в восточный бассейн, часть подтянулась ближе к берегу, к подошве Перепелиной горы и таким образом укрылась от наблюдения и обстрела противника.

1 октября осаждавшие впервые применили для обстрела крепости 11-дюймовые гаубицы, снаряды которых пробивали бетонные своды фортов и стены казематов. В этот день особенно пострадал форт № III, восемь снарядов разорвалось на форту № II, один из них пробил бетонный свод каземата, другими снарядами был сильно разрушен напольный бруствер. Новое мощное оружие противника, однако, не произвело на солдат особого впечатления и не поколебало их стойкости. Гаубичные снаряды в первые дни обстрела были приняты за 12-дюймовые с японских броненосцев, но они для защитников крепости не были новинкой.

Русские солдаты попрежнему стойко держались, хотя положение их и ухудшилось. С 29 сентября фронтовики стали получать по 1/3 фунта конины на человека, и то только два раза в неделю, но хлеба было еще достаточно, его выдавали по 3 фунта на день. Из продажи исчезла махорка.

В связи с тяготами окопной жизни и с ухудшением питания появилась цынга, которая в отдельные дни вырывала из рядов больше людей, чем снаряды и пули противника. [165]

Между тем к 14 октября японцы довели одну из своих параллелей на 40 шагов от головного капонира форта № II{144}. Возникла опасность, что неприятель из параллели проложит под капонир минную галлерею, подорвет его и, проникнув в ров, овладеет фортом. Обстановка требовала немедленно занять или разрушить параллель. Было решено произвести вылазку, для которой в этот же день собрали в капонире 100 солдат, но эти солдаты не бывали раньше в подобных делах и вылазка провалилась. Вылазка, предпринятая в следующую ночь, также не удалась. [166]

В ночь на 21 октября состоялась третья вылазка под руководством подполковника Рашевского, в которой участвовало 40 стрелков и пять сапер. Участники накануне были ознакомлены с местом действия и целью вылазки; каждый получил конкретную задачу.

На этот раз саперы противника были застигнуты врасплох и бежали из параллели. Рашевский установил, что японцы ведут под капонир форта две минные галлереи: одну по оси капонира, вторую левее — на угол его. Разрушить галлереи не было возможности; под натиском японцев вылазочная партия оставила параллель. По возвращении на форт Рашевский сразу же изменил направление уже заложенной контрминной галлереи и принял меры к тому, чтобы взрывом камуфлета опередить противника, готовящегося взорвать форт.