необходимое. Это рядом с дворцом. Если будет скучно, приходи ко мне в кабинет,

сыграем в нарды, шахматы, - улыбнулся эмир.

Таким образом, Алим-хан дал понять другу, что и ему не дано право покидать Арк. Это

не обидело Николаева, хотя как человек военный не привык к дворцовым играм. Но Азия

несколько изменила его нрав, сделав более гибким.

Друзья вернулись в резиденцию, и эмир пригласил советника в свой кабинет сыграть в

нарды. Ему хотелось отвлечься от важных забот. Отказать правителю было как-то

неудобно. Во время игры они беседовали о политике, о женщинах, вспомнили о годах

учебы в кадетском корпусе в Москве. И после Николаев ушел в комнату для особо

важных гостей, в соседнем здании – гостинице для зарубежных гостей.

37

Охрана советника осталась ждать его в приемной комнате, где имелся кожаный диван.

Толстый хозяин заведения, одетый по-европейски, в светлом мятом костюме, был рад,

что наконец-то у него появился гость. Широко улыбаясь, он повел Николаева по

коридору.

- Вот ваша комната, мой господин. Если буду нужен, на столике лежит колокольчик, -

сказал он гостью и покорно удалился, чтобы не быть назойливым - его предупредили, что

европейцы не любят этого.

Николаев стал разглядывать широкую комнату с белым роялем у большого окна с видом

в зеленый сад. Рядом находился синий камин до потолка. Далее зал украшал шкаф в

стиле «Ампир» и черный диван. Овальный стол в середине комнаты. Виктор был

восхищен, особенно роялем. Он напоминал ему о родном доме, где в гостиной стоял

такой же инструмент, на котором играли его сестра. Виктор сожалел, что в свое время не

освоил рояль.

Затем Николаев сбросил сапоги на ковер, китель - на кресло и вытянулся на плюшевом

диване, хотя была еще вторая комната – спальня. Перед дорогой ему следовало

выспаться, иначе всю ночь будет бороться со сном.

Какое время он лежал с закрытыми глазами – сна все не было. Еще час пребывал в

раздумье, мысленно воображая себе, каким будет это путешествие. Ничего опасного в

этом деле не ожидалось, разумеется, если удастся сохранить полную тайну. Поэтому

полковник не испытывал особого волнения – идти на бой с врагом куда страшнее. Вместе

с тем не было и радости, хотя путешествие сулило ему огромные деньги. Николаева

скорее беспокоило завершение этой экспедиции, когда придется убрать свидетелей.

Открыв глаза, Виктор заметил в углу книжный шкаф, в котором красовались книги с

золотистыми переплетами. «Что там за книги? Может, есть что-нибудь интересное?» – и

Виктор поднялся с дивана.

На книжной полке среди английских и арабских томов оказалось немало русских.

Николаев выбрал о путешествии Миклухо-Маклая в страну папуасов – одно из его

любимых произведений. Прочитав эту книгу в юношеские годы, он так загорелся

любовью к путешествиям, что самому захотелось совершить нечто подобное. Но

осуществить такое не хватило духу. Да и в карьере военного тоже казалось достаточно

романтики. «Правильный ли я тогда сделал, отказавшись от мечты путешественника? -

спрашивать он себя в последние годы. – Кто знает, может быть, сейчас я стал бы

знаменитым исследователем новых земель». В ответ Николаев лишь пожал плечами. «Не

стоит сожалеть, потому что прошлое уже не вернешь», - с грустью размышлял он.

В комнате стало темнеть. Николаев встал на стул и сам зажег лампу на люстре, а затем и

вторую - на столике у окна. После уселся в кресло и погрузился в чтение, отправившись с

Миклухо-Маклаем на острова Новой Гвинеи к папуасам.

Он совсем не заметил, как минули два часа. Книга унесла его в райский уголок земли,

где ласковое море, джунгли. Однако стук в дверь заставил его вздрогнуть. И полковник

вновь очутился в тревожной Бухаре.

Николаев открыл дверь и увидел слугу эмира. Тот учтиво протянул ему большой узел,

сказав:

- Его величество ждет вас у себя.

- Передайте Его величеству, что сейчас явлюсь.

Николаев развязал узел на столе: там был дорогой синий халат, белоснежная чалма и

сапоги с изогнутым носом. Тут же советник скинул мундир и облачился в восточный

наряд, затем с лампой в руке зашел в спальню и глянул в зеркало в рост человека с

38

резными узорами. Вид был нелепым: светлое лицо, рыжие брови все равно выдавали в

нем человека христианской веры.

И когда в этом наряде полковник вошел в кабинет эмира, тот не сразу признал

советника: «Кто это такой явился, без…», - и вдруг эмир рассмеялся, показывая белые

зубы:

- Из тебя мусульманин не получится, слишком уж белым родился.

- Но ведь бывают же рыжие таджики, - возразил Николаев.

В разговор вступил начальник охраны Таксынбай, который сидел на стуле у стены:

- Может, господину советнику брови покрасить хной, тогда они станут темными?

- Это хорошая мысль, - поддержал эмир, - но тогда надо будет и лицо вымазать сажей,

чтобы стал черным.

И Алим-хан расхохотался и откинулся на спинку кресла, тем самым выставив из-под

халата свой круглый живот. Шутка Алим-хана рассмешила всех.

Быстро успокоившись, эмир принял серьезное лицо и обратился к Николаеву, который

уже сидел в кресле:

- Что это я так развеселился – не к добру. Итак, поговорим о нашем караване. Виктор,

думаю, нет надобности знакомить тебя с Таксынбаем - его отряд будет охранять твой

обоз. Хоть мои гвардейцы - верные люди, и все же не должны знать о грузе. Кроме

солдат, караван будут сопровождать погонщики лошадей. Это из верных людей Даврона,

но и им не нужно знать о золоте. Хоть дервиши презирают деньги, кто знает, что

случиться с их разумом, когда увидят столько драгоценностей.

- Ваше высочество, Но солдаты и погонщики все равно догадаются, что это очень

ценный груз, коль караван сопровождает личная охрана эмира, да еще груз прячут в

пещере, - возразил полковник.

- Пусть догадываются – это не опасно, ведь о пещере будут знать единицы. Да и после

часть свидетелей отдадут свои жизни во имя тайны Бухары. Теперь о том, какие роли я

дал вам. Таксынбай, солдаты - в твоем ведении, а дервиши будут слушаться только

Даврона. Над вами будет стоять мой советник Николаев – слушайтесь его во всем. В пути

именуйте его купцом Одылбеком. За сохранность каравана отвечает полковник, потому

его приказы должны исполняться без всякого рассуждения. Таксынбай, ты понял меня?

- Да, Ваше величество, все в вашей воле.

- Вот и хорошо. Вот что еще: если кто-либо захочет сбежать из каравана или похитить

золото, то таких расстреливать прилюдно, дабы у других пропала такая охота. Никого не

щадить, ведь речь идет о казне эмирата, бухарского народа. Помните это и берегите казну,

даже ценой своей жизни. Ваши старания будут очень щедро вознаграждены. А сейчас

идите в караван-сарай Даврона. Там, надеюсь, уже закончились приготовления. Но перед

дорогой нужно прочитать благодарственную молитву, – и эмир, вознеся ладони перед

лицом, стал тихо читать молитву. Остальные сделали то же самое. Для Николаева этот

ритуал был лишь данью уважения к религии друга. В конце краткой молитвы Алим-хан

произнес «Амин» и облегченно вздохнул.

Затем эмир подошел к Николаеву, который уже вытянулся, как подобает офицеру, забыв

о своем азиатском одеянии. На это Алим-хан слегка улыбнулся, пожал ему руку и дал

совет:

- Виктор, запомни, мусульманин должен ходить с чуть склоненной головой, в знак

покорности пред Всевышним. Величие духа у нас не приветствуется. Желаю успешного

завершения дела. Я буду молиться за вас. А теперь скачите в караван-сарай Даврона:

золото уже там, его доставили на арбах. Караван, должно быть, уже готов.

39

После этих слов эмир шагнул к Таксынбаю и тоже крепко сжал ему руку: