невинных дервишей, пусть даже по моему приказу. Только прикажи – любого убьют.

Так стоит ли их жалеть?» Вслух же полковник произнес:

- Низом, мы люди военные и наше дело - выполнять приказы нашего эмира. Вот и все,

что хотел тебе сказать.

65

- Я верен Его величеству и рад, что наши мнения сходятся. Время уже подошло, пора

кончать с этим делом?

- Кто это сделает, - спросил полковник и выпил полную пиалку вина.

- Все просто. Пять палачей ждут приказа. Это не мои люди. Они саблями пройдутся по

спящим головам наших врагов, а затем их тела закопают в большой яме. Таков у меня

приказ.

- Ладно, выполняй приказ, а я погуляю в сторонке, - и полковник снова выпил вина.

Как военный человек, к смерти людей Николаев относился спокойно. Но одно дело,

если это происходит в бою, и совсем другое – убийство беззащитных людей.

Он не хотел быть свидетелем этой расправы. Гуляя по ночной степи, полковник

успокаивал себя: «Виктор, это не твоя война и относись к этому делу спокойно. Думай

только о себе и Наталье».

Должно быть, все происходило тихо, так как из лагеря не доносилось никакого шума.

Когда же Николаев все-таки обернулся в туда, то при лунном свете увидел лишь силуэты

солдат-палачей с поднятыми саблями. А другие копали большую яму.

Картина была ужасающей, и Николаев отвернулся. «Интересно было бы узнать, -

задумался он, - как бы повел себя Низом, узнав правду о невиновности этих людей?» Не

успел подумать, как вдруг с лагеря донесся пронзительный крик. Это был голос какого-то

молоденького солдата. Николаев решил не оборачиваться назад. Похоже, что один из

охранников все же проснулся и все понял. Однако крик стал усиливаться и неся в его

сторону. Виктор все же обвернулся и увидел бежавшего к нему солдата, которого

догоняли двое с обнаженными саблями. И молоденький солдат упал перед полковником

на колени. Этот несчастный молил о пощаде, от страха его глаза сверкали.

- О, великий Одылбек, умоляю, пощадите меня, не убивайте! Я молод и хочу жить!

Николаев растерялся и не знал, как вести себя в такой ситуации: с одной стороны, было

ужасно жалко его, с другой – защити солдата, то погубит себя. Как быть? Русский глянул

и на тех, кто стоял за ним с саблями. Они не решались убить при большом начальнике и

ждали указаний.

- Умоляю вас, за что? Я ведь ничего плохого не сотворил на этом свете, клянусь

Аллахом! – рыдал солдат, обливаясь слезами.

Чтобы не видеть его безумные глаза, терзавшие душу, Николаев резко отвернулся и

зашагал в степь, подальше от этого места. И после этого мольба быстро стихла. А когда

полковник все же глянул назад: тело уже волокли по земле за ноги.

Через два часа со всеми «заговорщиками» было покончено, и на месте лагеря вырос

свежий холм. Тогда Николаев вернулся, и Низом сообщил о расправе над изменниками. В

ответ полковник сказал:

- Поднимай своих солдат и караван, здесь слишком много крови. Переночуем в другом

месте.

В ЖИВЫХ ОСТАЛСЯ ОДИН

Через два дня караван во главе с Николаевым и Низомом вошли в город через большие

ворота. Дело было к вечеру и многие заезжие торговцы, дехкане покидали город. Их

арбы были пустыми.

«Наконец-то, о, господи! - воскликнул в душе Виктор, - но радоваться еще рано:

неизвестно, что ждет меня в стенах этого города». И в голове у него мелькнуло: «Из всего

каравана остался в живых только я».

Двигаясь по людному городу с бесчисленными лавками, Низом спросил:

66

- Господин советник, где оставить лошадей?

- Пусть животных отведут в караван-сарай Салима – это его лошади. Если спросит про

Даврона, скажи, что он со своими людьми отправился в Кабул на долгое время. А теперь

я поскачу во дворец.

- Извините, господин советник, но эмир велел сопровождать вас всюду.

- Может, тебе еще приказали покончить со мной? Ну, давай, стреляй в меня из своего

маузера, но только не в спину, - нервно сказал Виктор, глядя ему в упор.

- Клянусь всеми святыми именами, такого приказа не было. К тому же вы мой учитель,

который сделал меня большим командиром, и моя рука никогда не поднимется на вас.

Прошу, не обижайте меня.

Николаев почувствовал, что у него сдают нервы и должен взять себя в руки. Тогда глаза

полковника потеплели, и мягко произнес:

- Ладно, не обижайся, я верю тебе. Что-то у меня с нервами не в порядке. Мне нужен

отдых. А сейчас поехали к эмиру.

Когда они у парадной лестницы сошли с лошадей, секретарь Алимхана быстро зашел в

кабинет правителя и доложил: «Ваше величество, внизу - советник Николаев». Эмир

поднялся с дивана и у окна раздвинул шторы. Вид у Николаева был неважный: новый

халат утерял яркость, стал грязным, чалма поблекла, сам оброс рыжей бородой. На лице

Алимхана появилась широкая улыбка.

Когда Николаев и Низом очутились в приемной, секретарь уже стоял возле кабинета

правителя. Он поклонился и распахнул двери со словами: «Его величество ждет вас».

Стоило командирам войти, как сияющий эмир с распростертыми объятиями шагнул к

ним:

- Наконец-то, я дождался своего верного друга, какая радость! – по-русски воскликнул

Алимхан и заключил его в объятия, и затем хлопая его по плечу, все повторял: «Молодец!

Молодец!». А Низому протянул руку со словами: «Твоя верная служба не будет забыта.

Знай, эмир ценит верность выше всего». В знак благодарности Низом низко кланялся,

прижав обе руки к груди.

Меж тем явился слуга с серебряным подносом, на котором были расставлены чайник,

пиалы и разные тарелочки со сладостями. Все это он разложил на круглом столике и

также бесшумно удалился.

Эмир подвел гостей к месту угощения и первым опустился на диван, указав гостям на

кресла. Прежде чем начать беседу, хозяин дворца прочитал молитву, и закончил словами

благодарности Всевышнему, по чьей воле его советник вернулся домой живым и

здоровым.

Алимхан сначала заговорил с начальником артиллерии:

- Друг мой, вы исполнили мое поручение? Заговорщики получили по заслугам?

- Мой повелитель, все ваши враги уже пребывают на том свете, в аду. Все до одного

нашли заслуженный покой в степи.

- Все или кто-то сбежал?..

- Перед тем как похоронить, я сам посчитал тела и доложил господину советнику.

Эмир перевел взгляд на Николаева и тот подтвердил это легким кивком головы.

- Ну что же, похвально, - сказал Алимхан с задумчивым лицом, - эмир не забудет твою

верную службу. Ты спас страну, и потому я произвожу тебя в генералы. Служи честно и

запомни: превыше всего я ценю верность. А теперь ступай и отдохни с дороги.

67

Несмотря на великую радость, новый генерал лишь слегка улыбнулся – мусульманин во

всем должен оставаться скромным. В ответ Низом, склонив голову, вознес благодарность

Алимхану и заверил его в своей преданности, так он покинул кабинет.

Как только за ним закрылась дверь, эмир протянул Николаеву пиалу горячего чая и

спросил по-русски:

- Очень рад видеть тебя. Расскажи, что там стряслось, - и лицо Алимхана стало

серьезным.

И советник рассказал всю эту историю во всех подробностях, особенно о заговоре

погонщиков и последовавших за ним событий.

Эмир слушал с суровым лицом, время от времени спрашивая, уточняя. После Алимхан

погрузился в размышление и с грустью произнес:

- Сколько крови ради этого проклятого золота…

Николаев не смог скрыть удивления, и Алимхан заметил это.

- Чему ты удивляешься? – спросил эмир недовольным тоном. - Ты думаешь, я хотел

этой крови? Ты прекрасно знаешь: я вынужден был так сделать, потому что у меня не

было иного пути. Оставить их в живых – это равно тому, чтоб казну вынести на базар для