хотят вырваться вперед и затем преградить им путь. Тогда это конец. Надо остановить

этих двоих, и полковник открыл по ним стрельбу, то в одного, то в другого. Те отвечали

тем же. И вдруг жгучая боль пронзила плечо Николаева, и стало ему ясно: его ранили.

Впрочем, это не сильно огорчило офицера, ведь главное, он живой и может скакать. В его

жизни – это третье ранение.

- Наталья, дай гранаты, - крикнул Виктор.

И гранаты полетели во всадников: слева, направо. Одна упала под копыта вражеского

скакуна, и тот свалился на бок, задавив своего хозяина. От боли охранник стал кричать,

звать на помощь и махать руками, но было не до него.

«Теперь их осталось трое, - сказал себе полковник и улыбнулся. – Нужно как-нибудь

убить Рабима: этот верный слуга будет следовать до конца. Но Рабим хитер, потому сам

скачет позади коляски. Тогда я отправлю ему подарок».

Николаев бросил назад гранату, и еще один конь рухнул на бок со ржанием.

«Ах, какой же ты молодец, Николаев», - ободрил себя полковник и глянул на Наталью.

Несчастная женщина лежала на сиденье, вцепившись пальцами за его край. От боли

женщина тихо стонала. Ей в ответ Виктор крикнул: «Прошу тебя, милая, потерпи еще».

87

А тем временем сбоку появился фигура Рабима, с налитыми кровью глазами. И еще

двое с другой стороны. Полковник трижды выстрелил по ним и один слетел с седла -

второй сразу отстал. Тогда Николаев прицелился в Рабима и нажал на курок, но

кончились патроны.

- Наталья, достань из саквояжа патроны, - крикнул он.

- Виктор, мне плохо, кажется, начинается, - простонала она, ухватившись одной рукой

за живот.

- Ты что, с ума сошла, потерпи немного, осталось уже двое, я убью их.

- Хорошо, я постараюсь. Сейчас, сейчас...

Саквояж лежал на полу, у ног и Наталья протянула туда руку. Однако там его не

оказалось. Она сразу догадалась: от сильной тряски саквояж выпал наружу.

- Виктор, мы потеряли саквояж, - простонала она.

Полковник не мог поверить, сам взглянул назад и воскликнул: «О, боже, только этого не

хватало! У меня нет патронов, нечем отстреливаться. Что же делать?»

Виктору ничего не оставалось, как гнать уставших лошадей и ждать, пока какая-нибудь

пуля не сразит его. Даже не осталось двух пуль, чтобы в случае чего застрелить Наталью

и себя.

Но вот впереди показалась синяя река, и лицо полковника засияло от радости. Надо

было каким-то образом добраться до Амударьи и переплыть на другой берег. За рекой

начинаются земли другой страны, враждебной бухарцам. Они туда не сунутся. Николаев

все хлыстал лошадей: «Ну, мои родимые, давайте, давайте, спасите нас!». По лицу

Виктора стекали ручьи пота. Его лошади тоже взмокли и тела блестели на солнце. В

конце концов, беглецам удалось вырваться, и всадники слегка отстали.

Теперь они следовали за коляской, и второй солдат сказал Рабиму:

- Может, нам вернуться, ведь нас осталось двое? Этот русский шайтан оказался

слишком хитер. Вдруг и нас застрелит?

- Я не смею вернуться во дворец с пустыми руками. Я обязан доставить хотя бы их

головы. А советника не бойся, у него закончились патроны, теперь они никуда не денутся

от нас. Возьмем их живыми. За это эмир дарует тебе много золотых монет, а мне –

генеральский чин.

Когда коляска приблизилась к реке, Николаев с ужасом заметил, что все ее берега

заканчиваются крутыми обрывами. «О боже, неужели здесь нет спуска к реке? – подумал

он и даже встал с места, разглядывая рельеф местности. Всюду - обрывы, а внизу текла

широкая река. «Неужели нет никакой надежды на спасение?» - обреченно произнес

полковник.

Заметив замешательство советника, эмировская охрана заликовала, их мокрые лица

засияли. Отныне им некуда бежать - они остановятся.

Но коляска не замедлила ходу. Николаев решил: лучше утонуть в реке, чем принять

жестокую смерть от рук палачей эмира. Он повернулся к любимой и сказал:

- Наталья, ты только ничего не бойся. Мы сейчас прыгнем в воду.

- Но я не могу плавать, - застонала она.

- Я тебя вытащу, - а про себя сказал: «Если, конечно, мы не разобьемся насмерть», а

вслух добавил. - А если я не смогу тебе помочь, то со всех сил маши руками и ногами.

Так не утонешь и выйдешь к берегу. Ну, с богом!

Всадники следовали за коляской, которая стремительно неслась к обрыву, и

пораженный Рабим воскликнул:

- Что они делают? Кажись, от страха они утеряли рассудок.

88

Сам Рабим начал сдерживать свою лошадь за поводья и предупредил напарника об

опасности.

Уже на краю обрыва Николаев только и успел тихо произнести: «Прощай, любимая…

свидимся ли?» И коляска на миг зависла в воздухе - и резко полетела вниз. От страха

Наталья зажмурила глаза, и из уст вырвалось: «Мама! Мамочка!».

Сначала в воду грохнули лошади, а затем - экипаж. Это смягчило падение. Брызги

разлетелись во все стороны. Сильный удар выбил Виктора с сиденья и, пролетев по

воздуху метров пять, он нырнул в реку. Коляску унесло водой по течению.

Всплыв наверх, Виктор сразу поплыл к лошадям. Когда он заглянул в наполовину

затопленную коляску, то застыл от ужаса: тело Натальи плыло по воде, глаза были

закрыты. «Нет! Нет!» - закричал Виктор. Он вытащил тело из коляски и усадил ее на

седло, головой к гриве лошади. По грудь в воде, полковник стал ощупывать ее пульс. Она

была жива. От такого счастья Виктор молча заплакал, и слезы катились один за другим.

Так их несло, и Николаев стал замечать, что лошади постепенно уходят в воду. Он сразу

догадался: тяжелая коляска тонет и тянет за собой животных. Необходимо было спасти

хотя бы одну из них, иначе ему не вытащить Наталью из реки. Амударья широкая и

быстрая река, и совсем непросто доплыть до другого, такого же обрывистого берега.

Виктор вынул из сапога нож и принялся спешно резать кожаные ремни, соединяющие

лошадь с коляской. Но часть ремней уже были в воде, и он нырнул дважды. А между тем

кони все погружались и из воды уже торчали лишь две мускулистые шеи и голова

Натальи. Ныряя под лошадей, Николаев думал об одном: лишь бы успеть. Труднее всех

давалась последняя веревка, которая запуталась между ног животных.

И едва Виктор обрезал последний ремень, как одна лошадь всплыла. На ее спине

лежало бесчувственное тело любимой. От радости Николаев перекрестился. Вторая же

лошадь с ржанием ушла под воду. Тогда Виктор ухватился за мокрую гриву, и все

поплыли быстрее. Опять возникла надежда на спасение.

Неожиданно раздались выстрелы. Виктор задрал голову: по краю обрыва двигались два

эмировских охранников, которые стреляли в них из револьверов. Хотя те были далеко, и

все же пули долетали, вонзаясь в воду со свистом. «О Господи, помоги уж до конца!», -

взмолился Виктор.

Единственным спасением мог быть противоположный берег, куда не долетят пули

бухарцев, решил про себя полковник. Преодолевая быстрое течение, Виктор стал тянуть

лошадь на другую сторону. Скорее, пока их не задели пули. А всадники все стреляли

вниз, держа в руке увесистый маузер.

Несмотря на это, влюбленным опять повезло. Без потерь они доплыли до другого

берега, но покинуть реку не могли, так как стены были отвесные. Теперь лишь редкие

пули долетали до них. Река несла их все дальше.

Теперь стрелять в беглецов было бесполезно, и Рабим опустил оружье. Они все ехали

верхом. Была еще надежда: увидеть какой-нибудь мост, по которому бухарцы смогут

перейти на тот берег.

Река стала шириться. И через какое-то время Николаев заметил, как их крутой берег

начал опускаться, пока не стали пологими. И тут Виктор легко вздохнул. Теперь-то люди

эмира им совсем не страшны.

Лошадь, почувствовав под копытами дно, уверенно вышла на берег. Рядом с ней,