И четыре года тюрьмы для Люка. Я громко глотнула. Я не знала, как это, но я знала ,что это должно было быть ужасным.

  Смотря, как грязь исчезала тонкими полосами, и, слушая гул пылесоса, я позволила моим мыслям зайти туда, куда я редко им это позволяла. Возможно, Люк никогда и не был не в том месте, не в тот час. Мои родители просто говорили мне это, потому что я была всего лишь ребенком. А раньше это были тоже наркотики? Кража? Или что-то другое?

  Мне было все равно, что он что-то украл. У Люка была работа. И он мог жить здесь и есть здесь, и Мама не заставлял его платить, так зачем ему красть? Может, у него была действительно важная причина, например он пытался помочь кому-то очень бедному. Как дела Робин Гуд? Я сказала себе перестать быть глупой. Робин Гуд был лишь сказкой, А Люк был в тюрьме. А зависимость от наркотиков стоит дорого.

  Я представила, что все вопросы, которые у меня были, всосались в пылесос. Я выкинула забитый мешок в мусор на улице. И также оставила там мои вопросы без ответов.

СЕЙЧАС

 Тихо пел Бинг Кросби. «Очень похоже на то, что это Рождество,

куда бы ты ни шёл.»

  Что было бы не странно, если бы сейчас был декабрь. Но сейчас июль. И я спала. Наконец глубоко и беспробудно уснув мертвым сном, хотя это выражение мне всегда казалось странным, потому что у мертвых нет кошмаров.

  Бинг продолжал петь. Когда мои глаза открылись, моему взору открылась маленькая елка, украшенная огоньками и бумажными украшениями.

  «С леденцами-тросточками и начищенными до блеска проходамиииииии,» голос Люка присоединился к Бингу, когда он появился в моем поле взора перед елкой.

  Я указала на очевидное. «В моей комнате Рождественская елка.»

  «Я знаю. Это здорово. Мама никогда ничего не выкидывает. Чердак похож на гребанную свалку, но я нашел это, и посмотри, это украшения, которые мы сделали с тобой и Питером. Тебе было где-то шесть лет. Ты помнишь? Блин, мне так нравилось их делать с вами –все эти блестки, ватные шарики и краска. Надо бы как-нибудь повторить.» Я еле улавливала слова Люка. Это он так быстро говорит, или это я медленно думаю?

  «Но почему здесь Рождественская елка?» Я села и начала осматривать комнату. Все остальное казалось достаточно нормальным. Мои рыбы все еще плавали, мой вещевой мешок ждал меня, пока я заполню его одеждой для поездки к Бабушке. Мой кошелек лежал на полу рядом с кроватью, именно там, где я его оставила, проверив, что все на месте после того, как Люк бросил его. И я проверила, что две двадцатки и десятка, которые я вынула из кошелька и спрятала в ящик для носков, все еще на месте.

  «Потому что мы будем праздновать Рождество. Чтобы наверстать все прошлые, которые я пропустил. Так что вот. С Рождеством.» Люк протянул мен маленькую коробочку. Обвернутую в золотую бумагу, на крышке  большой красный бант из Маминой ленты.

  Ожерелье. Серебреный кулон, никаких надписей, простой овальный и гладкий металл.

  «Открой.»

  Внутри была маленькая фотография подростка Люка, держащего малышку Клэр.

  «Это ты и я, Птенчик, в твой первый Новый Год. Сразу после того, как Мама принесла тебя домой из больницы. Ты была маленькая, как футбольный мяч.» Люк выглядел так молодо. «Мама заставила меня одеть эти ярко-красные штаны. О, и тебя вырвало на меня после того, как мы сделали эту фотографию. Мама сказала, ‘О, Медвежонок Клэр, почему ты это сделала? Надеюсь, что у нас получилась хорошая фотография.’ И у нас получилась эта.»  Люк все говорил со супер-скоростью. Я боялась посмотреть ему в глаза. Боялась, что они окажутся красными. Боялась почуять его дыхание. Я не хотела разрушить этот момент. Я просто подумаю, что он рад и счастлив, и что никакое вещество не повлияло на это утро.

  «Ну, тебе нравится медальон и фотография? Я в этом не очень хорошо разбираюсь. В смысле, я не привык дарить подарки.» Мое сердце кольнуло – как Люк может бояться того, что мне это не понравится?

  «Это лучший подарок. Мне он нравится. И как ты можешь говорить, что ты не умеешь дарить подарки?» Я показала на деревянную коробку. «Это для моих сокровищ. Посмотри, что внутри.»

  Он пробежал пальцами по шершавым краям, медленно подняв крышку. Его руки скользнули вниз и взяли каждое письмо, одно за другим. Бинг Кросби и его хор пели теперь «Я буду дома к Рождеству» - добавляя горько сладкий саундтрек к этому моменту.

  «Ты сохранила их? Мои письма? Все?» Его голос дрожал.

  «Я все их сохранила.» Я вытерла мои глаза подушкой, говоря им прекратить слезиться.

  «Если только в моих мечтах…» Голос Бинга доведет меня до слез.

  Люк расслабил горло, наконец, сказав, «Это круто, Птенчик. Правда.»

  Он аккуратно поставил коробку обратно на мою книжную полку. Посмотрел на часы рядом с моей кроватью. «Оу. Мне надо сходить на стройку, прежде чем мы уедем. Напомнить им обо мне, для работы после того, как мы вернемся. Кажется, Рождество кончилось до декабря, да?»

  «Спасибо, Люк. Это много значит для меня,» сказала я.

  «Все для тебя.» Он помахал, покидая комнату.

  Я открыла кулон. Скосила глаза, чтобы получше разглядеть фотографию. Люк легко держал меня, а я уютно спала  на его руках.

  Хотела бы я весь день пролежать в постели, претворяясь, что сейчас действительно Рождество, читая книгу в моей пижаме под одеялом, забыв обо всем, без каких-либо забот. Но сейчас июль. Мой последний день работы этим летом. Последний шанс для Криса пройти тест по плаванию, прежде чем я уеду. Он пришел на пять занятий, и мы неплохо продвинулись.

 Крис улыбнулся и вскочил, увидев меня.

  Есть два способа залезть в ледяное, будто до краев заполненное снегом озеро. Первый способ это тихо заходить, крича «Так холодно!» с каждым шагом, задержав дыхание, пока вода медленно покрывает миллиметр за миллиметром кожу. А другой это запрыгнуть, не зная, какая часть тебя холоднее. Поборов через несколько секунд шок, ты убеждаешь свое тело и разум, что вода не такая уж и холодная, начиная двигать руками и ногами, давая теплой крови пробежать по всему телу, в то время как ты чувствуешь, как солнце приникает через воду.

  «На счет три.» Крис и я взялись за руки. Пальцы наших ног стояли на бетонном краю. Мы прыгнем в воду мне по пояс, а Крису по грудь.

  «Один,» сказала я.

  «Черт, будет так холодно!» Сказал Крис.

  «Два,» сказала я.

  «И три!»

  Шок. Бррр. Солнце. Не так уж и плохо.

  Я много узнала о Крисе за последние недели. Он не такой хулиган, каким я его считала, или унылое отродье брата, которого Менди терпеть не может, или сверх ребенок, которого Люсилль пытается оттолкнуть, потому что он не совсем подходит ее тупой, идеальной, маленькой семье.  Первые уроки были ужасны. Он не хотел ничего делать. Но когда он поверил в себя, он, правда, начал упорно работать. Я начала думать, был ли Люк как Крис в детстве – его потенциал недооценивали, потому что он попадал в неприятности. Крис  правда хотел научиться, но я отчаялась учить его. Отчаялась, не в силах заставить его побороть себя.

  «Давай начнем с гребли ногами.» я протянула ему ученическую доску. «Больше бедрами, чем коленями. Вот так. Отлично.» После того, как он разогрелся, мы начали тест по плаванию. Он прыгнул с доски для ныряния в глубину и начал грести на месте. Через три минуты он начал плыть к острову, я плыла рядом боком. Кролем он плыл ужасно, брассом - не лучше. Он тратил тонну энергии, но он хотя бы плыл. Типа. Когда мы добрались до острова, он вышел из воды и упал на берег, истощенный. У него просто не было сил плыть обратно.

  «У тебя хорошо получилось, Крис,» сказала я ему, когда он отдохнул. Потом мое сердце ненадолго замерло. «Хотела бы я, чтобы у меня было больше времени. За еще несколько недель практики мы смогли бы улучшить твой стиль плавания, и ты смог бы с легкостью сдать тест.»