Ярославна вздохнула.

- Тяжело нам будет и главное - неоткуда помощи ждать. Киев далеко, а Ярослав Черниговский такой трусливый, что вряд ли пришлёт сюда свой полк.

- Будем надеяться на свои силы. Пока я жив, ни тебя, сестрица, ни детей твоих никому в обиду не дам. А если погибну…

Он внезапно оборвал разговор и перегнулся через забороло, вглядываясь в густую листву ветвистого дуба, высоко поднявшегося над зарослями Перунового оврага.

- Что там такое? - почувствовав тревогу брата, всполошилась Ярославна.

- Див половецкий, - прошептал Владимир. - Следит с вершины дуба за Путивлем. Эге-ге! Да он там не один, внизу тоже колыхнулись ветки. Точно! И там кто-то скрывается! С чего бы это? С какой целью Кза послал их туда?…

Его рассуждения вдруг прервал приглушенный крик Ярославны.

- Владимир, смотри! Да не сюда, в другую сторону! Половцы на приступ пошли!

Вдоль яра, но с другой стороны ворот, с востока, к городу торопились сотни степняков с длинными лестницами и оголёнными саблями. У Владимира сжалось сердце: Кза решился ещё на один, четвёртый, приступ.

- Бей в набат! - приказал он звонарю и взял Ярославну за руку. - Иди к детям! А мне нужно на забороло! Сейчас там будет жарко!

Они начали быстро спускаться вниз, сопровождаемые набатным звоном колокола. При выходе из звонницы расстались: Ярославна поспешила в терем, а Владимир побежал к ступеням, что вели на вал. Туда же торопились все, кто мог держать оружие.

На валу его встретил воевода Волк - в кольчуге и шлеме, с мечом в руке.

- Князь, приступ, судя по всему, будет тяжёлый! Половцы уже несут двадцать штурмовых лестниц и столько же перекидных мостков через ров. Нужно сразу собрать сюда всех людей, чтобы потом не было поздно!

На слова воеводы князь не сразу ответил. Ему на ум пришло то, что заметил перед тем, как спуститься с башни звонницы: разлапистый дуб на склоне Перунова яра и половецкого дива на нём. Нет, не зря он там сидит. Что высматривает? Зачем следит? Не за той ли частью вала, что с другой стороны моста у ворот? А отчего качнулись ветки внизу? Кто ещё там затаился? Ещё один див-дозорный? Но почему он сидит так низко? Что оттуда увидишь? Похоже - там засадный полк половцев. Может, Кза именно это и надумал. И теперь ждёт подходящего момента.

Воевода заметил колебания Владимира.

- Так что повелишь, княже?! - напомнил о себе.

- Я слышу, слышу тебя, воевода, но думаю вот о чем, - Владимир потёр пальцами лоб. - Кза приготовил нам западню: главный удар нанесёт он не тут, а от Перунова яра!

Воевода всполошился.

- Ты знаешь это наверняка? Что-то заметил?

- Там див сидит на дубе, а внизу, показалось мне, притаился засадный полк - ветки кустов и деревьев качаются.

- Что же делать?

- Думаю, мне с дружиной надо быть там, а ты отбивайся тут! А потом станет виднее, как нам лучше действовать. Иди! Половцы уже совсем близко! И… стоять всем насмерть!

Они быстро разошлись в разные стороны. Воевода Волк направился к воинам у заборола и мрачно наблюдал, как приближаются нападающие, как готовят стрелы и луки. Князь Владимир Ярославич спустился вниз, где готовились к бою два стяга князя Игоря, оставленные им для защиты Путивля. Это были молодые боевые гридни, затянутые в кольчуги, с шеломами на головах. У каждого лук, колчан, полный стрел, меч на боку и увесистая сподручная булава, усеянная железными шипами.

Колокол на колокольне не утихал - сзывал всех, кто ещё задержался, на вал.

Гридни ожидали князя. Стояли плотно - между княжеским теремом и крепостными воротами. Впереди два сотника, позади них два гридня держали цветные хоругви - золотые кресты на голубом поле.

- Братья! - обратился к ним Владимир. - Вот и настало наше время! Судя по всему, Кза начал свой новый отчаянный приступ… Слышите, какой гвалт за валом подняли, - это его степняки пошли на штурм… Но мне сдаётся, что хан хочет взять нас обманом: в самое ответственное время битвы бросит на приступ свои главные силы в другом месте. Вот против них мы как раз и встанем! Идите за мною! Но из-за заборола никому не выглядывать - пусть хан думает, что нас там нет. Мы появимся только тогда, когда нападающие подойдут к валу на полет стрелы.

Он вывел оба стяга на вал, скрытно расставил всех в узких проходах между внутренними и внешними заборолами так, чтобы их не было видно с поля. Сам же поднялся на надвратную башню, откуда открывался ему вид на левое и правое крыло обороны.

На правом крыле уже бушевала битва. Половцы перекинули через ров лёгкие, наскоро связанные из жердей мостки, поставили на них лестницы, тоже скреплённые волосяными арканами, и, несмотря на потери от стрел, лезли наверх.

Гром, стук, лязг, отчаянные крики поднялись над Путивлем. Половцы карабкались вверх быстро и отчаянно, прикрываясь щитами. Другие, а их было несколько сотен, засыпали снизу вал своими лёгкими стрелами, мешая защитникам города вести прицельную стрельбу по нападавшим. Воевода Волк бросался от одного края к другому. Среди общего шума и крика звучал его сильный голос:

- Братья, держимся! За нами - наши дети и жены! Бейте супостатов булавами по головам! Поражайте сулицами! Поливайте их кипятком! Пронзайте копьями и стрелами!… Держимся!!! С нами Бог и Матерь Божья!

На вал принесли икону Божьей Матери. Защитники города, когда её проносили мимо них, крестились и вновь брались за оружие.

Владимир с тревогой наблюдал за боем. Выдержат ли этот бешеный натиск пожилые горожане и необстрелянные смерды, что прибежали сюда с семьями из окрестных сел? Половцы лавиной лезли по прочным еловым лестницам вверх - друг за другом, друг за другом, как саранча. Падали десятками вниз, сражённые стрелами, оглушённые булавами, пронзённые метательными стрелами-сулицами. Но их место сразу же занимали другие, продолжая лезть и лезть наверх.

Прямо перед собой, на полет стрелы от ворот, он заметил группу всадников. Впереди на карем коне сидел худой старик в лёгком соболином головном уборе с малиновым верхом. Рукоять сабли сверкала на солнце яркими самоцветами. Кза?

Да, это был он, сам Кза, Коза Бурнович, или Гзак, как звали его по-половецки, неутомимый разбойник, вновь и вновь наносящий удары по Северщине, где, к слову сказать, не раз и ему перепадало от северских князей, в том числе от покойного Олега, брата Игоря.

Что же он теперь задумал?

Владимир прекрасно понимал, как хочется хану взять в полон княгиню Ярославну с детьми. Игорь с сыном, братом и племянником уже в полоне, а здесь его жена с детьми. Такого ещё никогда не случалось на протяжении беспрерывной вековой войны кочевников-половцев против оседлых славянских племён. Но не так-то легко хану взять хорошо укреплённый Путивль. Какую же хитрость он задумал?…

Вот Кза пристально посмотрел, как его воины, подобно рою пчёл, покрыли часть высокого вала. Поднимались и падали, поднимались - и снова падали. И никак не могли взобраться на деревянное забороло, чтобы врукопашную схватиться с защитниками, которые ни на шаг назад не отступали… Потом хан повернул голову вправо, так же внимательно осмотрел кудрявые заросли рощи, верхушки которых поднимались над краями оврага. И вдруг рывком снял с головы свой убор с малиновым верхом и махнул им, словно хотел кому- то подать знак.

Владимир тоже напряжённо всматривался туда же, тоже ждал. Неужели ему так и не удалось разгадать задумку хана? Неужели сейчас из засады не появится половецкое войско и не кинется на вроде бы не защищённую часть вала, на которой сейчас не видно ни одного воина?

И вдруг зелёная стена рощи всколыхнулась, словно разверзлась, из неё вырвались сотни половцев и, сгибаясь под тяжестью мостков и лестниц, побежали к валу.

У Владимира словно гора с плеч свалилась. Он разгадал замысел врага! Предвидел эту хитрость!… Кза-то думал, что пока путивльцы перебросят сюда воинов, его батыры смогут захватить всю стену. Но ни он, ни бегущие воины и представить не могли, что их тут встретит хорошо вооружённая и опытная Игорева дружина. И не важно, что половцев около тысячи, а гридней всего двести человек - укреплённый вал удесятерит их силы!